Александр Мирер - Мост Верразано

• Название: Мост Верразано
• Автор: Александр Мирер
• Издательство: Вагриус
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1998
• ISBN: 5-7027-0607-2

Новый роман признанного классика российской фантастики Александра Мирера!

Ближайшее будущее. Практичный и умный делец получает в свои руки изобретение, которое способно перевернуть мировую экономику.

---

Мабен был несколько удивлен самим собой — почему он согласился на просьбу мисс Бонфельд и оставил ее при Эйвоне? Может быть, из-за старого принципа: если работнику нравится его задание, то оно будет выполнена, скорее всего, хорошо. Хотя, конечно, бывали и исключения, да какие… Он еще говорил с Ренном, когда его вызвал к себе Си-Джи.

— Отличная работа, Жак! — такими словами встретил Мабена президент компании. — Документация у меня в компьютере — как вам это удалось?

Господин президент был радостно возбужден, но возбуждение это странным образом не понравилось Мабену, было в нем что-то лихорадочное, И, докладывая о последних событиях, он потихоньку всматривался в лицо босса — побледневшее за последние дни и по-прежнему словно опаленное неведомым жаром.

— Премировать молодую даму и ее напарника. Эйвана необходимо охранять и там, это наш долг, — приказал Си-Джи, выслушав доклад. — К вашему сведению, технологическая информация на электромобиль теперь не секретна. Исключите ее из своих забот, Жак. Исключите… — Он замолчал — задумался о чем-то, опустив голову, безупречно причесанную, как всегда.

Мабен не стал допытываться, почему вдруг суперсекретная модель стала вообще не секретной, хотя это было абсолютно непонятно: во все годы его работы любую новую модель приходилось охранять от посторонних взоров пуще, чем жену турецкого султана в гареме. Мабен сидел и молчал, Наконец Си-Джи поднял голову и проговорил;

— Полагаю, прочих новостей у вас нет?

Новостей действительно не имелось. Специальный агент ФБР Уэбб, разумеется, ничего еще не успел раскопать — только что принял дела. От Бернаноса тоже ничего не было слышно. А человек без лица просто исчез, как ему и полагалось, и объявиться должен был, только чтобы получить гонорар.

— Нет, сэр, — сказал Мабен. — Пока нет, С этим он и был отпущен. Его принципал опять нырнул в пучину повседневных забот, глубокую, как Марианская впадина, и — для постороннего глаза — такую же темную. Нырнул, надо заметить, с удовольствием, ибо только за работой, внутри ее часового механизма, отбивающего ритм невидимым маятником, Клеи Гилберт не чувствовал себя униженным и бесконечно одиноким в этом унижении. В университете среди прочих наук он изучал и психологию, так что мог анализировать свое состояние достаточно компетентно. Скверное было состояние: сильные стороны Клема обернулись слабостью. Целеустремленность — главнейшее, по внешности, его качество — не позволяла останавливаться, когда он налетал на препятствия, а если все-таки останавливаться приходилось, Клем приходил в неадекватную ярость, Взрывался, поскольку чувствовал себя униженным. Видимо, это — боязнь унижения — и гнало его всю жизнь вперед,

Другой человек не считал бы такое зазорным, но Клем понимал механизм своих побуждений, знал, что именно толкает его на неразумные поступки, и потому страдал еще сильнее. Затея со взрывом на нефтепромыслах была, несомненно, идиотской, но он ничего не мог с собой поделать, Ведь уже воздуха набрал в грудь, чтобы сказать Мабену: забудьте, пожалуйста, о той моей просьбе, — однако не смог эти слова произнести. Черт побери, он же теперь до конца своих дней в руках у собственного начальника охраны, — впрочем, Си-Джи знал, на что идет.

Теперь ему предстояло еще одно дело с непредсказуемым исходом; собрать автомобильных магнатов, рассказать им об ЭИ, передать документацию в общее пользование. Да какое там — «с непредсказуемым»: отлично все прогнозируется… Ну, соберутся в гостинице «Плаза» или другом подобающем месте, выслушают его, и что? Откажутся, вот что. И не в том даже дело, не в неизбежной и лютой войне с нефтяниками — в конце концов, ассоциация автомобилестроителей тоже сила немалая. Не диверсий они испугаются, совсем другого, Страшно уходить от устоявшихся стереотипов производства, менять устоявшиеся за долгие годы коллективы специалистов .. правда, корпусников, скажем, и специалистов по шасси менять не придется… освоят… И вот еще что им будет страшно — что сами окажутся вроде бы как в стороне, хотя организаторам производства такого уровня и не обязательно разбираться в технологии. Они же американцы, автомобильное дело у них в крови — пусть кто-то и ее сможет отличить карбюратор от блока зажигания, но все тем не менее знают, где у собаки хвост, где голова. А тут им предстоит иметь дело со специалистами, говорящими на совершенно уж непонятном языке: холодная атомная реакция, видите ли… И конечно, их устрашат предвидимые масштабы изменений в стране, в американской жизни…

Все это Клем уже пережил, и благополучно пережил, вот он сознавал — опять-таки благодаря специфике своего образования, — что он иной, нежели руководители другик автомобильных компаний.

Зачем же тогда Си-Джи затевает столь безнадежное дело?

Не может остановиться, вот почему. Не может. Не может…

Мисс Карринггон уже обзванивает господ президентов и председателей советов директоров, согласовывая день и место встречи. Отдел по связям с прессой готовит материалы, в которых приоткрывается суть грядущей революции — очень осторожно, чтобы серьезные люди заинтере-

Совались этой информацией и не отвергли ее с порога, вдумались.

Дьяволы, как они точно рассчитала удар! После того как «гуроа» Эйвона был стерт с лица земля, ни о какой полноценной информации не приходилось и думать. «Ничего, я с ними рассчитаюсь, вы у меня попляшете, когда вышка взлетит на воздух», — думал Си-Джи. Думал, понимая всю нелепость этой затеи в деле такого масштаба.

А может быть, и не так уж глупа эта затея; нефтепромыслы — штука оч-чень уязвимая…

И конечно, на встрече должен быть представитель правительства: иначе посчитают, что они собрались для согласования цен на автомобили, а это запрещено законом.

Может быть, надо встретиться еще с людьми из «Гринпис» — организация как-никак влиятельная; они должны костьми лечь, поддерживая идею электромобиля.

Приятно, однако, было сознавать, что при всех условиях циркониевые месторождения скуплены — перспективное имущество…

Так или примерно так думал Клемент Гилберт, отщелкивая заметки на компьютере, принимая посетителей — приятных и неприятных, важных и никчемушных, — отдавая распоряжения, проводя очередной совет директоров. К середине дня он и вовсе отключился от мыслей об электромобиле: дела крутились и завивались штопором. В этом штопоре начинало казаться, что нет ничего важнее, чем подготовка моделей будущего года, и новой коробки передач, и нового полуавтоматического пилота, и соглашения с «Боингом», и прочих сиюминутных дел. Но совсем глубоко, на донышке сознания, все время бродила мысль… не мысль даже — ощущение: не хочу возвращаться в пустой дом, хочу, чтобы Энн была рядом. И чтобы мальчишки. Неизвестно еще, где им опаснее, в этом европейском захолустье или дома.

Автор же Эпохального Изобретения, заваривший всю кашу, тоже был ей не рад — по причинам, о которых уже говорилось. Он тоже остался без своей женщины, а сверх того — без мастерской, книг и возможности ездить в книжный магазин «Границы» в Аня-Арборе. Стал изгнанником из-за собственной дурости — так он это ощущал, отлично зная при том, что дурости никакой не было, что он предвидел этот вариант задолго до своего визита к Клему Гилберту. Даже уверен был, что именно так и выйдет, только не знал, каким способом их прищучат, и потому купил кое-что в тихой Голландки. Некое имение, кроме домика в Занстадте. Ах, Голландия — сонная веселая страна с миллионом велосипедов! Не знала она, какого опасного гостя приютила… Не знала и дремала себе спокойно. Поля за домом Марты Лионель затянуло вечерней дымкой, смолкли овцы в загонах, на башне бывшей ратуши засветились часы. По шоссе проносились, тихо шурша, машины деревенских жителей, возвращающихся из Амстердама, от дневных трудов, И вот, умягченный вечерним спокойствием — а может быть, сияющими серыми глазищами Амалии, — Умник смирился с навязанной ему опекой, разрешил охранникам ночевать в доме а произнес таинственно: «До завтра перебьемся», Что будет завтра, не сказал. И уединился с Мартой — на целый час.

Остальные сидели по углам. Рональд — у себя, за компьютером; оттуда временами слышалось щелканье клавиш и жужжание большого принтера. Амалия — на кухне, довольно просторной и уютной, хотя и вытянутой в кишку на голландский манер. Джек сидел в углу в самом буквальном смысле — на полу гостиной, под окном, выходящим на улицу, — и дремал.

Наконец наверху послышались тяжелые шаги, и Эйвон негромко позвал:

— Эй, сторожевые псы! Сюда!

Они, как было договорено, прошмыгнули к лестнице вдоль стен. Умник стоял в двери своей спальни и делал приглашающие жесты; когда Амалия с Джекам вошли, скучливо промолвил:

— Будет так, ребятки… Завтра переезжаем в другое место, там для вас найдется работа… кой какая работа.