Фернандо Морайс - Маг. Биография Паоло Коэльо

• Название: Маг. Биография Паоло Коэльо
• Автор: Фернандо Морайс
• Издательство: Астрель, АСТ, Полиграфиздат
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-17-062886-5 (ACT), 978-5-271-25696-7 (Астрель), 978-5-4215-0211-1 (Полиграфиздат)

«Маг» — история жизни писателя, книги которого разошлись по миру тиражом более 100 миллионов экземпляров.

Прежде чем стал всемирно известным автором бестселлеров, Пауло Коэльо прожил множество разных жизней. Его лечили электрошоком в сумасшедшем доме, он принимал наркотики, пробовал нетрадиционные варианты секса, вызывал дьявола, сидел в тюрьме, писал песни и наконец в 1986 году прошел священным «Путем Сантьяго», дорогой средневековых паломников. Коэльо описал обретенный им духовный опыт в своей первой книге «Дневник мага». Роман «Алхимик», вышедший в следующем году, принес автору международную известность и обрел статус мировой классики. И вот теперь читатель может познакомиться с историей жизни столь популярного и читаемого во всем мире писателя.

«Пауло Коэльо де Соуза родился дождливым утром 24 августа 1947 года, в день святого Варфоломея. В пять минут первого врач, который буквально вывинчивал его из матери, услышал слабый хруст. Будто карандаш треснул — тоненькая ключица новорожденного не выдержала нажима щипцов. Но вряд ли это имело значение: мальчик был мертв.

Убитые горем родители попросили кого-нибудь позвать, чтобы мертворожденного соборовали. Но вдруг послышался слабый стон — словно котенок мяукнул. Младенец был жив. Трудные роды стали первым вызовом, который судьба бросила этому малышу. Он его принял…»

---

— Ваш мальчик будет спать здесь. Видите — палата просторная и светлая.

Пауло не понимал, в чем дело, но спросить не успел: они тут же прошли в кабинет. За деревянным столом сидел психиатр Бенжамин Гаспар Гомес — человек пятидесяти двух лет, лысый, с маленькими глазками и приветливым выражением лица. В недоумении Пауло обратился к родителям:

— Если я должен пройти обследование по поводу астмы, почему мне приготовили палату?

Педро не произнес ни слова, а Лижия постаралась как можно более деликатно объяснить сыну, что он находится в психиатрической больнице:

— Ты фактически бросил школу, не ночуешь дома. Мы взяли тебя из колледжа Санто-Инасио, чтобы тебя оттуда не выгнали, но и в Эндрюс ты не успеваешь. И потом, ты сбил мальчика в Араруаме…

Наконец — впервые за все утро — подал голос отец:

— Ты перешел все границы. Ты подделал мою подпись, а это уже не детская шалость, это преступление.

Дальнейшее происходило очень быстро. Мать рассказала Пауло, что они с отцом долго консультировались с доктором Бенжамином — он служил вместе с Педро в ЖИДП и пользовался его полнейшим доверием — и пришли к единому мнению: Пауло следует привести в порядок расшатавшиеся нервы, подлечиться, а потому ему придется пробыть несколько дней в этом «доме отдыха». Пауло еще не оправился от шока, когда родители поднялись и вышли в коридор. Остолбенев от ужаса, Пауло вдруг осознал, что его заперли в психушке, и он теперь совершенно один, со школьным портфелем подмышкой, в теплой куртке на плечах. Он спросил врача, словно надеясь, что из этого кошмара еще можно как-то выбраться:

— Значит, вы запрете меня в сумасшедшем доме, не проведя никакого осмотра, даже не поговорив со мной?

Бенжамин Гомес с успокаивающей улыбкой отвечал:

— Вас никто не сажал в сумасшедший дом. Это санаторий. Здесь вы подлечитесь и отдохнете. А в беседе не было необходимости — я и так все про вас знаю. У меня имеются все данные.

Данные эти врач получил от инженера Педро, и, на взгляд разумного человека, едва ли они могли оправдать насилие, жертвой которого стал Пауло: да, он раздражителен, упрям, плохо учится и «политически не согласен с отцом», но такие жалобы на своих детей-подростков могут выразить девять из десяти отцов. Тревоги матери были конкретнее. Она считала, что у сына имеются «проблемы полового характера». Однако три причины, которые она приводила в доказательство, производили странное впечатление из уст умной и интеллигентной женщины: у Пауло нет возлюбленной, он отказывается от операции по поводу фимоза, у него, как у девочки в пору созревания, стала заметно расти грудь. Однако указанные «симптомы», в том числе и увеличение груди, были всего лишь побочным следствием гормональных препаратов, прописанных Пауло врачом, к которому его водила сама же Лижия. А вот о том единственном поступке сына, который действительно мог вызвать беспокойство за его психическое здоровье, им было ровным счетом ничего не известно: несколькими месяцами раньше, в одну из мучительных бессонных ночей Пауло решил покончить с собой. Пошел на кухню, заткнул все щели кухонными тряпками, закрепил клейкой лентой. Оставалось пустить газ, но в последний момент Пауло испугался. Внезапно — словно снизошло спасительное озарение — он понял, что ему совсем не хочется умирать, он лишь жаждет привлечь внимание родителей к своему отчаянному положению. Но когда он сорвал с двери последний кусок ленты и уже собирался вернуться к себе в комнату, ему вдруг показалось, что он в кухне не один: к своему ужасу Пауло понял, что рядом с ним — Ангел Смерти. Панический страх юноши объяснялся тем, что он где-то вычитал, будто сей Ангел, если уж слетел с небес на чей-то зов, никогда не возвращается с пустыми руками. Эта зловещая встреча не могла, разумеется, не удостоиться упоминания в дневнике:

Я чувствовал, как меня обволакивает исходящий от Ангела запах, я ощущал дыхание Ангела и ощущал его желание кого-нибудь унести с собой. Я молчал. Мысленно я спросил его, чего он хочет. Он ответил, что его призвали и он должен кого-то забрать, ибо ему надо отчитаться о своих действиях. И тогда я взял кухонный нож, перелез через стену на пустырь, где пасутся соседские козы, поймал одну и одним махом перерезал ей горло. Струя крови взметнулась высоким фонтанам, залила ограду, перелетела через нее, так что брызги попали даже на стену нашего дома. Но Ангел получил желаемое и исчез. Теперь я знаю, что больше никогда в жизни не сделаю попытки покончить с собой.

Если предположить, что родители Пауло совершили бестактность и прочли его дневник — в чем через какое-то время он стал их подозревать, — даже то, что он принес в жертву козу (это происшествие тогда приписали неведомому маньяку), не могло служить достаточным основанием для госпитализации сына.

Когда санитар отвел его в приготовленную палату, Пауло все еще находился в состоянии шока. Подойдя к зарешеченному окну, юноша был потрясен красотой вида, открывавшегося из этого мрачного места. Из окна можно было любоваться белым песком пляжа Ботафого, садами на недавно возведенной дамбе Фламенго и чудесными очертаниями холмов Урка и Корковадо вдали. Вторая кровать была пуста — значит, Пауло предстояло страдать одному. Вечером кто-то из родителей передал привратнику чемодан с одеждой, личными вещами и книгами нового пациента. Больше в тот день не произошло никаких важных событий. Лежа на койке, Пауло думал о выборе жизненного пути. Больше всего ему хотелось, естественно, осуществить свою мечту и стать писателем. А если не получится, было бы неплохо сделаться настоящим сумасшедшим. Тогда его будет содержать государство, ему не придется работать и брать на себя какую бы то ни было ответственность. Правда, в таком случае он будет проводить много времени в психиатрических больницах, к тому же позднее, бродя по коридорам клиники доктора Эйраса, он быстро поймет, что ее пациенты ведут себя совсем не так, «как те безумцы, которых показывают в голливудских фильмах».

За исключением некоторых особо тяжелых случаев кататонии или шизофрении, остальные пациенты вполне способны здраво рассуждать о жизни и иметь собственное мнение по разным вопросам. Иногда у них случаются приступы панического страха, депрессии или буйства, но, как правило, они непродолжительны.

Первые несколько дней Пауло пытался освоиться в этом месте, куда его заточили родители. Из бесед с санитарами и служителями, которые неспешным шагом передвигались по бесконечным коридорам, он узнал, что в клинике содержат восемьсот душевнобольных. Они поделены на несколько категорий — в зависимости от тяжести заболевания и классовой принадлежности. Этаж, на котором жил Пауло, был территорией так называемых «тихих психов» — пациентов, поступивших в клинику по рекомендации частных врачей, а остальные, «беспокойные» и попавшие в лечебницу по направлению государственной службы здравоохранения, размещались в другом корпусе. Пациенты первой категории лежали в двухместных палатах с отдельным туалетом Днем они могли свободно перемещаться по всему этажу. А вот пользоваться лифтами, которые запирались на ключ, разрешалось только в сопровождении санитара и только при наличии подписанного врачом пропуска. Все окна, балконы и лоджии были ограждены решетками или бетонными блоками. Больных, принятых в клинику по государственной страховке, помещали в общие палаты на десять, двадцать и даже тридцать коек, а так называемые «беспокойные» содержались в отдельных запираемых боксах.

Больница доктора Эйраса была не просто психиатрической лечебницей, как вначале подумал Пауло: она представляла собой целый комплекс клиник — неврологической, кардиологической, а также наркологии, где лечили от алкоголизма и наркомании. Оба ее руководителя — доктор Авраам Акерман и доктор Пауло Нимейро — входили в число самых уважаемых нейрохирургов Бразилии. У дверей, ожидая приема, обычно стояли в очереди сотни обычных людей, пользовавшихся государственной страховкой, но приходили сюда со своими проблемами и сильные мира сего. За пять лег до Пауло здесь провел четыре месяца в отдельном шале магнат Ассиз Шатобриан, глава империи телекоммуникаций, лечившийся от мозгового тромбоза. Впоследствии в больнице доктора Эйраса окончили свои дни две популярнейшие личности, два бразильских кумира: гениальный футболист Гарринша в 1983 году умер здесь от алкоголизма, а певица Дирсинья Батиста попала сюда в состоянии глубокой депрессии и скончалась в 1999 году от остановки сердца.

Лижия каждую неделю навещала Пауло в лечебнице. Однажды она привела с собой дочь — Соня Мария, которой исполнилось пятнадцать, упросила родителей дать ей возможность повидаться с братом. Посещение клиники стало для девочки настоящим потрясением.

— Это такой ужас, по коридорам ходят люди и разговаривают сами с собой! — вспоминала она с возмущением через много лет. — И в этом аду затерялся Пауло, мальчик, которому было там совершенно нечего делать.