Ночная Всадница - Дочь Волдеморта

• Название: Дочь Волдеморта
• Автор: Ночная Всадница
• Жанр: Фэнтези

Пэйринг: Гермиона Грейнджер/Люциус Малфой/Новый Мужской Персонаж, Лорд Волдеморт/Беллатрикс Блэк/Джинни Уизли, Гарри Поттер, Нарцисса Малфой/Люциус Малфой/Северус Снейп, Рон Уизли, Драко Малфой, Новый Персонаж

Рейтинг: R

Жанр: General/Drama/Romance/Adventure

«…В дощатом этом балагане

Вы можете, как в мирозданье,

Пройдя все ярусы подряд,

Сойти с небес сквозь землю в ад…»

---

— О чем ты?! — отпрянула молодая гриффиндорка.

— Забудь, Кадмина, — он взял ее за плечи, отталкивая на спинку дивана.

Люциус оперся одним коленом о сидение и склонился над ней, жадно впиваясь в губы. Девушка невольно ответила на поцелуй, хотя его слова обеспокоили ее.

Но он целовал ее так, что все мысли норовили испариться.

— Пойдем наверх? — отрываясь, спросила она.

— Как тебе будет угодно.

— Люциус, — она опять отстранилась и внимательно посмотрела в его глаза. Серые камни, в которых пляшут отблески горящего позади пламени. — Люциус… Что ты хочешь мне сказать? Ты что‑то?..

— Кадмина Беллатриса, забудь обо всем, что я говорил. — Он наклонился и поднял ее на руки. — Просто забудь.

Они трансгрессировали в темную спальню.

И она забыла. Очень быстро забыла обо всем, отдаваясь ему телом и душой. Растворяясь и забывая все мысли. Для мыслей есть день, а ночь — время чувств. И действий.

* * *

Проснувшись, Гермиона обнаружила, что пребывает в полнейшем одиночестве. Комнату Люциуса заливал солнечный свет, на полу валялась ее одежда, но хозяин пропал.

Девушка потянулась и села. Здесь было просторно: двуспальная кровать, шкафы, туалетный столик…

Гермиона поежилась. Только сейчас она поняла, что находится в спальне Люциуса и Нарциссы. Ей стало как‑то не по себе.

«Бери то, что понравится? Правильно ли жить по этому принципу? — невольно подумала ведьма. — Даже обладая властью… Что Люциус говорил вчера? Неужели… Неужели ему просто приказали?! Нет, быть такого не может! Он лю… он сам хочет меня! Это просто… Просто секс. У него есть жена, у меня… У меня все перспективы на блестящее будущее. Проклятье! Неужели ему правда приказали?! О чем они говорили с Maman?! Вот дьявол».

Она поморщилась, сидя на этой роскошной постели. Подтянула ноги к подбородку и уставилась в пол.

Почему‑то стало противно. Просто противно от того, что происходило. Темный Лорд просто дал ей ту игрушку, которую она пожелала?! Не спросив у игрушки ее мнения? Взрослая дочь и взрослые развлечения… Нет, не может быть!

Возможно, имеет смысл просто спросить об этом?

Девушка опять поморщилась. Нужно было уходить отсюда. Она слезла с кровати, поднимая с пола разбросанное белье, и почувствовала себя заправской сучкой. А кем чувствовал себя Люциус, если ее предположения верны?

Гермиона надела трусики и покосилась на Черную Метку на своем плече.

В кого же ты превратилась, Гермиона Грэйнджер?..

* * *

Муки совести и разговор с Волдемортом пришлось отложить. Гермиону ждали совершенно вылетевшие из головы занятия легилименцией со Снейпом. А предшествовала им приятная в данных обстоятельствах процедура избавления от воспоминаний.

Так легко и свободно. Теперь она готова к великим свершениям!

— Итак, с окклюменцией у вас всё довольно уравновешенно, Кадмина. В самом конце каникул мы уделим немного времени сокрытию беглых мыслей, но это потом.

— Скучаешь по профессорской деятельности?

— Не отвлекайтесь. Сегодня мы начнем очень сложную практику. Практику легилименции. Летом мы с вами проникли только в основы: чтение поверхностных эмоций, мимолетных желаний… Но понимать мысли, заглядывать в прошлое, выуживать из сознания и памяти человека то, что он и сам не чает там найти… Всё это глубины, на которые способен опуститься не каждый.

— Но мы попробуем?

— Попробуем. Генетически ваш организм предрасположен… к глубинам легилименции.

— Эйлин Принц тоже была способной в этой области?

— О моем прошлом, если вам угодно, мы поговорим за ужином, — ни один мускул не дрогнул на пергаментно–желтом лице, — сейчас же прошу слушать меня.

— Мы не на уроке, профессор, — усмехнулась девушка.

— Вы заблуждаетесь, Кадмина. Мы именно на уроке. И пусть теперь у вас есть право покарать своего учителя.

— Я неприятна тебе? — чуть прищурившись, спросила она. — Как… дочь Темного Лорда?

— Это странно, мисс Грэйнджер. Как игра. Но поверьте, я быстро учусь правилам и умею входить в состязания наравне с опытными игроками.

— И перехватывать инициативу?

— В большинстве случаев.

— В вас… в тебе сложно разобраться.

— Порою мне самому так кажется. Но мы вновь отвлеклись.

— Прости.

Он усмехнулся.

— Вы очень забавны, Кадмина. Что ж, если вам угодно, прощаю. Итак, сосредоточьтесь. Заклятие то же. Оно одно. Но самоотдача иная. И глубина. Вы должны опуститься на глубину, а значит, она должна быть и в вас.

— Что я должна для этого делать?

— Проявить фантазию. Полностью воссоединиться с заклятием, которое применяете. Действительно захотеть проникнуть в самую суть… Попробуйте.

— На тебе?!

— Хм, а на ком же еще?

— То есть ты хочешь, чтобы я училась легилименции на том, кого и Темный Лорд не может «прочесть» до конца? — сощурилась Гермиона.

— Я не буду закрываться от вас, Кадмина. — Его глаза блеснули. — Заманчивая награда для подлинного старания, не так ли?

Она усмехнулась, пристально глядя в его глаза.

— Не страшно? Я быстро учусь.

— О, мне это известно. Итак, приступим. Глубина, Кадмина. Полное воссоединение с заклинанием. И визуальный контакт.

— Твой выбор, — она подняла палочку, вглядываясь в его похожие на черные тоннели глаза. — Легилименс!

Он был сосредоточен. Ему действительно было не по себе, общаясь с ней. Но больше, глубже понять она не смогла.

Гермиона опустила палочку.

— Это очень мало. — Снейп всё еще спокойно стоял перед ней. — Вы не умеете читать даже поверхностные мысли. Только находящиеся наверху эмоции. Попробуйте еще раз.

Гермиона сосредоточилась.

О чем ты думаешь, Северус Снейп?

И она смогла. Пусть просто снять пленку, но смогла. Он думал о том, что играет с огнем. О том, что всё равно она на первом занятии не сможет копнуть глубоко. О том, что нужно тоже пользоваться Омутом памяти.

И мысли эти раззадорили Гермиону. У нее был шанс… На что и зачем? Может быть, просто ради спортивного азарта… Что‑то, что он хранит в себе, не доверяя никому… Что‑то, что невозможно узнать иным способом. Важное и неважное… Что‑то…

Снейп шел по полутемному, захламленному коридору. Шел, находясь в смутных, противоречивых чувствах. Он нес в руках флакон яда. Яда для своей дочери.

У нее не было возможности жить. Да она и не была никому нужна. Помеха, обуза… Но всё равно.

Он должен сделать это сам, должен капнуть горьковатую смертоносную жидкость на ее крошечные губы. Чтобы она заснула навсегда. Ему уже тяжело. Тяжело просто идти туда. А каково Нарциссе? Каково матери, которая осознает, что последние часы проводит со своим ребенком? Которая знает, что у ребенка нет права жить? Но всё равно… Каково ей будет смотреть на то, как он капнет на уста ее дитя этот яд? Что она будет чувствовать? Сможет ли остаться после этого такой, как прежде? Сможет ли когда‑нибудь его простить?..

Он должен сделать это сам. Ради нее. И себя. И он должен будет успокоить ее. Сейчас он должен вести себя как старший, найти в себе силы на это. Позже, когда всё будет позади, можно забиться в угол, дать волю чувствам. Но сейчас нужно действовать, быстро и правильно. Он должен помочь женщине, которая дорога ему. Заставить ее понять, что…

Флакон выпал из его рук и со стуком ударился об пол. Снейп застыл. Застыл, не в силах пошевелиться. Не в силах осознать того, что видит.

Нарцисса, тогда еще Блэк, сидела на кровати, на той самой кровати, которую Гермиона видела на смятой фотографии в покинутой комнате Снейпа в школе. Ее тетя, еще совсем молодая, была одета в длинную кружевную сорочку цвета незабудок. Светлые кудри неаккуратными прядями спадали по плечам. Бледная, измученная. С ужасающим блеском в глазах.

Она сжимала горло лежащего на ее руках младенца. Уже не кричащего, затихшего, смотрящего опустевшими и широко распахнутыми небесно–голубыми глазами. Она сидела и смотрела в эти застывшие глаза и улыбалась. Плотоядной, фанатичной, как у ее сестры, дикой и ужасающей улыбкой.

— Она кричала, Северус, — ровным, спокойным голосом, продолжая улыбаться так, что в жилах стыла кровь, сказала Нарцисса Блэк. — Представляешь? Думала, что я шучу. Она хватала меня за руки. А говорят, что младенцы ничего не понимают. Она всё поняла, Северус. — Нарцисса оторвала взгляд от мертвой дочери и посмотрела ему в глаза. Снейпа пробрала дрожь от этого взгляда. — Представляешь? Если бы она могла говорить, она сказала бы: «мама». — Нарцисса улыбнулась шире. — Она бы попыталась понять, если бы умела думать. Но она не может. — Женщина опять перевела взгляд на тело ребенка. — Да, девочка? — Она подняла руку, держа ребенка за горло, и протянула его тельце прямо перед собой. — Ты думала, что сможешь испортить мне жизнь? — немного сюсюкая, ласково спросила она у этого бездыханного трупа. — Смотри, у меня это получилось лучше. Я победила! — в ее голосе был задор, а глаза сияли. Нарцисса встала, разжимая пальцы, и мертвое тело упало к ее ногам. Ударилось об пол так же, как сосуд яда несколько минут назад.