Нил Шустерман - Междуглушь

• Название: Междуглушь
• Автор: Нил Шустерман
• Жанр: Социально-психологическая фантастика

Ник по прозвищу Шоколадный Огр пытается вручить каждой потерявшейся в Междумире душе монетку, которая освободит послесвета от пут Междумира. Майки МакГилл и Алли присоединяются к компании других скинджекеров. Вместе они переживают радости и горести, разлуки и встречи… И каждый либо содействует, либо противостоит осуществлению грандиозного и страшного плана Мэри.

Как всегда огромная благодарность моим верным друзьям и помощникам Linnea и olasalt за редактирование, Миляше — за обложку, Александру Щадилову за перевод песенки.

---

— Неплохо придумано, — одобрил Огр.

Взрослые сейчас были в доме и, по-видимому, обзванивали родных и знакомых, чтобы узнать, чьи это шутки. Цин долго гладила Кудзу. Пёс был сообразителен, но явно не догадывался, что его ожидает.

— А вдруг ничего не выйдет? — с надеждой спросила Цин. — Собака — это тебе не пук дурацких цветов. Может, такую большую и такую живую штуковину нельзя протолкнуть через дырку?

— Может, и нельзя, но мы не узнаем, пока не попытаемся.

Ну вот, она знала, что Огр именно так и скажет.

Цин заговорила с Кудзу мягко, тихонько, сказав ему все те слова, что люди обычно говорят тем, кого больше никогда не увидят. Наконец, Огр промолвил:

— Пора.

Цин ухватила собаку за загривок своей эктодёрской рукой.

— Прости меня, пёсик, — сказала она и начала проталкивать его вперёд.

Эктотолкание, с которым она так мучилась поначалу, шло теперь куда легче — как и предсказывал Огр. Но переместить живое существо оказалось совсем не просто— сравнение с открыванием замка отмычкой не годилось. Нет, это было больше похоже на попытку вскрыть Форт Нокс.[34]

И как назло, в момент, когда открылся проход, Кудзу принялся скулить и упираться.

— Помоги! — закричала Цин, стараясь пропихнуть собаку через дыру. Теперь и Огр принялся толкать Кудзу. Оба напрягли все свои силы. Сначала сквозь портал прошла морда собаки, затем вся голова и передние ноги. Кудзу испустил истошный вой, портал обтянулся вокруг его бёдер, и, наконец, с последним, самым мощным толчком, весь пёс проскользнул в живой мир; дыра мгновенно затянулась, и Цин с Огром покатились на спину, сбитые с ног ударной волной схлопнувшегося портала.[35]

Кудзу как ненормальный прыгал по траве перед ними, перепуганный, озадаченный и ничего не понимающий.

— Посмотри! — воскликнул Огр. — У него больше нет послесвечения! Видишь? Видишь?

Кудзу снова был живой собакой в живом мире! Подпалины на его меху стали бледнее и мутнее, и тело его теперь состояло из плоти и кости. Он метался туда-сюда, пытаясь отыскать Цин, и лаял как оглашенный. Наверно, какое-то смутное чувство говорило ему, что она всё ещё здесь, но он не видел её и никогда больше не увидит.

— Он живой! — твердил Огр, словно некий сумасшедший учёный.[36] — Он живой!

— Прости меня, собачка, — всхлипывала Цин, — прости, прости…

Но она знала — Кудзу не слышит её.

Хозяева дома услыхали собачий лай и вышли на заднее крыльцо. Детям понадобилось несколько минут, чтобы убедить родителей, но в конце концов те уступили. Кудзу позволили остаться. Детишки тут же набросились на него с объятиями, стараясь успокоить перепуганного пса.

— Как тебя зовут, собачка? — спросила девочка.

— Кудзу! — закричала Цин, но никто её не услышал.

Снова прогремел гром, чуть ближе, чем раньше. Родители взглянули на затянутое грозовыми тучами небо. А мальчик сказал:

— Давайте назовём его Шторм!

Вот круг и замкнулся: Цин внезапно вспомнила, что Шторм — это и есть настоящее имя её бывшей собаки.

Прошло ещё несколько минут, и лай стал утихать, перешёл в жалобные подвывания, а потом и они затихли, пёс лишь тяжело, тревожно дышал. Ещё совсем недолго — и Кудзу/Шторм улёгся на траву и перекатился на спину — мол, давайте, чешите мне брюхо, чтó его новые хозяева и бросились с радостью выполнять.

Цин обернулась к Огру.

— Я тебя ненавижу, — сказала она, и действительно ненавидела его от всей души.

— Твоё право, — ответил тот. — Но ты только что доказала, что верность присяге для тебя важнее личных интересов. Такая верность должна вознаграждаться… лейтенант.

Он протянул к ней шоколадную руку и начертил ещё один шеврон на рукаве её формы. А затем он сказал нечто такое, что восхитило Цин в той же степени, в какой она ненавидела его:

— Я хочу, чтобы ты запомнила, как проталкивала Кудзу в живой мир. — И после паузы добавил: — Потому что очень скоро ты то же самое проделаешь с Мэри Хайтауэр.

Часть ПЯТАЯ Откровения скинджекеров

В своей книге «Советы послесветам», в главе 5, названной «То, чего ты не помнишь, не может нанести тебе вреда», Мэри Хайтауэр пишет:

«Память в Междумире — престранная вещь. Сознание послесвета похоже на ящик с игрушками в детской комнате. Если вынуть из ящика драгоценное воспоминание, лелеять и вечно нянчиться с ним, то велики шансы на то, что оно никогда больше не попадёт в ящик. Поэтому единственным способом сохранить в Междумире память о чём-то значительном — это никогда о нём не вспоминать».

Глава 25 В логове Женщины-кошки

Наблюдения Мэри по части воспоминаний не годились для скинджекеров. В отличие от Ника Алли не забыла свою фамилию.

Джонсон.

Понятно, что с такой распространённой фамилией найти её близких в Мемфисе станет очень трудной задачей. Имена родителей Алли были Адам и Андреа, потому-то они и выбрали имя для своей дочери тоже на А. В телефонном каталоге Мемфиса значились десять Адамов, две Андреа и больше сотни А. Джонсонов. Алли уже узнала, что оба их мобильных номера больше не существуют, значит, придётся вселяться в кого-нибудь и начать звонить всем Джонсонам подряд.

Одно было ясно — без скинджекинга не обойтись. Алли не знала — а вдруг «гравитация родного дома» действует и здесь, в Мемфисе? Рисковать не хотелось. Ведь может же статься, что когда она найдёт новый дом своей семьи и увидит, что их жизнь идёт вперёд без неё, почва под её ногами точно так же обратится в зыбучий песок, как если бы она стояла на родимом пороге?

Кроме того, была и ещё одна веская причина прибегнуть к скинджекингу. Междумирный ветер. Необъяснимый, таинственный, сводящий с ума. Не ветер — ураган, дующий от Миссисипи, и чувствовать его могли только послесветы. За пять миль от Мемфиса, в том месте, где она попрощалась с Милосом и остальными, это был лишь лёгкий бриз, но ближе к реке ветер набирал силу. А поскольку Мемфис лежит непосредственно на восточном берегу Миссисипи, от ветра не было никакого спасу.

Алли вселилась в какого-то туриста, направлявшегося к реке — ей нужно было выяснить, что же это творится. Изнутри тушки всё выглядело абсолютно нормальным — река как река… Но тут Алли сделала ошибку, счистившись с туриста прямо здесь, на берегу. Ураган ударил её, засвистел в ушах, смешал мысли… Она попыталась устоять, но ветер оторвал её от земли и понёс по воздуху. Алли кувырком пролетела сквозь одно здание, потом другое, потом ещё через несколько, пока, наконец, не оказалась достаточно далеко от берега и смогла удержаться на ногах. В этом городе — и не только в этом, а, кажется, везде на восточном берегу великой реки единственным способом противостоять ветру был скинджекинг.

Таким образом, чтобы успешно сделать дела в Мемфисе, придётся почти всё время сидеть в чужой плоти. Это будет непросто — Алли никогда не оставалась в тушках надолго. Её самым длинным пребыванием в теле носителя оставалась поездка в Мемфис на машине, когда они с Милосом, Лосярой и Хомяком захватили целую семью. Она заняла всего пару часов, и тем не менее, счищаясь со своей тушки, Алли обнаружила, что это так же трудно сделать, как пытаться вылезти из гидрокостюма, который мал тебе на пару размеров.

Для её целей — найти и вступить в контакт с родными — потребуется очень специфический носитель. Как выбрать? Критериев, которым должна удовлетворять тушка, было так много, что Алли вынуждена была сделать мысленный список.

Итак:

1) Это должен быть кто-то, кого её родители без опаски пустили бы в дом.

Если вселиться в работника службы доставки, как она это сделала у своего старого дома в Нью-Джерси, ничего особенно хорошего не выйдет. С таким «хозяином» все встречи будут короткими, деловыми, и дальше порога его не пустят. А Алли было необходимо не только добиться, чтобы ей открыли дверь, но и чтобы пропустили внутрь.

2) Это должен быть человек, с которым её родителям будет вполне удобно поговорить об автокатастрофе.

Когда Алли, наконец, попадёт внутрь их нового жилища, не станет же она разговаривать о погоде и политике! Ей нужно будет узнать, как шла их жизнь после аварии, и суметь дать родителям, сестре, а возможно, и себе самой, толику душевного тепла и утешения.

3) Это должен быть человек, которого не хватились бы, если бы он несколько раз необъяснимым образом пропал.

Если Алли будет использовать чьё-то одно тело для основных операций, то это не должен быть человек, занимающий ответственную должность или обременённый множеством важных обязательств.

4) Это должен быть человек, который не обратил бы внимания на провалы во времени.

Тушка, полная подозрений — худший вид носителя. Надо выбрать кого-то, кто не замечал бы, что происходит что-то из ряда вон, или, по крайней мере, смог бы более-менее логично объяснить себе, куда подевалось пропавшее время.