Ричард Кнаак - Право по рождению

• Название: Право по рождению
• Автор: Ричард Кнаак
• Жанр: Фэнтези

За три тысячи лет до падения Тристрама во тьму жил-был Ульдиссиан, сын Диомеда, простой фермер из деревушки Серама. Довольный своей тихой идиллической жизнью, Ульдиссиан оказывается потрясён, когда вокруг него начинают разворачиваться жуткие события. Будучи ложно обвинённым в зверском убийстве двух странствующих миссионеров, Ульдиссиан вынужден бежать из отчего дома и встать на путь рискованных испытаний, дабы вернуть своё доброе имя. К его дальнейшему ужасу, он начинает проявлять странные новые силы, о каких не может мечтать ни один смертный. Теперь Ульдиссиану приходится бороться с силами, растущими внутри него, — иначе он рискует потерять последние остатки человечности.

---

Одного сжатия хватило, чтобы разломить клюв. Демон издал неразборчивый звук и попытался вырваться. Тёмный зелёный гной начал вытекать из пасти, заливая Ульдиссиана. Он не обращал внимания на жжение, которое вызывала каждая тошнотворная капля, с радостью раздумывая, что ему делать дальше. Сила бушевала в нём, как ревущая река, непрестанно его подпитывая. Он чувствовал, что его тело разрастается. Он был великаном по сравнению с его врагами, титаном.

Даже богом.

* * *

Малик нахмурился: не в первый раз он чувствовал, что что-то идёт не так. Первым разом было, когда глупец сразу же атаковал только что материализовавшихся демонов. Уничтожение Ульдиссианом бритвообразного пириоха, самого могущественного из демонов, которых дал ему в услужение хозяин, ошеломила высшего жреца сильнее, чем он показывал. Он даже не успел почувствовать прилив сил у фермера — так быстро последовали результаты.

Но два других демона действовали, как он того желал, и, казалось, были готовы быстро разобраться с жертвой. Малик поддерживал свои собственные обострённые чувства в их высшей точке, чтобы не дать существам увлечься — а демоны хотели этого — и убить Ульдиссиана. По сути, высший жрец принимал участие в битве, почти как если бы он физически сражался с Ульдиссианом… И именно поэтому он тоже заметил поразительную и невозможную волну силы, вдруг прокатившуюся сквозь то, что миг назад было измолоченным, надломленным посмешищем.

Заметил волну… И не мог уразуметь, как такое было возможно. Малику чуть ли не казалось, что Ульдиссиан подпитывается из другого источника…

Оторвавшись от сражения, он взглянул на остальных. Жрец немедленно исключил Серентию, которая едва чувствовала силу, растущую внутри неё, и выглядевшего растерянным дурака рядом с девчонкой, которого он определил как брата Ульдиссиана. В брате было что-то особенное, но не он был источником.

И затем Малик посмотрел на последнего человека, который, по его первому предположению, представлял для него наименьший интерес. Он рассмотрел её очень близко, рассмотрел её так, как мог позволить только один из его навыков.

И увидел что-то, чего он никак не мог предположить.

— Великий Люцион! — выпалил он, вдруг неспособный поддерживать вид полной уверенности и пренебрежения. Рука с указующим перстом поднялась, и слова заклинания были готовы сорваться с губ…

Острая боль пронизала его спину рядом с левой лопаткой. Сведущий в строении человеческого тела и его слабых мест, попадание в которые приносит томительную либо мгновенную смерть, разум Малика запросто рассчитал, что попади то, что поразило его, — по его предположению, стрела — на дюйм ближе к центру, то даже его силы оказалось бы недостаточно, чтобы спастись. Раз так, он немедленно решил использовать дары своего хозяина, чтобы уберечь себя не только от смертельного кровотечения, но и от потери сознания.

К сожалению, это означало, что он не может больше управлять ходом битвы или разбираться с остальными — ошеломляющее открытие. Малик отшатнулся назад, пытаясь не терять фокуса. Тем не менее, его перемещение привело к тому, что вместо него пал брат Рондо — стрела пронзила горло надзирателя мира. Священник уловил мельком чью-то гибкую фигуру, темнеющую у края лагеря, фигуру простого лучника. Малику оскорбительно было думать, что кто-то без каких-либо мастерских навыков подвёл его к порогу смерти.

Затем с того места, где сражался Ульдиссиан, донёсся странный и тревожащий звук. Малик поначалу подумал, что, быть может, одно из его существ освободилось от фермера и теперь переломило его пополам. Но вместо этого он увидел, что это Ульдиссиан снова свободен. Хуже того, в его руке конечность демона с клювом… Впрочем, клюва у того уже не было. Священник видел, как Ульдиссиан отбрасывает труп чудовища и двумя руками хватает третьего демона за его толстый клейкий язык. Этот язык Малик в последний раз видел обёрнутым вокруг ног глупца, и язык этот излучал такой холод, что вмиг мог заморозить большинство смертных.

Тем не менее, Ульдиссиан не только пережил этот холод, но теперь тянул к себе последнего из смертоносных приспешников Малика. Скрежещущие зубы демона сомкнулись на поясе фермера, и на миг высший жрец подумал, что Ульдиссиан совершил непоправимую ошибку.

Но свирепые зубы раскрошились, словно хрупкое стекло, о голую плоть человека.

Стиснув свои собственные зубы, Ульдиссиан освободил одну руку, затем схватил окровавленный кусок клюва первого демона. Держа длинный остроконечный кусок на манер кинжала, Ульдиссиан вонзил его в мясистый участок чуть выше чудовищной пасти его врага.

Демон завизжал… И нескладной кучей рухнул на землю. Густая тёмная жидкость вытекала из огромной раны на его теле.

Когда это произошло, стрела по воле Малика вылезла из его спины. Священник чувствовал, как остатки его раны затягиваются. Какая-то боль осталась, но его слабость теперь в основном происходила из совмещения его лечения с попытками управлять демонами.

«Так не должно быть» — подумал Малик, глядя на кончину его последнего демона. Примас будет в ярости. Высший жрец содрогнулся при мысли, в какую форму выльется эта ярость. Ему вспомнилось, какую форму принял гнев его хозяина на предыдущих жрецов другого ордена. От них мало что осталось.

Но задание оказалось не таким простым, как думалось. Малик всё ещё не мог сказать, где всё пошло не так, но он не мог избавиться от ощущения, что в игре есть какой-то элемент, который не чувствует даже Примас, каким бы это казалось невозможным.

Ульдиссиан посмотрел на священника, и на его залитом потом лице отразилось выражение, которое напомнило Малику ярость, на какую, он думал, был способен только Примас.

Позабыв о своих приспешниках, Малик быстро приготовился защищаться.

Сила, которая ударила его и его надзирателей мира была в сто раз сильнее той, что ранее отбросила воинов. На этот раз тела разлетелись, словно были пущены из катапульт. Люди кричали, ударяясь о стволы деревьев или исчезая в глубине леса. Одного надзирателя мира ударило с такой силой, что ствол дуба переломился, и дерево рухнуло на своих соседей.

Только Малик остался стоять… Едва держась на ногах. Он с изумлением смотрел, как Ульдиссиан хмуро бредёт к нему. Глаза фермера налились кровью, и священник знал, что его так называемая жертва настроена на что-то гораздо худшее, чем демонстрировалось до сих пор.

Зная это, Малик поступил наимудрейшим образом.

Пылевой вихрь закружился перед Ульдиссианом, стремительно поднимая в воздух куски грязи и обломки. Рукотворная буря обрушилась на лицо Ульдиссиана, на время ослепляя его.

Священник сосредоточился…

* * *

Ульдиссиан отмахивался от густого облака, сердитый на себя за то, что не ожидал чего-нибудь подобного. Ослеплённый, он приготовился к худшему: он был уверен, что у Малика есть в запасе ещё куда более коварные атаки.

Но пыль улеглась почти сразу… Не выявляя за собой и признаков присутствия высшего жреца.

Сын Диомеда стоял, сбитый с толку, ожидая очередной уловки, но Малик больше не появлялся и не нападал. Вместо этого тонкие руки прикоснулись к спине Ульдиссиана и голос Лилии объявил:

— Ты сделал это, Ульдиссиан! Ты спас всех нас от священника и его демонов!

Он осмотрелся вокруг, видя только трупы надзирателей мира и двух чудовищ. По меньшей мере три надзирателя лежали, пронзённые стрелами, — не один Ульдиссиан был ответственен за защиту группы. Даже сейчас Ахилий стоял подле Серентии, утешая дочь торговца.

— Прости её неосмотрительность, любовь моя, — мягко добавила Лилия. — Она не хотела наслать на нас беду.

Ульдиссиан хотел было подойти к Серентии и объяснить, что он понимает, что Малик захватил контроль над её разумом, но решил оставить это дело охотнику. Ахилий предпримет всё, чтобы терзающая себя девушка успокоилась.

— Ты был великолепен! — продолжала благородная дева на одном дыхании. — Теперь ты видишь, любовь моя? Теперь ты видишь, что нет ничего, что тебе не по силам, что может помешать тебе воплотить нашу мечту?

Естественно, он всё видел, и всё ещё был в восторге от себя и своих проявившихся способностей. Высший жрец Триединого наслал на него заклинания, людей и чудовищ — и проиграл. Может ли хоть кто-нибудь успешно угрожать ему? Конечно же, нет…

Но они будут пытаться… И остальные, особенно Лилия, будут зависеть от него, пока они тоже не научатся до конца пробуждать силу внутри себя.

— Пусть приходят, — пробормотал он, сам того не сознавая. — Пусть он приходит, — добавил Ульдиссиан, имея в виду Малика.

Лилия встала сбоку, её глаза блестели в свете лагерного костра.