Нагиб Махфуз - Дети нашей улицы

• Название: Дети нашей улицы
• Автор: Нагиб Махфуз
• Издательство: Центр гуманитарного сотрудничества
• Жанр: Современная проза
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-903658-11-4

«Дети нашей улицы» — главный труд великого египетского писателя, лауреата Нобелевской премии Нагиба Махфуза.

Это роман-притча о возникновении трех мировых религий: иудаизма, христианства и ислама, аллегория религиозной истории человечества… Истории полной соперничества и борьбы, надежд и любви, предательств и чудес, а главное — веры.

Роман вошел в список 100 лучших книг мира, по версии британской «The Guardian».

---

Касем заулыбался, вспомнив вечер, когда Яхья, хлебнув лишнего, распевал эту песню. Эх, если бы все удалось и у жителей улицы была бы одна забота — петь! Вскоре среди нас окажется много сильных и верных людей. И мы вместе бросим вызов управляющему, надсмотрщикам и всем несправедливостям. На улице останутся жить милосердный дед и его безгрешные внуки. Будут уничтожены нищета, грязь, бедность и произвол. Мы больше не увидим ни вшей, ни мух, ни дубинок. Под сенью сада воцарится безмятежный покой, и будет слышна лишь чудесная мелодия. Касем очнулся от грез, услышав, как Камар ругает Сакину. Удивленный, он прислушался и позвал жену. Дверь тут же распахнулась, и в комнату вошла Камар, толкая рабыню:

— Ты глянь на нее! Мать ее родилась в этом доме, она сама родилась здесь, и не стесняется нас подслушивать!

Касем с укором взглянул на Сакину, а та закричала низким голосом:

— Я не предательница, господин! Госпожа не хочет меня слушать!

Камар была в ужасе и не могла этого скрыть:

— Я видела, как она с улыбкой говорила, что к следующему празднику Касем станет главой квартала, как в свое время Габаль стал главой Хамданов. Спроси-ка ее, что она имела в виду?

Касем, нахмурившись, озабоченно спросил:

— Так что ты говорила, Сакина?

Со свойственной ей смелостью Сакина отвечала:

— То, что сказала. Я ведь не из тех, кто сегодня в одном доме работает, а завтра — в другом. Я здесь выросла, можно было и не скрывать от меня тайну.

Касем и Камар переглянулись. Он указал глазами на дочь, и жена забрала девочку. Касем велел Сакине сесть, рабыня опустилась у его ног и сказала:

— Разве справедливо, что чужие знают о твоей тайне, а я остаюсь в неведении?!

— О какой тайне ты говоришь?

— Которую Кандиль поведал тебе у скалы Хинд!

Камар ахнула, но Касем сделал жест, чтобы Сакина продолжала.

— Так же, как это было с Габалем и Рифаа, — сказала она. — Ты один из них. Ты был господином, даже когда пас овец. Я была посредницей между тобой и госпожой. Как ты мог забыть? Вы мне раньше других должны были рассказать. Как можно доверять посторонним и не верить своей служанке? Да простит вас Господь! Я молюсь, чтобы ты одержал победу над управляющим и надсмотрщиками! Об этом просят Бога все!

Камар, нервными движениями укачивая ребенка, воскликнула:

— Не следовало тебе нас подслушивать. Это грех!

Но Сакина горячо и искренне возразила:

— Я и не думала следить за вами, Господь свидетель! Просто услышала через дверь ваш разговор. Не может же человек заткнуть себе уши! А ты, госпожа, своим недоверием разрываешь мне сердце! Я не предательница. Вы последние, кого я предала бы. Зачем мне вас предавать и кому? Да простит тебя Господь, госпожа!

Касем внимательно изучал Сакину, не только глазами, но и сердцем. Когда она закончила, он спокойно сказал:

— Ты предана нам, Сакина. В твоей верности никто не сомневается.

Сакина взглянула на него с надеждой и промолвила:

— Да пошлет Всевышний тебе здоровье, господин! Ей-богу, я такая и есть!

— Я могу отличить, кто верен, а кто нет. Измена не поселится в моем доме, как это было в доме Рифаа. Камар! Эта женщина так же чиста, как и ты. Не надо думать о ней плохо. Она член нашей семьи, и я не забуду, что именно она принесла мне когда-то радостную весть.

— Но ведь она подслушивала, — ответила Камар, хотя в ее голосе чувствовалось спокойствие.

— Она не подслушивала, — улыбнулся Касем, — просто Господу было угодно, чтобы она нас услышала, как услышал Рифаа голос нашего деда. Господь благословил тебя, Сакина!

Сакина схватила его руку и принялась целовать:

— Моя жизнь принадлежит тебе, господин. Клянусь, ты победишь наших врагов и станешь главой улицы!

— Но я вовсе не хочу быть главой, Сакина!

Рабыня воздела руки:

— Боже, сделай, как он желает!

— Аминь!

Касем посмотрел на нее с улыбкой и сказал:

— Ты будешь моей посланницей, если понадобится. Будешь участвовать в нашем деле.

Лицо Сакины просияло, глаза загорелись, а Касем продолжил:

— Если судьба позволит нам распределить доходы от имения, как мы того хотим, ни одна женщина не будет обделена, будь то госпожа или служанка!

От изумления Сакина онемела.

— Владелец имения сказал мне, что имущество принадлежит всем его потомкам. А ты, Сакина, ему внучка наравне с Камар.

Радостная Сакина благодарно поклонилась Касему. С улицы донеслись звуки свирели. Кто-то крикнул:

— Лахита! Тысячу раз слава тебе!

Касем выглянул на улицу и увидел надсмотрщиков на конях, украшенных бумажными цветами. Люди приветствовали их возгласами и преподносили им подати. Затем надсмотрщики направились в пустыню, чтобы по обычаю праздника устроить соревнования — скачки и борьбу на палках. Как только процессия скрылась, на улицу вышел Аграма. Он шатался из стороны в сторону от хмеля. Касем улыбнулся, увидев юношу, который у них считался одним из самых преданных и надежных. Он следил за ним. Аграма стал посреди улицы бродяг и выкрикнул:

— Вот такой я богатырь!

— Эй, король бродяг! — посмеялись из окна дома в квартале Рифаа.

Аграма поднял красные глаза к окну, откуда раздался голос, и заорал заплетающимся языком:

— Пришел наш черед, цыгане!

На его слова во всем этом шуме, гаме, музыке и пении обернулись и мальчишки, и пьяные, и накурившиеся гашиша. Вдруг кто-то крикнул:

— Вы слышали, что он сказал? Пришел черед бродяг! Не хотите послушать?

Едва держащийся на ногах Аграма прокричал:

— У нас общий предок, и имение он завещал всем! С надсмотрщиками будет покончено! — и затерялся в толпе.

Касем вскочил, схватил накидку и спешно вышел из комнаты.

— Да будет проклято вино! — проговорил он.

77

— Не показывайтесь на людях, когда вы пьяны! — серьезно и строго сказал Касем. Он сидел у подножия скалы Хинд, и взгляд его скользил по лицам близких товарищей: Садека, Хасана, Аграмы, Шаабана, Абу Фисады и Хамруша. За его спиной гора упиралась в небосвод, на котором вспыхивали первые звезды — предвестники ночи. В пустыне было безлюдно, только на южной ее окраине стоял, опершись на свой посох, одинокий пастух. Аграма повесил голову, сокрушаясь:

— Лучше б я умер!

— Теперь совершенные ошибки раскаянием не исправишь, — холодно сказал ему Касем. — Сейчас важно узнать, как твой пьяный бред восприняли наши враги.

— Наверняка его многие слышали, — сказал Садек.

Хасан нахмурился:

— Я сам слышал в кофейне квартала Габаль, куда меня пригласил товарищ из этого рода. Там вслух рассказывали об Аграме. Мужчина говорил и смеялся. Но я не исключаю, что его рассказ мог заронить сомнения. Боюсь, они начнут передавать эту историю друг другу, пока она не дойдет до одного из надсмотрщиков.

— Не преувеличивай, Хасан, — вздохнул Аграма.

— Лучше уж перебрать с осторожностью, чем с беспечностью. Иначе нас застигнут врасплох!

— Мы поклялись, что не будем бояться смерти! — воскликнул Аграма.

— А разве ты не клялся хранить тайну?! — вспылил Садек.

— Если сейчас не выстоим, конец всем надеждам, — заключил Касем.

В надвигающейся темноте зависла тишина. Молчание прервал Касем:

— Надо подготовиться!

— Следует быть готовым к самому худшему, — добавил Хасан.

— Значит, придется сражаться, — опечалился Касем.

Несмотря на темноту, они повернули головы, чтобы посмотреть друг на друга. Над ними одна за другой появлялись звезды. Дул ветер, приносящий с собой остатки дневной жары. Наконец Хамруш сказал:

— Будем драться насмерть!

Касему не понравились его слова.

— Тогда все останется как есть! — воскликнул он.

— Они с нами быстро расправятся, — добавил Садек.

— Хорошо, что твой дом связан родственными узами с Саварисом, — сказал Касему Абу Фисада, — а жена приходится родственницей супруге управляющего, не говоря уже о том, что Закария в молодости дружил с Лахитой.

— Может быть, это отсрочит расправу. Но нам ее не избежать — равнодушно ответил Касем.

— А ты забыл, что хотел обратиться за помощью к адвокату? — спросил Садек.

— Нам же сказали: ни один адвокат не посмеет выступить против управляющего и надсмотрщиков.

— В Бейт-аль-Кади есть один дерзкий адвокат, — проговорил Аграма, желающий загладить свою вину.

Однако Садек отступился:

— Но если обратиться к адвокату, наши сегодняшние опасения могут стать началом большой беды.

— Давайте посоветуемся с адвокатом, — настаивал Аграма. — Скажем, чтобы подождал с иском, пока в этом не будет необходимости. Поищем того, кто возьмется за дело. И пусть он будет не с нашей улицы.

Касем и остальные согласились с этим предложением в качестве запасного варианта. Они поднялись и направились в контору адвоката аль-Шанафири из Бейт-аль-Кади. Шейх принял их. Касем разъяснил ему суть дела и сообщил, что пока они бы хотели повременить с иском, но он должен подготовиться к процессу и предпринять все необходимые шаги. Вопреки ожиданиям большинства адвокат не отказался вести дело. Он взял задаток на расходы, и они, довольные, вышли от него и разошлись — товарищи вернулись в квартал, а Касем отправился к Яхье. Они сели у хижины покурить кальян и обменяться мнениями. Яхья сожалел о произошедшем и советовал Касему быть осторожнее и осмотрительнее.