Гвидо Мансуэлли - Цивилизации древней Европы

• Название: Цивилизации древней Европы
• Автор: Гвидо Мансуэлли
• Издательство: У-Фактория
• Жанр: Культурология
• Год: 2007

---

Римский календарь, который установил различие между благоприятными днями и днями неудачными, в действительности стал жизненным кодексом, хотя и обусловленным астрономическими и сезонными ориентирами. К этой концепции добавились к тому же предписания натуралистической религии, забота об обеспечении расположения богов и высших природных сил. Нужно подчеркнуть, что календарь играл значительную роль в римской историографии. Известно, что понтифики начинали с определения чередования удачных и неудачных дней в году, затем добавили к этому имена магистратов и, наконец, список публичных мероприятий и основных событий: именно с этих «дней» и анналов началось становление письменной истории. Эта история, которая не останавливается на проблемах, а просто перечисляет факты в их хронологической последовательности, отражает древний дух римлян, планы которых, политические и военные, также не выходили за пределы года. В этом чувствуется некоторый детерминизм, характерный для всех древних народов, но он отличается строгим соблюдением правил, которые предписывал календарь. Не нужно недооценивать роли, которую сыграла религиозная скрупулезность в формировании сознания римлян, хотя иногда они использовали ее не самым честным образом, чтобы скрыть политические планы.

Религия римлян была по существу конкретной, полностью замыкаясь на контакте между человеком и божественными силами. Антропоморфизация божеств была заимствована у этрусков и греков. Если говорить точнее, до антропоморфизации божество представлялось римлянам чем-то неведомым — без лица и человеческих параметров, — являло грозный характер и требовало, чтобы его почитали и никогда не забывали о его божественной силе. Эти туманные концепции впоследствии были упорядочены под влиянием этрусской традиции и Сибилловых книг, то есть греческой архаической религии. Римская религия, став практически эклектичной, сохранила, однако, отпечаток своих древних основ. Конформистский характер этой религии, наблюдения за календарем были тесно связаны с правовым сознанием. И на самом деле неизвестно, какая из этих концепций стала основой для появления других. Можно заметить, что это запутанное смешение в религии и поведении было присуще всей протоисторической среде. Однако римляне подобным образом добивались невероятного результата в праве, благодаря которому они выжили, и в организации, которая позволила им завоевать древний мир. Эта разница, заметная при сравнении с другими италийскими народами, объясняется центральным расположением Рима, которое позволило ему извлечь пользу из опыта других народов, в частности этрусков и греков; римляне интерпретировали его в практическом духе, одинаково далеком от угнетающей предопределенности этрусков и абсолютного рационализма греков.

При этом Рим играл роль не просто катализатора сторонних идей, он осуществлял синтез, благодаря которому развитие и обновление продолжалось несколько веков. Это открывает истоки римского превосходства, которое проявилось сначала в Лации, затем в Центральной Италии и, наконец, во всей Италии.

Хотя ожесточенные войны долгое время сталкивали их с этрусками, римляне всегда добровольно признавали свой долг перед ними, иногда очевидно преувеличивая его, но это легко объяснить. Римская эрудиция развивалась в эпоху, когда сильное влияние оказывала эллинистическая культура, однако римляне плохо относились к грекам, которые искали в собственном прошлом и в своем интеллектуальном превосходстве компенсацию политического упадка. Значит, мы должны искать истоки римской цивилизации в Италии. Поскольку римляне не могли, за неимением документов, восстановить свое собственное прошлое, они не отказывались признавать за этрусками авторитет и престиж ведущей нации. Было создано нечто вроде мифа об Этрурии. Мы уже намекали на некоторые сферы, в которых римляне ощущали себя должниками этрусков. Они были обязаны этрускам за обычай основания городов, разделения территорий, за искусство предсказания воли богов. Последнее было полностью заимствовано у этрусков, хотя примитивная латинская религия земледельческого, довольно отсталого характера, весьма отличная от религии этрусков, изначально плохо поддавалась этому влиянию. Римляне, впрочем, использовали это знание в практических и политических целях и организовали свои города оригинальным способом: прямоугольный план — наследие Средиземноморья, которому этруски придали религиозное значение, — у римлян принял военный характер; в колониях благодаря четырехугольному периметру можно было наблюдать извне за внутренним порядком. Более того, в центре новых городов форум образовывал ансамбль, отвечавший различным потребностям каждого сообщества. Действительно, форум был одновременно религиозным, политическим и экономическим центром; он также использовался для зрелищ; капитолий, возвышавшийся с одной из сторон, являл собой главное сооружение, но выполнял не только религиозную функцию. Эту неспособность разграничить, разделить разные аспекты или цели жизни также считают особенностью римского гения.

Долгое время обсуждали — и еще долго будут обсуждать — связи между этрусским храмом и римским. Конечно, как показывает традиция, сЬязанная с капитолийским храмом Юпитера, этот тип здания должен был существовать в Этрурии еще до того, как греческое влияние трансформировало его. Недавние исследования, в особенности исследование Л. Банти, доказывают, что три целлы здания соответствуют адаптации этрусской техники к религиозным потребностям римлян; кроме того, высокий фундамент, подиум, просторные, массивные формы первоначального римского храма, который называют тосканским, также обнаруживаются в этрусском храме; то же самое наблюдается в декоре из обожженной глины — simulacra pictilia, — образах, представлявших богов, которые в эпоху Катона Старшего[28] дискредитировали интеллигенцию, пропитанную эллинистической культурой. Нет сомнений, что изначально именно этруски научили римлян придавать человеческие формы божествам, но мы забываем, что римляне на первых порах связывали своих божеств с мифами, заимствованными из греческих легенд в эллинистическую эпоху. К заимствованиям из этрусского искусства относится, кроме того, введение тосканского ордера, упомянутого выше. Витрувий приписывал им также изобретение атрия — центральной части римского дома, — крыша которого над имплювием имела отверстие.

Хотя слово зилат и переводят как претор,[29] этрусские магистратуры, впрочем плохо известные, практически не соответствуют римским. Как представляется, коллегиальность магистратов была институтом собственно римского происхождения. Она неизвестна другим цивилизациям Античности. В Италии, у самнитов, верховный магистрат, meddix tuticus, имел коллегу, meddix minor, но если говорить о магистрате второго ранга, это был скорее magister equitum[30] приближенный к римскому диктатору. Нам ничего не известно об организации магистратур в этрусских городах, которые не имели царя. Однако знаки должностных отличий, подобные фасциям ликторов, составляли элемент этрусского церемониала и были, возможно, наследием монархической традиции. То же самое относится к триумфу и toga picta — пурпурной тоге триумфатора, расшитой золотом: торжественные кортежи появляются в искусстве только в погребальном репертуаре и лишь в более позднюю эпоху, но они отражают, несомненно, обычный, реальный факт. И наконец, обычай шествия, характерный для церемонии триумфа, благодаря которому появилась арка, соотносится с этрусским погребальным культом. Эти связи вызывают большой интерес еще и потому, что римляне интерпретировали эти концепции и формы согласно своему духу. Их колебания между этрусской традицией и Сибилловыми книгами, тем более что они не подвержены влияниям, показывают характерную черту римской религиозной мысли — стремление ничего не оставлять без внимания, даже вне привычных форм, что приводило к некоторому синкретизму, совершенно чуждому, казалось бы, концепциям этрусков.

Что касается права, позиция Рима, по-видимому, была полностью независима. По правде сказать, нам почти ничего не известно об этрусском праве. Законы XII таблиц (451–450 г. до н. э.), которые восхищали Цицерона как памятник юридической мудрости и которые коррелировали с законами Солона,[31] хотя и появились на полтора столетия позже, кажутся крайне примитивными. Известно, что магистраты кодифицировали их под давлением плебса, следуя в первую очередь греческим законам, в частности законодательству западных греческих колоний, консервативный характер которого привел к отставанию в политическом и социальном развитии по сравнению с Афинами.

Но законы XII таблиц не стремились ни зафиксировать конституцию, ни установить политические отношения, это был лишь гражданский и уголовный кодекс. Они ограничивались изложением правил и обычаев. Их суровость отражала жесткую строгость mos majorum[32] этих крестьян-солдат, добродетелей, немного идеализированных позже, которые лежали в основе римской морали. При этом поражает, что народ, которому нравилось обновлять правовые институты, даже новые, придавал некодифицированным принципам большее значение, чем писаным законам. Так, в начале римской правовой деятельности весьма обширный материал был преднамеренно изъят из законодательства. Эта гибкость, связанная, нужно сказать, со стойкими консервативными тенденциями, была одной из сильных сторон римлян; долгое время она позволяла им избегать твердых позиций, возведенных в ранг принципов, и адаптироваться к различным ситуациям как внутри, так и вне своего общества.