Джон Рокфеллер - Банкир в XX веке. Мемуары

• Название: Банкир в XX веке. Мемуары
• Автор: Джон Рокфеллер
• Издательство: Международные отношения
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-7133-1182-1

Дэвид Рокфеллер - представитель третьего поколения знаменитой династии, ставшей олицетворением американского капитализма. В книге, написанной в возрасте 87 лет, он повествует о своем жизненном пути: годах учебы, давшей ему фундаментальное гуманитарное и особенно экономическое образование; службе в армии во время Второй мировой войны, деятельности в `семейном` банке `Чейз` - одной из основ финансового могущества Рокфеллеров.

В книге освещена и его `параллельная карьера` - участие в широко известных филантропических учреждениях, основанных на пожертвования Рокфеллеров и сыгравших важную роль в общественной жизни США. Это - Рокфеллеровский фонд, Рокфеллеровский институт медицинских исследований, Музей современного искусства, Генеральный совет по образованию.

На протяжении многих лет Д.Рокфеллер был одной из ключевых фигур в создании и работе международных неправительственных организаций, оставивших заметный след в мировой политике: Бильдербергский клуб, Дартмутские конференции, Трехсторонняя комиссия.

Д.Рокфеллер имел множество встреч с виднейшими политиками разных стран. Среди них - Н.С.Хрущев, А.Н.Косыгин, Ф.Кастро, Чжоу Эньлай, Дэн Сяопин, последний шах Ирана, А.Садат и другие. Его рассказ об этих встречах и о постоянных контактах с правительственными деятелями США представляет несомненный интерес.

Не могут не привлечь внимания и суждения автора о банковском бизнесе и проблемах развития экономики.

---

Нельсон был восторженным коллекционером современного искусства и искусства сегодняшнего дня. Он быстро находил достоинства в противоречивых формах искусства, на которые приходилась большая часть его приобретений. Его любимым занятием на протяжение большей части его жизни было пролистывание каталога аукционов, когда он тщательно отмечал предметы, ради которых планировал участвовать в торгах. Энтузиазм Нельсона и его готовность идти на риск позволили ему способствовать тому, что МСИ стал учреждением, находящимся действительно на переднем крае, каким и хотела видеть его мать.

Партнером Нельсона в этом деле, буквально его вторым «я», был Рене д'Арнонкур, ставший директором МСИ в 1949 году. Рене был человеком огромного роста - почти двухметровым «медведем». Химик по образованию, после эмиграции в Мексику в 1920-х годах он стал специалистом по искусству доколумбова периода. Рене был обаятельным и хорошо образованным человеком и буквально кипел идеями. Нельсон и Рене собрали поразительную коллекцию примитивного искусства из Африки, Океании, а также Центральной и Южной Америки и выставили ее в Музее примитивного искусства, созданном Нельсоном в 1954 году; этот музей находился непосредственно к западу от МСИ. Именно эту коллекцию Нельсон передал в качестве дара Музею «Метрополитен» в память о своем сыне Майкле.

Партнерство между Нельсоном и Рене преобразовало МСИ, сделав его более доступным для широкой публики и направив его по новым и все более смелым путям.

После смерти матери в 1948 году мне оказали честь, попросив занять ее место в правлении. Я был несколько испуган связанной с этим ответственностью и тем, что я к этому не был готов. После того как в 1932 году я покинул дом, направившись в Гарвард, у меня было немного прямых контактов с музеем, помимо эпизодического посещения выставок. Я ясно отдавал себе отчет, с чем было связано вхождение в состав совета, где мой старший брат является динамичным президентом, и понимал, что для меня было бы лучше всего сначала хорошенько узнать, как натянуты «канаты вокруг ринга», прежде чем вступать на него и попытаться играть какую-то более активную роль в делах МСИ.

Одно из дел, к которому я проявил интерес, касалось незавершенного сада вдоль 54-й улицы, где находился дом, в котором я провел свое детство и который был снесен отцом в конце 1930-х годов, после того, как они с матерью переехали в квартиру на Парк-авеню. В 1949 году я пожертвовал средства для проектирования и строительства Сада скульптур. По моей просьбе Филип Джонсон, архитектурные таланты которого были уже широко признаны, согласился взять на себя этот заказ, и сад быстро стал одним из любимых мест рядом с МСИ. Это было хорошим началом моего активного участия в делах музея.

В ОКРУЖЕНИИ МУЖЧИН В КРАСНЫХ ШИНЕЛЯХ

Часть моего ознакомления с «канатами вокруг ринга» МСИ включала расширение знаний об искусстве и умения разбираться в нем. Нам с Пегги повезло в том, что мы нашли замечательного ментора в лице Альфреда Барра.

Я познакомился с Альфредом через мать. Его страсть к орнитологии и моя страсть к энтомологии явились тем общим звеном, которое связало нас через мир естественной истории. После того как я стал членом правления МСИ, он стал для меня и Пегги близким другом, будучи как бы мостом между нами и созданным матерью музеем. На протяжении долгих лет мы сталкивались и со многими другими людьми, помогавшими нам в выборе картин для нашей коллекции, но Альфред оказал самое сильное влияние.

Когда мы только что поженились, мой доход был строго ограниченным, и точно так же была ограничена наша возможность покупки произведений искусства. Мы использовали те небольшие средства, которыми располагали, чтобы купить несколько картин, служивших в качестве настенных украшений. Почти все работы, которые мы вывесили в наших первых домах, были подарками матери, включая несколько акварельных пейзажей Франции и Италии работы Артура Б. Дэвиса, которого мать открыла на раннем этапе его карьеры. Мать также подарила нам большой и красивый пейзаж работы Джорджа Иннеса, который нам нравился. Однако в основном наши стены были заполнены гравюрами: полный лист гравюр с изображением реки Гудзон; несколько работ Джона Джеймса Одюбона, не включавших, правда, его самые главные; и несколько не особенно хороших работ Курье и Айвса, которые мы разместили в менее заметных местах. После смерти матери мы получили из ее достояния несколько гравюр японского мастера Эндо Хирошике и набор черно-белых эстампов Оноре Домье.

Первой из значительных картин, которые мы купили, был портрет красивого молодого джентльмена, приписываемый (как впоследствии оказалось, это была ложная атрибуция) Томасу Салли. В 1946 году мы заплатили за него 10 тыс. долл., что было для нас в то время огромной суммой. Картина нам очень нравилась, и в течение многих лет висела над камином нашей гостиной в Нью-Йорке. Примерно в то же время мы купили и несколько других английских портретов XVIII века, поскольку они имели разумную цену: на двух были изображены мужчины в ярко-красных шинелях, а на одной - девочка; как будто (но, как потом оказалось, это было не так) они принадлежали кисти Томаса Гейнсборо. Но, по крайней мере, они заполняли пустые места на наших стенах, и мы считали, что это неплохие картины.

Вскоре после того как я вошел в состав совета музея, мы пригласили Альфреда и его жену Маргу с визитом в наш новый дом на манхэттенском Ист-сайде. Когда мы сидели за чаем, Марга смотрела вокруг себя в гостиной явно в замешательстве, как она считала, от чрезвычайно банальной коллекции картин. «Как вы можете выдержать, когда вас окружает такое количество маленьких человечков в красных шинелях?», -спросила она. Мы с Пегги были несколько шокированы ее прямотой и даже рассержены, однако по размышлении должны были признать, что предметы искусства на стенах нашего дома нельзя назвать произведениями высокого уровня. Именно тогда мы приняли решение делать больший упор на качество наших приобретений, даже если мы и не могли позволить себе картины, приближающиеся по своему уровню к шедеврам. Приняв такое решение, мы часто обращались за советом к Альфреду.

На протяжении целого десятилетия, а может быть и более, Альфред привлекал наше внимание к произведениям высокого класса. Нам с Пегги нравились французские импрессионисты и постимпрессионисты, и первой из значительных картин, которые мы купили под влиянием Альфреда, была замечательная картина, изображавшая цветы, работы Пьера Боннара. За этим последовал этюд Матисса, а в 1951 году поразительная обнаженная «Габриелла в зеркале», за которую было заплачено 50 тыс. долл. Это была наша первая серьезная картина работы импрессионистов, намного более дорогая, чем все остальное. Мы с гордостью вывесили ее в нашей городской гостиной, правда, некоторые из консервативных родственников Пегги были шокированы видом картины с обнаженной женщиной, выставленной на таком видном месте!

Альфред познакомил нас с несколькими дилерами, у которых мы покупали импрессионистов; этими дилерами были Сэм Салц, Джастин Таннхаузер и Далзелл Хэтфилд из Лос-Анджелеса. Мы также стали активными клиентами галерей Уилденстайна и Кнёдлера.

В 1955 году Альфред узнал, что французский дилер Поль Розенберг приобрел значительную часть коллекции картин импрессионистов, принадлежавшую г-же А. Честер Битти; эта коллекция считалась одной из лучших в Англии. К ее сокровищам относилась картина Поля Сезанна «Мальчик в красной жилетке». Альфред считал ее одним из шедевров Сезанна и хотел приобрести ее для МСИ. Поскольку музей не располагал средствами, нужными для покупки, Альфред сделал следующее предложение: если мы купим ее и согласимся передать музею, он попросит Розенберга предоставить нам право первого осмотра всей коллекции. Мы приняли это предложение, и дело кончилось покупкой не только Сезанна, но также и картины Жоржа - Пьера Сера «Рейд в Гранкампе» и замечательного этюда Эдуарда Мане «Бриош». Качество живописи в коллекции Битти произвело на нас такое сильное впечатление, что если бы у нас были средства, мы с удовольствием купили бы ее целиком. Тем не менее, три картины, приобретенные нами, несомненно относятся к самым лучшим в нашей коллекции1.

ПРЕВРАЩЕНИЕ В СЕРЬЕЗНЫХ КОЛЛЕКЦИОНЕРОВ

На следующий год мы приобрели две картины Клода Моне «Кувшинки». В то время поздние работы Моне считались менее интересными, однако Альфред решительно рекомендовал нам приобрести их.

Большого размера пейзажи, которые Моне писал на протяжении поздних лет жизни, с изображениями болотных трав, камыша и кувшинок, плавающих на поверхности пруда, созданного им около его дома в Живерни на притоке Сены, вначале считались критиками уступающими его ранним, более типичным картинам с изображением железнодорожных станций, стогов сена и других знакомых сцен. На седьмом десятке лет жизни и почти слепой, начавший работу над своим последним циклом «Кувшинки в Живерни», Моне рисовал кистями, прикрепленными к концам длинных палок. Огромные холсты - некоторые длиной 6 метров или более - были по своему характеру почти абстрактными. Когда они были выставлены в 1925 году, реакция на них носила явно отрицательный характер. Только вмешательство друга Моне, премьера Жоржа Клемансо - «Тигра Франции» - не допустило того, чтобы художник уничтожил их. На протяжении многих лет эти холсты хранились в сарае в Живерни, практически забытые.