Михаил Колесников - Изотопы для Алтунина

• Название: Изотопы для Алтунина
• Автор: Михаил Колесников
• Издательство: Государственное издательство художественной литературы
• Жанр: Советская классическая проза
• Год: 1974

Из предисловия:

...Роман «Изотопы для Алтунина» остро современен. Автор рисует увлекательные, полные напряжения картины борьбы за новое, прогрессивное на одном из главных рубежей девятой пятилетки. Знакомит читателя с интересными, духовно богатыми людьми, устремленными своими помыслами в будущее.

---

— Водка страшнее, — уверял Алтунин Сухарева. — Цирроз печени от алкоголя — явление куда более распространенное.

Чтобы получить допуск в лабораторию, Алтунину пришлось окончить специальные курсы, сдать своего рода экзамен на слесаря по ремонту рентгеновских и гамма-аппаратов. После этого Карзанов прямо-таки вцепился в него. Андрею Дмитриевичу всегда требовались надежные помощники.

В штате лаборатории было всего двадцать четыре человека. Карзанов выжимал из них все, что мог, и многие не выдерживали его деспотичного характера. Радиографы, прибористы, лаборанты бежали отсюда при первой возможности. Он отлично знал, что подчиненные недолюбливают и даже побаиваются его, однако требовательности к ним не снижал, твердил все время:

— Мы обслуживаем громадный завод. От нашей расторопности и бдительности зависит, какую продукцию получит заказчик. Подводить свое предприятие мы не имеем права.

За текучесть кадров в лаборатории Карзанова часто прорабатывали на всякого рода совещаниях и собраниях. Но он и здесь с полным сознанием своей правоты доказывал:

— Я требую с людей только по существу, а не из-за личного каприза.

Этот довод был неотразим. К тому же все понимали, что в физической лаборатории осуществляется контроль за качеством продукции, так сказать, на высшем уровне, с применением новейших достижений науки и техники. Карзанов мог забраковать любое изделие, и никто не властен был отменить его заключение. Сам он тоже, конечно, помнил об этом и всех держал в руках.

Даже внешний облик Карзанова свидетельствовал о непреклонности его воли: резкие, твердые черты лица, четко обозначенная линия плотно сомкнутых губ, близко посаженные, холодноватые глаза. Но с Сергеем Алтуниным он вдруг, с первой же встречи в лаборатории, повел себя несколько необычно. Изо всех сил стараясь увлечь башковитого кузнеца перспективами дела, к которому тот приобщался, Карзанов сразу потеплел.

— Изотоп — это волшебная палочка научно-технического прогресса, — говорил он. — Взгляните вот на ту массивную конструкцию из стальных листов и труб. Знаете, что это такое?

— Представления не имею.

— Это блок радиоизотопного реле. Могучая вещь — с ее помощью можно преобразовать мир!

— Каким образом?

— Преобразовав производство. Вы же знаете, к чему мы в конце концов стремимся, совершенствуя производство? Ну, в техническом смысле?

— Наверное, к комплексной автоматизации.

— А какова ее задача?

— При комплексной автоматизации все производственные функции человека будут заменены техническими средствами.

— Почти правильно. На долю человека останется лишь предварительная наладка, программирование и наблюдение сразу за всем ходом производственного процесса. Так вот: без изотопов комплексная автоматизация прямо-таки невозможна. Вон на Магнитогорском металлургическом комбинате с помощью изотопов проводят исследование кристаллизации расплавленной стали, только что залитой в изложницу. И никакой другой прибор тут не годится. Так же чутко изотопная аппаратура может реагировать и на все изменения, происходящие внутри резервуара с толстенными металлическими стенками. А самое важное, на мой взгляд, достоинство радиоизотопной аппаратуры состоит в том, что она бесконтактна!

— Почему?

— Потому что бесконтактность — это надежность действия механизма. Инженеры всегда бьются над проблемой надежности. Если хотите знать, тут самое узкое место техники. Вся техника держится на контактах и контактиках. Но контактные реле рано или поздно подгорают, выходят из строя. Разве можно доверять им управление сложной, дорогой машиной? А радиоизотопные реле могут работать в тяжелейших эксплуатационных условиях — скажем, при очень высоких, очень низких температурах, в условиях большой влажности, агрессивных паров, запыленности воздуха, вибрации, как в вашем кузнечном цехе, где выход из строя контактных устройств на молоте неизбежен. А теперь вот, берите этот радиоизотопный блок и автоматизируйте все, что пожелаете: металлургию, медицину, пищевую промышленность, арочный молот. Изотопы универсальны!

Карзанов заражал своим пафосом. Сергей уже не только с интересом, а с почтением поглядывал на массивную конструкцию. Маленькая крупица кобальта или цезия, закованная в толстый стальной кожух, таила в себе еще не раскрытую до конца силу. Она, эта сила, распахивала ворота в мир небывалого, с ее помощью человек становился могущественнее сказочного волшебника...

С Алтуниным инженер говорил так, будто они знакомы давным-давно.

— Здесь, в лаборатории, очень нужны умные, деятельные люди. Думаю, что вы принадлежите к числу именно таких людей. Помогите мне, и я помогу вам: сделаю из вас ученого.

К подобной перспективе Алтунин оставался равнодушным, не верил, что такое возможно. Но помогать Карзанову согласился охотно.

Деятельность Карзанова не замыкалась только в стенах физической лаборатории. Он, по существу, распоряжался на заводе всей изотопной техникой, настойчиво внедряя ее в производство.

Карзанов доказывал начальникам цехов:

— Применение гамма-приборов на Череповецком, Лысьвенском, Донецком и других металлургических заводах уже дало экономию в миллионы рублей. На Московском автозаводе имени Лихачева сейчас задействовано в цехах свыше трехсот радиоизотопных приборов. И нам пора ввести просвечивание готовой продукции прямо в цехах. Физическую лабораторию надо освободить от этого. Пусть она занимается освоением новых методов контроля продукции, новых типов аппаратов, приборов, пленок, экранов.

Начальник кузнечно-прессового цеха Самарин отрицательно качал головой.

— Ежели б не экономия, собрать бы все эти изотопы — да в болото! Я, признаться, не доверяю им. Всякий раз содрогаюсь, проходя мимо радиоактивного манометра.

— А вы не содрогайтесь, Юрий Михайлович. Никто еще не облучился. Вон Алтунин ваш не содрогается...

А Сергею Алтунину в минуты откровенности после трудных испытаний, когда они вдвоем расслабленно сидели в холле лаборатории, Карзанов внушал:

— На тернистой дороге к высокой цели нужно освобождать себя от ложных ценностей. Вы идете к этой цели год, два, может быть, всю жизнь... И все, что мешает вашему продвижению, должны безжалостно отбрасывать. Вы имеете на это право, потому что хотите принести максимальную пользу человечеству. Притом надо стремиться занять командные высоты, если даже вы и не властолюбивы: это нужно опять же для дела всей вашей жизни — власть поможет вам расчистить ему дорогу. Скажите, смог бы Лобачевский опубликовать свою воображаемую геометрию, не будучи ректором Казанского университета? Едва ли! А силой власти приказал напечатать ее в типографии университета и вышел победителем в борьбе с инакомыслящими.

...Теперь они снова сидели в холле лаборатории, и Алтунин невольно вспомнил тот давний разговор. Девиз «занимай командные высоты» осуществился: час назад Карзанову сообщили, что его усилия, направленные на внедрение изотопной техники, оценены начальством — он утвержден в должности конструктора первой категории бюро автоматизации и механизации завода. То, что раньше Карзанов делал в порядке личной инициативы, теперь становилось его обязанностью. Экспериментальный отсек физической лаборатории, где обычно производились испытания новых гамма-дефектоскопов, отныне становился самостоятельной научно-исследовательской лабораторией, подчиненной непосредственно конструктору первой категории. Здесь он мог экспериментировать сколько душе угодно, в его власти — выписывать новейшую аппаратуру, привлекать необходимых специалистов, конструировать новые установки, держать тесную связь со всеми научно-исследовательскими институтами Сибири, Урала, Москвы, Ленинграда и Украины. От таких перспектив могла закружиться голова. Карзанов получил то, что хотел получить: он занял одну из важнейших командных высот.

В жизни Андрея Дмитриевича началась полоса больших удач. Потому, очевидно, и не сходила улыбка с его тонких губ, да и в глазах исчез холодок — они влажно блестели.

Вспомнился Алтунину и другой разговор, когда он спросил у инженера, что такое, по его мнению, человеческое счастье. Инженер рассмеялся, взял лист бумаги, нарисовал большой круг, вписал в него совсем маленький, не больше горошины, и сказал:

— Философы представляют себе счастье вот так. Большой круг — это сфера притязаний человека. Малый — сфера его достижений. Если диаметры обоих кругов станут равными, это будет означать полное счастье.

— А если сфера достижений вдруг окажется шире сферы притязаний?

Карзанов не нашелся тогда, что ответить. Но сейчас, пожалуй, именно это с ним и происходило.

Инженер сидел в кресле, положив ногу на ногу, и, казалось, совсем позабыл, что пора приступать к испытаниям гамма-дефектоскопа. Он сидел безмолвно, по-видимому, утратив представление о времени. Он мечтал. А, возможно, просто ждал, когда рабочие укрепят на чугунной механической тележке двенадцатитонный слиток.