Жорж Сименон - Свидетели

• Название: Свидетели
• Автор: Жорж Сименон
• Издательство: Юридическая литература
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 1983

В романе «Свидетели» Сименон обращается теме суда присяжных. В убийстве сожительницы обвиняется некто Ламбер. Рассматривая дело, опытный председатель суда Ломан случайно ставит себя на место подсудимого и с ужасом убеждается в том, что и он мог бы быть осужден на основании тех косвенных улик и изменчивых свидетельских показаний, на которых строилось обвинение против Ламбера. По стечению обстоятельств и ряду их совпадений присяжные после смерти жены Ломана могли бы прийти к выводу о виновности его в убийстве. И Ломан видит негодность этого судебного учреждения для правильного решения судьбы человека, оказавшегося на скамье подсудимых.

---

— Погодите, дайте припомнить.

Раздался смех, и Ломон взялся за молоток, но не успел поднять его, как смех замер.

— Вспомнил: в Лионе за проезд в товарняке.

— Следствием установлено, что в действительности вы проникли в товарный вагон не ради бесплатного проезда, а с целью похищения груза: у переезда вас ожидал сообщник с машиной.

— Мне же было всего девятнадцать.

Ломон сверился с делом и кивнул головой.

— Правильно. Действительную службу вы отбывали в Алжире?

— Да. Уволился капралом.

— Будьте добры отвечать только на мои вопросы.

— Хорошо, господин председательствующий.

— Когда вы познакомились с Мариеттой Лебра?

— Шесть лет назад в Монлюсоне.

— Что вы делали в Монлюсоне?

— Работал водителем грузовика у Мишлена.

— Она тоже работала на этом предприятии?

— Нет, официанткой в ресторане.

— Сколько ей было лет?

— Тогда?

Наморщив лоб, Ламбер вычислял.

— Восемнадцать.

— Она жила вместе с родителями?

— Родители у нее в Бретани, департамент Финистер.

— Значит она жила одна?

— По крайней мере, когда я с ней познакомился.

Ну, а до того успела пожить со многими.

Ломон случайно взглянул на г-жу Фриссар: она возвела глаза к небу, давая понять, что она обо всем этом думает. Г-жа Фриссар — смуглая брюнетка лет сорока пяти, ужасающе безвкусно накрашенная: рот у нее словно кровоточащая рана. Ее девичья фамилия Крюше; когда Фриссар познакомился с нею, она работала продавщицей в магазине на авеню Гамбетта.

— Вы не сразу женились на Мариетте Лебра?

— Нет, господин председательствующий.

— Тем не менее вы жили, как супруги?

— Мы спали вместе.

— Когда же вы на ней женились?

— Два года спустя.

— Почему вы решили вступить с нею в брак?

— Наверно, потому что она этого хотела.

— А вы?

— Я предпочел бы, чтоб она оставила меня в покое. Тогда я не оказался бы здесь.

По залу прошел шум, стал усиливаться, и Ломону пришлось стукнуть молотком.

— Я прикажу немедленно удалить из зала всех, кто будет нарушать порядок!

В зале восстановилась тишина, а подсудимый, довольно кивнув головой, повернулся к публике, всем видом давая понять, что старался ради нее.

Несколько секунд Ломон просматривал свои заметки. Ему это нужно было отнюдь не для ведения заседания — он прекрасно знал, какие вопросы задаст; если быть честным, он хотел дать присяжным возможность увидеть подсудимого во всей красе и оценить его поведение. Сейчас это казалось ему не менее важным, чем выяснить факты. Если Ламбер не изменит поведения, то всех восстановит против себя, и вины Ломона тут не окажется. Толстяк Деланн, наклонившись, уже пробормотал:

— Циник!

В сорок пять лет Деланн оставался холостяком; ходили упорные слухи, будто он гомосексуалист: действительно, женщин он чурался, предпочитая им общество молодых людей. Вид у него был неряшливый: под ногтями траур, одежда засаленная.

— Где и когда вы сочетались браком?

— В Гавре, не помню, в каком году. Можете сами подсчитать: это было четыре года назад, одиннадцатого июня.

Ламбера понесло: так актер, почувствовав, что зрители ловят каждое его слово, начинает переигрывать.

— Я решил переехать в Канаду, и мне сказали, что если мы не поженимся, я не смогу взять с собой Мариетту.

— Почему же вы не уехали в Канаду?

— Мне отказали в паспорте.

— Детей у вас не было?

— Живых — нет.

На скулах у Ламбера вздулись желваки.

— Вы хотите сказать, что ваша жена родила мертвого ребенка?

— Да.

— Вскрытие установило, что ваша жена была беременна. Вы об этом знали?

— Ну и что?

— Объясните, пожалуйста, суду вашу реакцию.

— За эти четыре года она была беременна раз десять.

— И каждый раз прибегала к прерыванию беременности?

— Она вытравляла плод.

— Сама?

— Да, сама.

— И никто ей не помогал?

— Был у нее хахаль, студент-медик, так он научил ее одной штуке.

— И вы не были против?

— Меня это не касалось.

— Как! Вам было безразлично?

— Скорее всего, я к этому не имел отношения: детишек ей стряпал не я.

Не дожидаясь шума в зале, Ломон взялся за молоток; это подействовало: по рядам пробежал только сдержанный вздох.

— Вы любили свою жену?

— А чего ради я оставался с ней?

— У вас никогда не было намерения расторгнуть брак?

— Никогда.

— У нее были любовники?

— Как собак нерезаных.

Вы их знали?

— Когда знал, когда нет. Сперва она таилась, потом перестала.

— И вы не были против?

Ламбер, не отвечая, презрительно посмотрел на Ломона, и тот пожалел, что не сформулировал вопрос по-другому. И все-таки эту черту в характере подсудимого нужно было обязательно выявить.

— Вы ревновали жену?

— Да.

— Вы признаете, что однажды, примерно год назад, после жестокого скандала между вами, врач вынужден был наложить вашей жене шов на лицо?

Довольная гримаса искривила губы Ламбера.

— Все точно.

— Последние два года вы работали на одном месте?

— У Юло и Сандрини. Они не могут пожаловаться на меня.

— Раз или два в неделю вы возвращались домой пьяным, иногда — до бесчувствия.

Ламбер молчал: ответ подразумевался сам собой; Ломон словно ощутил во рту вкус коньяка.

— К моменту смерти вашей жены у вас была любовница?

Опять молчание.

— Вы признаете это?

— Мне случалось иногда встречаться с девушками.

— Прошлой зимой вы встречались преимущественно с одной. Я имею в виду Элен Ардуэн.

— Мы с ней друзья!

— И никаких других отношений между вами не было?

— А как же! Обязательно были.

— Не случалось ли вам говорить ей, что вы намерены на ней жениться?

— Если я такое и говорил, это еще не значит, что я собирался это сделать.

— Ваша жена была в курсе ваших отношений с Элен Ардуэн?

— Да.

— Она не ревновала?

— При той жизни, которую она вела, ревность — последнее, на что она имела право.

— Тем не менее установлено, что седьмого января ваша жена, застав вас вместе с Элен Ардуэн в баре на улице Галантерейщиков, накинулась на вашу спутницу, вырвала у нее сумочку, выбросила на улицу и при этом кричала: «Если еще раз перейдешь мне дорогу, я тебе глаза выцарапаю!»

Ламбер невозмутимо молчал.

— Вы подтверждаете этот факт?

— Боюсь, Мариетта поступила так не из ревности, а потому что я собирался купить Элен манто.

Было уже двадцать минут первого. Даже при открытых дверях духота стояла невыносимая, однако Ломон не хотел объявлять перерыв и прерывать допрос. И сейчас он не хотел этого отнюдь не из-за присяжных, а из-за себя.

Следователь Каду был убежден в виновности Ламбера. Г-жа Фриссар слишком красноречиво воздевала к небу глаза, чтобы можно было сомневаться в ее мнении, а судья Деланн пробурчал: «Циник!» — и это звучало как окончательный приговор, не подлежащий обжалованию.

И только Люсьена Жирар, женщина в черном с улицы Кармелитов, продолжала улыбаться Ламберу, словно понимала его и они говорили на одном языке.

— Извольте рассказать господам присяжным со всеми подробностями, какие помните, о событиях, происшедших девятнадцатого марта этого года.

Ламбер нерешительно молчал, не зная с чего начать, и даже вопросительно посмотрел на председательствующего, словно просил совета. Но тут вскочил Жув и начал что-то нашептывать на ухо подсудимому.

— Это была суббота. Я работал в гараже до шести и вышел вместе с приятелем. Мы выпили в кафе стаканчика по три и говорили про Желино.

— Кто этот человек, которого вы называете Желино?

— Один из любовников Мариетты, ярмарочный торговец. Каждый раз, возвращаясь в город с карманами, набитыми деньгами, он уводит ее и напаивает.

— Продолжайте.

— Я хотел отыскать Желино и начистить ему морду, но Фред — это мой приятель — отговорил.

Ламбер замолк, словно окончив рассказ.

— Что было дальше?

— Я проводил приятеля до автобуса и зашел в бар.

— Вы были один?

— Да. Там были какие-то люди, но я их не знал.

— Помните, как называется этот бар?

— «Подкова», недалеко от военного госпиталя.

— Продолжайте.

— Я выпил несколько стаканчиков, не помню сколько, и пошел домой.

— Вы не пообедали?

— Нет, время было уже не обеденное.

— В каком вы были расположении духа?

Ламбер не понял вопроса.

— Что вы собирались сделать, придя домой?

— Устроить Мариетте скандал. Стоит мне подумать о Желино или о каком другом ее хахале…

— Что произошло дальше?

— Я зашел в бар.

— В какой?

— Не помню. Недалеко от дома.

В висках у Ломона стучало: пора было заканчивать допрос; по пути домой на обед, пожалуй, стоит зайти к доктору Шуару и попросить лекарство. Ломон чувствовал: температура у него повышенная, и машинально пощупал пульс. Пульс был учащенный.