Федор Лисицын - В те грозные годы

• Название: В те грозные годы
• Автор: Федор Лисицын
• Издательство: Военное издательство
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1985

В годы Великой Отечественной войны Федор Яковлевич Лисицын был начальником политотдела 1-й, а позднее 3-й ударных армий. В своей книге он рассказывает об опыте ведения партийно-политической работы в частях и соединениях этих армий, о мужестве бойцов, командиров и политработников, принимавших участие в обороне Москвы, а затем в ряде наступательных операций. Особое внимание автор уделил Берлинской операции, ярко и убедительно показал мужество и героизм советских воинов, штурмовавших рейхстаг.

---

В целях создания необходимого резерва парторгов и комсоргов подразделений в ряде соединений, в частях армейского подчинения и в госпиталях по указанию поарма с группами партийных и комсомольских активистов (в госпиталях — из числа легкораненых) были проведены десятидневные сборы-семинары. Руководили ими представители политотдела армии, а к проведению занятий привлекались также и работники политорганов соединений.

Тогда же, в январе 1945 года, произошли два события, которые в значительной мере способствовали улучшению руководства партийно-политической работой в стрелковых соединениях, а также в отделах управления и штаба армии.

Первое из них заключалось в том, что после многократных просьб и ходатайств мы получили наконец разрешение на создание еще одного политоргана — политотдела спецчастей армии. Возглавил его полковник С. Л. Крутовцев, секретарем образованной при нем парткомиссии стал подполковник П. Я. Таланов, а помощником начальника политотдела по комсомольской работе был назначен Г. Е. Беляев. И если прежде мне, моему заместителю, а также помощнику по комсомольской работе приходилось почти ежедневно выезжать в части армейского подчинения (а их насчитывалось более двадцати), тратить уйму времени на вручение партийных и комсомольских документов, то с созданием нового политоргана необходимость в этом отпала. А у нас появилась возможность гораздо чаще бывать в войсках переднего края — в стрелковых корпусах, дивизиях и полках, — что имело важное значение в период активных боевых действий.

К сказанному добавлю, что руководители вновь созданного политоргана оказались прекрасными знатоками и организаторами своего дела. За короткий период они сумели добиться резкого повышения уровня партийно-политической работы в спецчастях. А партийная комиссия столь же быстро дила внимательное, всестороннее рассмотрение заявлений воинов о приеме в партию и комсомол, строже стал их индивидуальный отбор.

Второе событие имело непосредственное отношение к штабным партийным и комсомольским организациям. За три с лишним года войны мы привыкли к тому, что парторги и комсорги, как правило, не избирались, как того требовали нормы уставов ВКП(б) и ВЛКСМ, а назначались. О своей работе перед коммунистами и комсомольцами они не отчитывались. В боевых частях и подразделениях подобный порядок в какой-то мере оправдывался спецификой фронтовой действительности, хотя при создании первичных парторганизаций в батальонах нам однажды все-таки удалось провести выборные собрания. Что же касается штабных парторганизаций, то в них ничто не препятствовало соблюдению уставных положений в полном объеме. И все равно тут тоже парторги и комсорги назначались.

— А почему бы нам не применить в отношении штабных партийных и комсомольских организаций обычные уставные нормы? — завел как-то разговор начальник оргинструкторского отделения поарма подполковник Матюхин. — Тем более сейчас, когда армия находится в резерве, на значительном удалении от переднего края.

В частности, он высказался и за то, чтобы парторги и комсорги штабных организаций отчитались о своей работе на собраниях.

— Будет не вредно кое-кого из них покритиковать, — продолжал развивать свою мысль Павел Степанович. — Ну а потом в соответствии с уставными требованиями путем закрытого голосования можно избрать партийные и комсомольские бюро. Уверен, что это не только не повредит делу, а, напротив пойдет на пользу.

Посоветовались с членом Военного совета. Он поддержал предложение. Единодушное одобрение оно нашло также у коммунистов и комсомольцев управления армии и отделов штаба.

Собрания готовили тщательно. Активно участвовали в этом почти все коммунисты и комсомольцы независимо от воинских званий и занимаемых должностей, в том числе и руководящие работники управления, штаба армии. Прошли они на высоком идейно-политическом уровне. В отчетных докладах и выступлениях много внимания было уделено вопросам обеспечения авангардной роли коммунистов и комсомольцев в борьбе за повышение культуры штабной работы. Участники собраний подвергли строгой критике недостатки в практической деятельности организаций, высказали обоснованные претензии к парторгам, комсоргам и членам бюро по поводу недостаточного идейно-политического воспитания принятых в партию и комсомол товарищей и по ряду других вопросов.

Результат оказался весьма положительным. Работа штабных организаций после проведения отчетно-выборных собраний приобрела большую целенаправленность и предметность. Повысилась ответственность партийных и комсомольских активистов за порученное им дело.

14 января войска 1-го Белорусского фронта вновь перешли в наступление. Прорвав оборону противника за Вислой в районах магнушевского и пулавского плацдармов, они с боями продвигались вперед, на запад. На четвертый день наступательной операции была освобождена столица Польши — Варшава. За ее освобождение вместе с советскими войсками мужественно и самоотверженно сражались части и соединения 1-й армии Войска Польского под командованием генерала С. Г. Поплавского.

Мы ждали, что к участию в наступлении будет привлечена и 3-я ударная армия. Но она по-прежнему оставалась в резерве командующего фронтом. Правда, вскоре ее командованию было дано указание срочно готовить войска к маршу в район города Быдгощ.

Этот марш продолжался без малого две недели и завершился лишь в конце января. Части и соединения армии двигались главным образом через небольшие села и деревни, по возможности минуя города. Польские крестьяне повсеместно встречали наших воинов тепло и дружелюбно. Охотно слушали доклады и беседы о Советском Союзе, о героических свершениях Красной Армии, проводившиеся во многих населенных пунктах пропагандистами и агитаторами полит-органов. Устраиваемые специально для поляков киносеансы советских фильмов, а также музыкальные вечера, на которых выступали дивизионные и армейский ансамбли песни и пляски, как правило, привлекали местных жителей того или иного села, деревни.

Здесь хочется особо подчеркнуть, что во время марша поляки оказывали посильную помощь нашим войскам.

Вспоминается такой случай. В одном недавно освобожденном от фашистских оккупантов селе управление, штаб и политотдел армии остановились на отдых. Я зашел к командарму, расположившемуся в небольшом, но довольно опрятном деревянном доме. Во время нашей беседы адъютант доложил генералу Н. П. Симоняку, что пришел хозяин дома и просит разрешения обратиться к «главному начальнику».

— Зовите его, — сказал Николай Павлович.

В комнату вошел крестьянин средних лет, низко поклонился. Хотел что-то сказать, но сразу не смог. Слова словно застряли у него в горле. Наконец все-таки вымолвил:

— Спасибо вам, пан генерал! — и сразу же повернулся, чтобы уйти.

— Куда же вы? — остановил его командарм. — Дом-то ваш. Это я должен благодарить вас за оказанное гостеприимство.

Крестьянин растерянно развел руками:

— Дом мой, это верно, но почти пять лет он принадлежал немецкому колонисту. Ни я сам, ни члены моей семьи не смели заходить сюда. Жили в землянке на подворье, батрачили на немца. Теперь вот он сбежал…

— Ну и хорошо, что сбежал. Возвращайтесь домой. Все тут теперь ваше, — успокоил крестьянина Н. П. Симоняк.

Утром я вновь увидел вчерашнего посетителя. Он сидел на повозке, запряженной парой лошадей. Спросил его:

— Куда это вы собрались?

— Хочу помочь Красной Армии в перевозке боеприпасов.

— А лошади чьи?

— Немец не успел увести с собой. Выходит, теперь мои.

Почти сто километров он вез на своей повозке боеприпасы. Домой вернулся только после того, как доставил их на место. И таких случаев было немало.

Беседуя с местными жителями, наши лекторы, пропагандисты и агитаторы убеждались в том, какой невыносимо тяжелой была жизнь поляков во время немецко-фашистской оккупации. Им рассказывали о зверствах гитлеровцев на польской земле. Эти факты затем широко использовались в воспитательной работе среди бойцов и сержантов, что вызывало у них еще большую ненависть к врагу.

В этом плане нашими пропагандистами была составлена справка по населенному пункту Клодов и Клодовской волости.

Когда в 1939 году волость была оккупирована гитлеровцами, все лучшие земли забрали восемь немецких колонистов-помещиков. Значительная часть местных крестьян была выселена в так называемое «генерал-губернаторство». Доставшиеся в течение пяти лет батрачили в немецких поместьях — фольварках. За малейшее неповиновение поляков зверски избивали, а нередко и расстреливали без суда. Школы в волости закрыли. В Клодове действовали только две из них, но там учились лишь дети колонистов. Польские же ребятишки в течение всей оккупации были лишены возможности посещать занятия. Оккупанты запрещали местным жителям петь народные песни, заходить в клодовский парк и многое другое. За нарушение любого из таких «правил» клодовцам грозило жестокое избиение, а то и пуля.