Юлия Матюхина - Фавориты правителей России

• Название: Фавориты правителей России
• Автор: Юлия Матюхина
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-386-02771-1

Фавориты и фаворитки, кукловоды или покорные исполнители воли монархов, любовники, любовницы или друзья правителей. Кем были эти люди? Как им удавалось достичь вершин власти и чем оканчивались их блистательные карьеры? В этой книге вы найдете краткие биографии фаворитов и фавориток российских правителей от IX в. до 1970-х гг.

---

Долгими зимними месяцами в прошлом бравый боярин, а ныне смиренный инок не сидел сложа руки, а проводил дни в хлопотах и заботах, вечерами для души составляя что-то вроде мемуаров. Одним из плодов этой деятельности стала «Хроника», в которой описываются события 1580 – 1590 гг.

Борис Годунов (1552 – 1605)

Борис Годунов, будущий фаворит государя Ивана Грозного, родился примерно в 1551 г. Предком его согласно исторической традиции был ордынский мурза Чет, слуга московского правителя Ивана Калиты, в крещении названный Захарией. От него пошли знатные бояре Сабуровы, в конце XV в. занявшие достойное место при дворе московских государей благодаря родству с великим князем Василием III. Известно, что его первая жена Соломонида была родом из их семьи. Бедные родственники Сабуровых, Годуновы, прославились только во время опричнины. Борис, фаворит московского царя, служил при дворе рындой. В его обязанности во время походов входило содержание в порядке и исправности царского лука со стрелами.

Долгое время подвергаясь презрению как со стороны родовитых бояр, так и со стороны богатых родичей, Годунов поставил цель – выдвинуться в царские любимцы; если возможно, самому захватить власть и удержать ее в своих руках. Печальный конец многих бывших фаворитов, в том числе Басмановых, только укрепил его природную сдержанность и дипломатичность.

Злые языки того времени уже тогда называли Бориса «тайновидцем» и «отравителем». Он не пользовался любовью у сослуживцев именно в силу скрытности и пристрастия к доносам. Ловко используя предоставившиеся возможности, Годунов участвует в свадьбе Ивана Грозного на Марфе Собакиной, приходившейся дальней родственницей всесильному фавориту царя Малюте Скуратову. Через некоторое время он сватается к дочери Малюты, Марии, в том же 1571 г. становится его зятем и на этой почве завязывает близкую дружбу с двоюродным братом Скуратова – Богданом Бельским, также фаворитом Ивана IV. Вне всякого сомнения, это был настоящий брак по расчету: хитрость и властолюбие Бориса сочетались при его женитьбе со связями, недюжинной волей и обширным познаниями в изготовлении ядов Марии Скуратовой. Стремление угодить всемогущему самодержцу предусмотрительный фаворит сочетал с обходительностью и начитанностью, чем завоевал симпатию и младшего царского сына Федора. Повышение следует за повышением: в 1578 г. Борис назначается кравчим (чашничим) с жалованьем около 10 000 рублей в год. Для того времени это была большая сумма, так как обычный боярин получал в среднем в несколько раз меньше. Через 2 года самодержец позволил своему сыну Федору взять в жены сестру Бориса Годунова, скромную красавицу Ирину. Вслед за этим фаворит был незамедлительно пожалован в бояре, а его жалованье снова увеличилось. Теперь пришло время действовать. Известно, что наследником самодержца считался старший сын Ивана IV, носивший то же имя и полностью повторивший неукротимый и жестокий характер отца. Привередливый царь несколько раз вмешивался в его брачные дела, пока не остановился на Елене Шереметьевой. Федор, младший сын, самим отцом считался слабоумным и не способным к управлению государством. Это было общеизвестным фактом и в придворной среде. Поэтому, возможно, Иван IV с такой легкостью отнесся к выбору им невесты. То, что в следующем году в жизни российского царя случились сразу две трагедии: от его руки погиб старший сын Иван, а сноха Елена потеряла ребенка, – некоторые исследователи напрямую связывают со скоропалительной женитьбой царевича Федора на Ирине Годуновой, а точнее, – с интригами Бориса. Известно, что в последние годы жизни Иван IV стал агрессивен и неуправляем. Припадки неконтролируемого гнева сменялись периодами слабости и беспамятства. По свидетельству современников, в Москве шептались, что царя околдовали или «опоили зельем», и виновными в этом считали Бориса Годунова, Богдана Бельского и придворного врача-иноземца И. Эйлофа (или Ж. Нилофа). Если учесть, что в останках Грозного и его старшего сына учеными засвидетельствовано присутствие мышьяка и ртути, в своем количестве превосходящее норму более чем в 80 раз, то становится понятным, почему после общеизвестного удара посохом царский сын и наследник умер только через 7 (или 10) дней. Все это время иноземный медик пытался поставить царевича на ноги особым снадобьем, которое предназначено было совсем не для того. В эту же схему укладывается и большая практика в изготовлении ядов супруги Годунова, Марии Скуратовой, по словам современников, «отравившей людей больше, чем насчитывалось дней в году». За отсутствием основного наследника очередь переходила к «болезному» царевичу Федору, который в любой мелочи привык прислушиваться к мнению своего шурина. Таким образом, участь старшего наследника, а впоследствии и самого самодержца была решена хитроумным и целеустремленным фаворитом и его сторонниками. Внешне Годунов стремился противопоставить себя вспыльчивому и жестокому государю и, по словам очевидцев, старался быть со всеми ласковым и приветливым. Есть свидетельство, что в роковой день Борис заступился за царевича Ивана и был избит взбешенным до беспамятства Грозным настолько, что проболел несколько дней. Так ли это происходило на самом деле, остается только гадать. Некоторые исследователи предполагают, что, придя домой, лукавый царедворец усугубил полученные травмы и слег. Его расчет оправдался: противники Бориса донесли государю, что фаворит только притворяется больным. Пришедший в себя и находившийся под гнетущим впечатлением от содеянного Иван IV лично навестил больного, узнал от него «всю правду» и жестоко покарал клеветников.

После смерти Грозного влияние Годунова только усилилось, так как царь Федор ничего не делал без его совета.

Постепенно Борис, оказавшийся во главе сильной боярской партии, в основном состоявшей из Романовых и их сторонников, начал расправляться со своими извечными противниками (боярами Шуйскими, Головиными и Колычевыми), в течение нескольких лет боровшимися против него. Так, уже в конце 1584 г. опала постигла Головиных, а в следующем году был насильственно пострижен в монахи их сторонник князь Мстиславский. Во главе оппозиции остались только Шуйские, которые в итоге были сосланы, а поддерживавший их митрополит Дионисий смещен и заменен преданным Борису престарелым ростовский архиепископом Иовом. Сторонники Шуйских были заточены, находились в ссылке или погибли от яда. В результате Борис достиг такой власти, какой, по словам современников, не имел до него ни один фаворит. Вся московская администрация замыкалась на Борисе: он вел дипломатическую переписку и вместе со своим сыном, малолетним Федором, принимал иностранных послов. Постановления Боярской думы 1588 – 1589 гг. позволили ему официально вести внешнюю политику государства от своего имени. К чести этого «серого кардинала» тогдашней российской действительности следует сказать, что вводимые им изменения поначалу во многом способствовали установлению положительного имиджа страны в глазах иностранных государств. Так как Годунов по характеру не был воином, он привык добиваться желаемого при помощи искусно срежиссированных обстоятельств. И поэтому внешняя политика Московского государства во время правления Бориса отличалась по большей части мирным направлением, а войны старались вести только в случае их беспроигрышного исхода. Так, война со Швецией в 1590 г. началась при условии отсутствия у нее польской поддержки. При этом были возвращены потерянные еще при Иване IV города Ивангород, Ям, Корела, Копорье, а затем получена половина Лапландии. Врагами оставались поляки и турки, а худой мир с крымскими татарами считался лучше доброй ссоры. По отношению к национальным рубежам и окраинам бывший фаворит вел себя как усмиритель кочевников и строитель городов. Так, на родовых территориях черемисов и ногаев были построены города, населенные русскими казаками и солдатами (Уржум, Царев-Борисов, Самара, Саратов, Уральск и Царицын). В Астрахани, Курске, Воронеже, Осколе и Белгороде в 1589 – 1590-х гг. воздвигли каменные крепости, а в Сибири были построены города-остроги Тюмень, Сургут, Тобольск, Нарым, Березов, в которые были заселены колонисты из северо-восточной части страны. Отделение московского патриаршества от киевского имело своей целью дальнейшее обособление «столичной церкви» и интеллектуально-духовной элиты того времени и подчинение их сильной светской власти. В области внутренней политики Годунов помогал служилым людям, отстраняя знать и холопов как крайность и пережиток прошлого. Уже созданное закрепление крестьянства становилось средством обеспечения для помещиков-вотчинников. В 1591 – 1592 гг. произошли события, имевшие непосредственное отношение к дальнейшей судьбе фаворита и всего Российского государства: загадочная гибель в Угличе царевича Дмитрия, сына Ивана IV и Марии Нагой, сильный пожар в Москве, нашествие крымского хана Казы-Гирея и смерть в младенческом возрасте единственной дочери царя Федора и царицы Ирины. Для суеверного московского обывателя все эти знамения означали виновность Годунова в тяжких преступлениях на пути его к власти. Для Бориса эти события стали последними рубежами перед достижением заветной цели. Царь Федор скончался бездетным в 1598 г. И с того времени прекратилась династия Рюриковичей на российском престоле. Страшась безвластия и смуты, патриарх и Боярская дума присягнули на верность царице Ирине, но она неожиданно постриглась в монахини и удалилась от дел. Беспрецедентная ситуация, когда формально государственные документы подписывались именем царицы, а фактически страной управляли Боярская дума и патриарх, продолжалась более месяца и, по мнению большинства исследователей, была тщательно инспирирована Борисом, заручавшимся поддержкой всех слоев общества на предмет своего избрания московским правителем. В пользу этого, кроме родства с государем, говорили его «разумное и кроткое» правление и афишируемая сторонниками Годуновых аналогия с «золотым античным веком».