Ночная Всадница - Дочь Волдеморта

• Название: Дочь Волдеморта
• Автор: Ночная Всадница
• Жанр: Фэнтези

Пэйринг: Гермиона Грейнджер/Люциус Малфой/Новый Мужской Персонаж, Лорд Волдеморт/Беллатрикс Блэк/Джинни Уизли, Гарри Поттер, Нарцисса Малфой/Люциус Малфой/Северус Снейп, Рон Уизли, Драко Малфой, Новый Персонаж

Рейтинг: R

Жанр: General/Drama/Romance/Adventure

«…В дощатом этом балагане

Вы можете, как в мирозданье,

Пройдя все ярусы подряд,

Сойти с небес сквозь землю в ад…»

---

Они выскочили в холл, похожий на недра преисподней — огромную комнату жрала гигантская стая огненных зверей: пылающие змеи, химеры и драконы взмывали ввысь, опускались и снова подымались; обстановка старинного поместья, питавшая их, падала в клыкастые пасти, взлетала вверх под ударами когтистых лап и исчезала в огненной бездне.

— Давай же! — крикнул Люциус, рывком толкая ее к свободной и даже открытой двери, но пламенные чудовища, будто по команде, вскинулись и стали теснить их, придвигаясь всё ближе и ближе. — Назад! — рявкнул вдруг маг, и Гермиона, не успев ничего понять, сильно ударилась о неровные стены каменного тоннеля, куда он ввалился вместе с ней, уворачиваясь от проклятья, посланного возникшим на лестнице Гарри.

— И ты здесь! — услышала леди Малфой сквозь треск пламени почти ликующий голос врага. — Воистину, сегодня мне везет!

— Кадмина, ты можешь сражаться? — спросил Люциус, тряхнув ее за плечи. — Где твоя палочка?

— Палочка здесь, — пробормотала Гермиона, вытаскивая свое оружие. — Но он очень силен!

— И всё же он еще не запечатал выхода.

— Нельзя убивать его — Генриетта…

— Да ты и не сможешь его убить. — Люциус быстро выглянул из потайного коридора. — Поттер стоит в дверях и злорадствует, — скоро заговорил он, — считает себя всесильным, и вознамерился ехидничать, глядя на нашу кончину. Кадмина, посмотри на меня. — Он снова тряхнул ее за плечи — стальные глаза сверкали в красном зареве, а голос зазвучал уверенно и спокойно, с глубоким убеждением: — Ты очень умная и сильная ведьма, — проговорил он. — Удивительная. Не такая, как все другие. А твое главное достоинство, Кадмина, — это умение понимать. Иногда должно пройти много времени — но в итоге ты всё понимаешь правильно. У тебя хватит сил и это пережить, слышишь меня, Кадмина? Не отчаивайся, отчаяние — не твоя стезя. Нужно спешить. Помни о своей силе. И о том, что тебе есть для кого жить. И ты справишься!

Люциус сжал ее плечи и крепко поцеловал в мокрый от пота лоб.

— Ну, иди! — сказал он и подтолкнул свою супругу, будто очнувшуюся наконец от дурмана, навстречу ликующему за стеной огня Гарри Поттеру.

С внезапным приливом сил и желания выжить ведьма шагнула к огромным языкам пламени, с иронической горечью отметив про себя, как легко и красиво Люциус толкнул ее в эти объятия смерти саму. Отправил на бой, который она может и не выиграть. Как ловко, напутствовав ее, он остался в укрытии ожидать исхода этого сражения.

В этом весь он.

Стоило бы поучиться…

Жар Бесьего Пламени окружил прочной стеной, но Гермиона вскинула палочку и прошептала слова, заставившие огненных чудищ на миг расступиться. Она успела увидеть усмешку Гарри, стоявшего на пороге парадного входа с поднятой палочкой, и огненный вихрь снова сомкнулся несущей смерть стеной.

Гермиона не успела произнести заклинания вновь.

— Экспекто патронум! — раздалось внезапно за ее спиной, и с порывом ветра свинцовые когти сомкнулись на плечах, а неведомая сила рванула ведьму вверх, под сводчатый потолок холла.

Огромный серебристо–белый орел взметнулся, разгоняя крыльями огненных гарпий, клубящихся всюду.

Гарри, которого наследница Темного Лорда видела сквозь искаженный жаром воздух, языки пламени и клубы пара, дико расхохотался и крикнул, обращаясь к Люциусу сквозь огонь:

— Это не поможет! Они и под потолком, и под землей доберутся до нее и до тебя, Малфой! — прогрохотал он. — Они будут рвать в пепел всё, что здесь есть, еще много дней, пока уж не останется ничего, кроме сажи! Магию, которой я сковал дом, не разрушит ничто!

— Кажется, Поттер, уж тебе‑то следовало бы знать, что есть силы, способные победить что угодно, — с ледяным спокойствием выкрикнул Люциус в ответ, и сквозь пламя сжимаемая в когтях его Патронуса Гермиона увидела, как муж шагнул из тайного хода вперед, разгоняя огненных гадов. — Я вызываю тебя на дуэль, Поттер.

— Дурак! — зло хохотнул Гарри. — Я убью тебя в течение пяти минут!

— Я знаю, — холодно бросил Люциус Малфой.

— НЕТ!!! — взвилась Гермиона, пытаясь вырваться из цепкой хватки молочно–белого орла, который гигантским мощным клювом уже раздирал пленку заклятия на сводчатом потолке холла и пробивал усеявшийся трещинами камень.

Через миг Огненная Геенна сомкнулась под ее ногами, а Патронус, рассекая воздух огромными крыльями, устремился в свежее ночное небо, на свободу, дарованную добровольно принесенной в жертву жизнью.

— Пусти меня!!! — хрипела Гермиона, когда, разрывая пространство, орел ворвался в румынское небо и, словно пущенная стрела, с огромной скоростью устремился вниз, клювом разбивая стеклянный купол Даркпаверхауса, и стал стремительно снижаться с градом осколков.

Вдруг, еще очень высоко, его, словно дымное облако, смыло прочь, растворив на лету без следа. И Гермиона полетела вниз головой на каменные плиты пола, усеянные битым стеклом.

И ухнула в ледяную воду.

Дыхание перехватило, всё заволок дымный туман.

Но ведьма, думавшая сейчас только о том, что осталось там, в Уилтшире, за сотни миль от нее, в несколько мгновений преодолела этот шок — и еще до того, как подхвативший ее на лету граф Серж плавно спустил свою ношу на пол, осознала происходящее.

— Я… никогда не видела… чтобы Патронусы вот так исчезали! — задыхаясь, выпалила Гермиона, кроша подошвами туфель стекло. За спиной слышались шум и топот, но она смотрела только на зависший рядом призрак, спасший ее от неминуемой гибели минуту назад.

— Патронус пропадает так, если умирает человек, пославший его, — произнес граф.

Ледяные когти сжали ее сердце, и будто гром прогремел в ушах. Кровь отхлынула от лица, а мертвящий холод мгновенно охватил всё тело.

Сзади хлопнула дверь, и Лорд Волдеморт выбежал навстречу дочери из своих покоев. В полузабытьи Гермиона осела на усыпанный битым стеклом пол и взглянула на него, убирая все заслоны окклюменции.

Застывший с поднятой палочкой Темный Лорд очень медленно моргнул, раскрывая глаза уже пурпурно–багряными.

Старшая палочка сверкнула вспышкой, и Гермиона, лишаясь сознания, провалилась в колдовской сон.

…Мы играли с тобой в кошки–мышки,
Чаровница шальная моя.
Ты — раскрытая мудрая книжка,
Что промокла в лесу от дождя.
Ты в боях потерявшийся воин,
Перепутавший войско своё,
Ты — корабль, среди волн и прибоя
Позабывший, где солнце встает.
Ты — Ясон с оборвавшейся нитью,
Дикий зверь, угодивший в капкан,
Ты хотела свободу увидеть —
А нашла только сизый туман.
Ты запуталась в сложностях жизни,
Слишком много взяла на себя.
Ты не хищница, милая, хищник —
Он живет, никого не любя.
Мы играли с тобой в кошки–мышки,
Забавлялись, делили постель.
Были осени, ливни и зимы,
Ты бежала одна сквозь метель.
Возвращалась, пройдя через грозы,
Вновь и вновь, чаровница моя.
И, наверное, мне надоело
Просто жить, никого не любя.
Ты такая смешная: колдунья,
Завязавшая шелком глаза,
Изменяющая в полнолунья,
Роковая путана моя!
Очень жаль, что закончились игры:
Ты всю жизнь так любила играть.
Оставляю тебе поле битвы —
Постарайся сама устоять.
Ну, не плачь, я тебя покидаю,
Чаровница шальная моя.
Так уж вышло — теперь ты иная,
Не грусти, проживешь без меня…

Глава XXXIII: У могильного камня

Прощай, и больше никогда –

Какое каменное слово!

Сияет прошлого звезда

На золоте тумана цвёлом;

И исчезают в темноте

Обрывки фраз и губ касанья;

Прошу тебя присниться мне –

Я не сказала «до свиданья!»

Сгорело в пламени навек,

В пучине прошлого исчезло…

Уходит новый человек

Из тех, кто нёс меня над бездной.

И тишина пугает ночь –

Боюсь рассвета и заката;

Осталась в мире только дочь –

И ту страшусь отдать когда‑то.

Пусть не осталось больше слез,

Пусть пустота соткала саван,

Но я шепчу один вопрос:

Как долго жить мне до финала?..

«Люциус Абраксас Малфой» было выведено на черном мраморе могильной плиты. Побелевшие пальцы с обломанными ногтями царапали витиеватые впадины букв, а слезы, крупные и горячие, падали и росой орошали надгробие.

— В этом мире стоит жить ради того, чтобы даже лишь однажды так ошибиться в человеке, — говорил спокойным голосом Лорд Волдеморт, стоя за спиной у Гермионы и глядя в даль.

— В этом мире вовсе не стоит жить, — глухо произнесла та в ответ, не поднимая головы.

— Это слабость отчаяния.

— Это следствие жизненного опыта, — огрызнулась женщина. — Ничего, кроме горя и безнадежности, человек не может иметь в итоге! Сколь ни был бы он счастлив, всё равно когда‑нибудь потеряет всё, и чем дороже было это всё, тем страшнее жить дальше! Бессмысленно. Бороться, терпеть, к чему‑то стремиться… Чтобы всё равно умереть, а вопрос только в том, ценою скольких страданий! Я не хочу продлевать агонию дальше!