Пол Боулз - Пустой Амулет

• Название: Пустой Амулет
• Автор: Пол Боулз
• Издательство: Kolonna Publications, Митин Журнал
• Жанр: Контркультура
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-98144-105-9

Книга «Пустой амулет» завершает собрание рассказов Пола Боулза. Место действия — не только Марокко, но и другие страны, которые Боулз, страстный путешественник, посещал: Тайланд, Мали, Шри-Ланка.

«Пустой амулет» — это сборник самых поздних рассказов писателя. Пол Боулз стал сухим и очень точным. Его тексты последних лет — это модернистские притчи с набором традиционных тем: любовь, преданность, воровство. Но появилось и что-то характерно новое — иллюзорность. Действительно, когда достигаешь точки, возврат из которой уже не возможен, в принципе-то, можно умереть. А жизнь как-то продолжается, и что-то надо с этим делать. Свой вариант выхода блестяще демонстрирует Боулз. И он, как всегда, беспощаден.

---

Что на нее нашло? Сложность в том, что ты ее не знаешь, так что не можешь уловить мелкие перемены, которые случились с ней в последнее время. Ты пыталась убедить ее сесть и нацарапать несколько слов?

Само собой разумеется, я не ожидаю, что ты примешься выбирать для нее друзей. Я вовсе не возражаю чтобы она встречалась с японцем-механиком три вечера в неделю, да хоть бы и каждый вечер, так что на мой счет беспокоиться тебе не следует. Пожалуйста, пойми, что я ни в коей мере не считаю тебя ответственной за ее поведение. Она достаточно взрослая и может все решать сама. И, как несомненно она тебе сообщила, она — сторонница женского «освобождения».

(отправлено Сьюзан Чоат)

Видел сегодня утром нечто забавное. Два мальчика лет пяти играли в корриду. Быком была детская коляска с пристегнутым младенцем под одеялами, а тот, кто ее толкал, отчаянно пытался пронзить тореадора, который увертывался и уходил от удара. В какой-то момент бык сделал отчаянный рывок и помчался с такой силой, что врезался в телеграфный столб. Тореадор был в восторге. Младенца тряхнуло, но он остался невредим.

Напиши пару слов о том, где ты живешь, как все выглядит. Не забудь, что я там никогда не был и мне интересно. Несколько строк личных впечатлений интереснее многостраничной статьи о путешествиях. Я не прошу эссе, достаточно и двух абзацев. Один о Гавайях, другой о Памеле. Finis.

((отправлено Сьюзан Чоат)

Ну вот — ты пишешь мне только теперь, когда уже собралась уезжать, так что я даже не уверен, что ты успеешь получить это письмо. По крайней мере, честно объяснила свое молчание: ты слишком хорошо проводила время. Это, разумеется, лучшая причина, и я рад, что все обернулось именно так. Было бы ужасно, если бы ты возненавидела все вокруг и тебе наскучила бы Памела. Но что за удивительное ты существо — заставила меня ждать все лето один листок, который написала за пять минут.

Последней твоей весточкой была телеграмма, посланная из Сан-Франциско, так что я понятия не имел о твоих финансовых делах и даже не знал, купила ли ты билет в оба конца. Оставалось только изрядно побеспокоиться, а потом отнестись ко всему философски. Подозреваю, что философия — всего лишь подавленное беспокойство. Будь это телефонный разговор, я бы сказал: «Дай мне поговорить с Памелой». Так что я поговорю с ней — в письме, которое напишу, как только положу в конверт это. Счастлив, что ты довольна своими каникулами.

(отправлено Памеле Лёффлер)

Только что завершил послание преступнице. Как ты, должно быть, знаешь, она наконец-то решила написать мне перед возвращением в колледж. Описывает все в восторженных тонах — особенно тебя, причем сделала несколько проницательных наблюдений, исключительно благосклонных. Думаю, она уловила спектр твоей личности со всей ее сложностью, и за это ставлю ей высшие отметки. Вижу из твоего последнего письма, что тебе понравилось принимать ее у себя.

Заботит ли ее вообще мысль о деньгах? Если она была благоразумна, у нее осталось более чем достаточно на обратную дорогу в Массачусетс. В любом случае, если получишь это письмо вовремя и решишь, что ей следует иметь чуть больше, снабди ее, пожалуйста. Я возмещу незамедлительно.

Вскоре попытаюсь написать настоящее письмо, каковым это не является. То, что я называю настоящим письмом, должно быть сочетанием личного разговора, хроники (что именно случилось) и дневника (что ты думаешь о том, что случилось). Ну, уж как есть.

(отправлено Памеле Лёффлер)

Действительно, дурные новости в твоем письме. Ты в самом деле довольна врачом? Спрашиваю потому, что он, похоже, не уверен, действительно ли это возвратный гепатит, которым она заразилась на Гаити, или простая дизентерия (неамебная, я имею в виду).

Бедная Сьюки! Вели ей отдохнуть и не волноваться из-за того, что она опоздает на занятия. Она с легкостью наверстает.

Любопытно, пришло ли в голову твоему врачу, что у нее, быть может, солнечный удар. Ты говорила, что она часами лежит на пляже. Ее симптомы слегка похожи на мои, когда меня ударило солнце на Кубе. В подобных случаях я жалею, что у меня нет телефона. Телеграфируй мне, если ее состояние внезапно ухудшится.

Видел нечто невероятное во французском журнале на прошлой неделе. Брали интервью у друга де Голля. Вопрос: «Так де Голль не был антисемитом?» Ответ: «Ну, в 1940 году, помню, Андре Моруа пришел и хотел поговорить с де Голлем с глазу на глаз. Генерал повернулся к кому-то рядом и спросил: „А что тут делает этот жиденок?“ Но у него просто была такая манера выражаться. Де Голль никогда не был антисемитом». Мелочи вроде этой придают жизни смысл.

Собака может быть лучшим другом человека, но только если у нее есть хозяин, который ее кормит. Здесь бездомные собаки опасны. Они сбиваются в стаи по пятнадцать-двадцать и завели привычку с наступлением ночи нападать на привязанных ослов. Толпятся возле морды осла, пытаясь добраться до его шеи. Тот отступает и медленно обматывает цепь вокруг дерева. Обездвиженный, он принадлежит собакам, и те его пожирают. В Танжере раньше был собаколов, который запихивал бездомных псов в грузовичок и отвозил в приют. Теперь больше нет ни ловца, ни приюта. Собаки считаются природной опасностью, как кабаны или змеи.

Надеюсь, для тебя было не очень обременительно терпеть Сьюки, прикованную к постели. Мне жаль, что я сам поневоле взвалил это дело на тебя. Ты ангел, как всегда. Напиши мне поскорее.

(отправлено Памеле Лёффлер)

Твой рассказ о здоровье Сью звучит безрадостно. Разумеется, она мне не написала ни слова, но я вряд ли мог на это рассчитывать, раз она скверно себя чувствует. Она знает, что ты со мной в контакте.

Итак, теперь нанесла визит Флоренс — и без предупреждения. Естественно, она защищается историей о том, что якобы послала письмо из Санта-Барбары, хотя и видит, что оно не пришло и через три дня после ее прибытия. И, разумеется, приехала как раз тогда, когда у тебя лежит больная Сьюки. Знаю, ты говоришь, что гости тебе никогда не мешают, но всегда уходит много времени на заботу о больном человеке, и я надеюсь, что теперь-то уж наша больная встала на ноги. Уже почти месяц, как она слегла с тем, что у нее было.

И до сих пор врач не может определить, что же с ней такое? После всех анализов? По-моему, это неслыханно, однако, по-твоему, видимо, нет, раз ты лишь кротко цитируешь его, точно он сам Пастер. Поразительно, с какими неудобствами связана жизнь в Каулуи. Как видишь, чужие болезни приводят меня в ужас. Я, скорее, согласен заболеть сам, нежели опекать страдальца.

А что ты? Все нормально? Жаль, что каникулы Сью закончились так. Надеюсь, сейчас она уже на пути в Маунт-Холиок.

Ну а я буду ждать от тебя вестей. И расскажи побольше о Флоренс. Она всегда меня занимала. (На расстоянии.)

Оотправлено Памеле Лёффлер)

Ты так же плохо себе ведешь, как и сама Сьюки, если не хуже, поскольку, насколько мне известно, ты в добром здравии, тогда как я должен заключить что она все еще хворает, раз не услышал обратного. Как ты могла за целый месяц не написать мне ни словечка? Я не браню тебя, но мне любопытно и в то же время горько. У меня смутное ощущение, что, несмотря на то, что я, как ты выразилась, «одержим» Сьюки, ты полагаешь, что в глубине души она меня не волнует.

В самом деле, я в сущности ее не знаю — не было возможности. Но не в этом дело. Я взял на себя ответственность за ее обучение и хочу, чтобы оно продвигалось успешно. Разумеется, ты можешь это понять.

Просыпаясь сегодня утром (мгновение, когда вещи далекого прошлого вдруг проявляются во всех подробностях), я вспомнил первые строки двух песен, которые пела мама, когда я был совсем маленький. Это были, как я сейчас понял, песни отказа. Одна начиналась: «Забери свое золото, ведь золотом меня не купишь», а вторая, еще более нелепая: «Не хочу играть в твоем дворе, я тебя больше не люблю». По ее словам, это были очень популярные песенки. Слышала ли ты их когда-нибудь?

Тороплюсь закончить это письмо, поскольку питаю жалкую надежду, что, если ты еще не написала, мои мольбы заставят тебя это сделать. Расценивай эту записку как одну долгую мольбу. Расскажи мне о Сью!

(отправлено Памеле Лёффлер)

Твоя открытка с Фиджи выглядит пощечиной. Ты думаешь, что меня «позабавит» известие о том, где ты находишься, но это не так. Я потрясен и возмущен, что ты потащила Сью в путешествие на юг Тихого океана, когда ей надо быть в колледже. И я не поддерживаю твою теорию, что такая поездка способствует ее выздоровлению. Думаю, на самом деле и ты в это не веришь. Наверняка ты воображаешь, что люди в преклонном возрасте становятся наивными. Или это замечание было первым предлогом, который пришел тебе в голову? Ты находишь странным, что, потратив столько нервов, времени и денег на ее образование, я хочу увидеть, как она его завершит?