Любовь Миронихина - Анюта

• Название: Анюта
• Автор: Любовь Миронихина
• Жанр: Русская классическая проза

---

Когда подъехал фургон с красным крестом, Настя сама помогала трем санитарам в грязных халатах таскать Витькину одежонку и матрас. Долго потом она спрашивала крестницу, что эти мужики делали в хате. Так и не смогла запомнить это слово - "дезинфекция", да и выговорить его.

Правду сказала фальдшерица: поехали машины по деревням. Сначала увозили больных в район. Потом стало так много тифозных, что открыли госпиталь в старой мокровской больнице. А летом, в самый разгар эпидемии, поставили в Мокром три большие армейские палатки. И все три битком набили народом.

Из Дубровки умерло тридцать человек, в Мокром полсотни. В дальних, глухих деревеньках, куда врачи не сразу добрались, как косой покосило. К осени тиф стал униматься. Но много же народу и вылечили. Ах, Витька, Витька, и угораздило же тебя первым повстречаться с этим Тифом! Анюта не сомневалась, что это произошло на дороге, когда Витька каждый день ходил встречать отца. Она так и видела: вот идет к их деревням черный, костлявый тиф и набредает прямо на Витьку.

Несмотря на запреты врачей, они и другую ночь оставили его дома, не успели проститься. Под утро на Анюту навалился дурманный, горячий сон, которым забываются только больные и очень несчастные люди. Очнувшись, она сразу же вспомнила: сегодня похороны.

Хоронили Витьку в сумеречный весенний день, который как ни старался с самого утра, так и не разыгрался и был похож на вечер. За деревней толпа поредела, но многие провожающие решили идти и до Мокрого: ребята из Витькиного класса, родня и соседи.

Когда прощались на кладбище, у открытого гроба, вдруг посыпалась на них с неба густая морось со снегом. Прежде чем поцеловать Витьку, Анюта смела с его лба и волос снежную крупу. И тут только поняла, что больше его не увидит наяву, только в памяти. Это в детстве ей казалось, что умирают немного не взаправду, что все ушедшие пребывают где-то рядом, наблюдают за ними и могут вот-вот явиться. Теперь-то она знала, что у них своя жизнь - вечная и до земной нет никакого дела.

На тихих, малолюдных поминках крестная мрачно и даже со злостью сказала:

- Я-то думала, что с моей кумы довольно будет, ан нет...

Домна строго на нее посмотрела, чуть ли не шикнула - молчи! Только позднее открылся Анюте смысл этого разговора.

Настя осталась у них ночевать, полезла на печку. А они с матерью легли на топчане, тесно прижавшись друг к дружке. С этого дня Анюта прилепилась навсегда к матери, а мать к ней. И никакая сила не могла их оторвать и разлучить. Уж как крестная с Любашей уговаривали и ругались, сколько слез было пролито, но Анюта повторяла упрямо:

- Нет, не могу я ее сейчас бросить!

Анюта в школе чуть подзадержалась из-за войны. Настя потом всю жизнь сокрушалась, что эта задержка порушила жизни ее крестнице, Танюшке и другим девкам. Они бы уже два года назад закончили учебу и мотанули куда-нибудь в город, на стройку завербовались - и прощай, Карп! Хитрый Карп уже лет с пятнадцати начал гонять "переростков" на работы, особенно летом, в уборочную.

То, что Анюта ходила с матерью на дойку, в расчет не принималось: это ее личное дело, помогает матери. Фроська-бригадирша с утра гнала подростков на работу, порой не отпускала до девяти вечера. Однажды Настя пришла прямо в поле выручать крестницу с подругами. Как она отчехвостила Фроську:

- Ты, Фрось, только по виду баба, а сердце у тебя волчиное, и ешь ты людей, как волчица. Сразу видно, что у тебя никогда не было детей, и замуж ты до войны не вышла, потому что жестокосердная...

Фроська, втянув голову в плечи, быстро зашагала прочь. Даже она боялась связываться с Настей, даже Карп с ней ничего не мог поделать. А крестная привела их домой и дома еще долго возмущалась и ругала Фроську: до войны была баба как баба, не чэтна - не въдна, а как поставили бригадиршей, испортилась.

- А что ты от нее хочешь? Ее поставили - она своей должности должна соответствовать? Должна! - размышлял крестный, хитро подмигивая Анюте.

- Человеком она должна быть прежде всего, вот кем!

- Ну, ты много захотела, чтобы и человеком быть, и при должности быть.

С тех пор Фроська боялась их задерживать дотемна, но все лето гоняла в поле. Анюта с девчонками и жали, и мешки таскали на себе. Бабы им говорили:

- Девки, что б мы без вас делали! Вот начнется скоро школа, мы останемся без своих работничков как раки на мели.

Особенно не любила Анюта жать, да еще в такое пекло, какое выпало на прошлый год. А выжинали помногу. жнешь-жнешь, аж искры в глазах. И стыдно отстать от других. И Фроська стоит над душой, не дает ни на минуту отлучиться, в тенечке полежать.

Бедная Танюшка однажды рухнула замертво, кровь пошла из носа. Отнесли ее в тенек, принесли из речки ведро холодной воды. Тут как раз Карп проезжал по своим владениям верхом на лошади. Сухонький такой, маленький был старичок, поэтому его и жара не брала. В любую погоду являлся в контору в суконном картузе и пиджаке.

- Слабенькая ты, Танюша, - посочувствовал Карп, глядя на них сверху вниз. - Скажу бухгалтеру, чтобы матери твоей выписал немного денег, пускай купит сахару, попоит тебя чайком. А работать все равно, девоньки, надо, кто же будет работать!

- Ах, Карпушка, ах, добрая душа! - издевалась Настя, когда вечером ей рассказали эту историю. - И всегда-то он, змей, с лаской, всегда с сочувствием, а потом обязательно скажет: а работать, бабоньки, все равно надо...

Но не все с Настей соглашались. Карпу многое прощали за его ласковость. Редко кто из бригадиров и конторских так разговаривал с народом. О районном начальстве и поминать нечего. Казалось бы, свой, деревенский, и месяца не пройдет, как на должность поставлен, а уже от спеси лопается, и приказывает сквозь зубы, и в глаза колхозникам не глядит.

Так постепенно втягивалась Анюта в колхозную работу. Карп бесцеремонно снимал их с занятий на срочные работы, на картошку и посевную. Учителя даже жаловались на него в район. И Анюте порой было досадно: она любила школу. Но после Витькиной смерти все изменилось.

Ее больше не тянуло в школу, наоборот - шла как из-под палки. Уроки только высиживала, ничего не слыша и не понимая. Спросит ее о чем-то учитель, она вздрогнет, промолчит или ответит невпопад. Ее жалели и ждали, что рассеянность сама по себе пройдет. Не проходила. И раз, и другой, встав поутру, Анюта отправлялась не в школу, а на ферму.

- Ты чего, доча, не на занятиях? - удивленно встречала ее мамка.

- Я, мам, не пойду. не хочу.

- А Божа мой! Что ты со мной делаешь, Анют! Последний год, ты ж у меня пятерышницей была!

И вправду, осталось каких-то два месяца доучиться, потом экзамены сдать и получить аттестат. Настя с крестным уже прикидывали, куда ее Любаша определит, по какой части - медицинской, педагогической или железнодорожной. Мать слушала и кивала. А тут вдруг встречает ее на улице учительница и говорит:

- Что же мы с ней делать будем, Александра Ивановна?

- Ой, меня когда так называют, у меня и руки и ноги отымаются.

- Но как же мне вас называть? - смеялась учительница.

Никому не призналась Анюта, даже матери, почему ей так тяжело в школе. Вот бегают по двору Витькины дружки. Они вырастут, долгая, должно быть, предстоит им жизнь. Вот его класс, и учитель его любимый прошел по коридору. Он всегда Витьку отличал и нахваливал. Парень так любил похвалы.

А на ферме время убегало быстро, голова пустая и бездумная, когда работаешь. Только однажды ночью вдруг проснулась Анюта и вдруг пронзительно и ясно осознала свое горе, и до самого утра горе ломало и корежило ее.

Чтобы не тревожить мать, Анюта обещала ей доходить в школу. И скрепя сердце доходила, как на тяжелую работу. В то лето много ее подруг разъехалось по городам. Сначала увезли вербовщики Лизку. Исполнилась ее мечта: вырваться, куда угодно вырваться из деревни. А Танюшку ее мать чуть ли не силком выпихнула из дому. Она правильно рассудила, что оттуда, из города, Танька больше им поможет, в колхозе все равно не платят. И Танюшка со слезами уехала в училище. Не хотелось ей в город, боялась она чужбины смертельно.

С лета Анюта постоянно стала ходить на ферму. Чтобы Фроська не гоняла, решили мать с Настей поставить ее дояркой. Так Анюта окончательно стала колхозницей. И место освободилось: Домна, словно подгадала, в июне вышла замуж за лесничего и уехала в Мокрое.

Свадьбы в те годы случались не так уж часто, поэтому про Домнино замужество говорили долго. Три года пробыла Доня вдовушкой. К ней и молодой парень подбивался с Козловки, но она выбрала пожилого вдовца лесничего. Как говорили бабы, не без умысла. Лесничий получал жалованье, а не сидел на трудоднях. И хозяйство у него было крепкое. Двое пасынков-подростков Домну не испугали.

Только уехала Доня, случилось еще одно важное событие. Любаша родила своего первенца. И назвала его Колей. Это было особенное, любимое имя в их семье. Не только из-за отца. Вместе с Богородицей и Спасителем жил у них в углу, на божнице, Николай Угодник, самый почитаемый деревенский святой. У бабушки Аринушки и отец был Николай, и старший брат, и сын.