Вадим Елисеефф - Японская цивилизация

• Название: Японская цивилизация
• Автор: Вадим Елисеефф
• Издательство: У-Фактория
• Жанр: Культурология
• Год: 2006
• ISBN: 5-9757-0082-5

История цивилизации народа — история прилежного исторического ученичества, национальной гордыни, сокрушительного военного поражения, история становления национального самосознания, великого трудолюбия, ответственности и осмысленного бытия. История японского народа, создавшего великую культуру и искусство. Книга «Японская цивилизация» написана известными французскими востоковедами Вадимом и Даниель Елисеефф в серии «Великие цивилизации».

---

Подчеркнутое превосходство старшей супруги фактически соответствовало китайскому обычаю, введенному сводом законов эпохи Тайхё (701) и эпохи Ёрё (718). В китайском праве положение супруги, чьи права были общепризнанны, отличалось от положения наложниц, не имевших особых прав. Подобная дискриминация никогда не практиковалась в Японии, и это скорее было связано с тем, чтобы защитить права женщины, каким бы ни был ее статус.

Тот, кто говорит о «семье», говорит и о «фамильном имени», было оно патронимическим или нет. Распространение гражданского состояния на все общество в Японии — явление недавнее, так как оно возникает не ранее 1867 года. До этого фамильное имя предоставлялось только семьям, принадлежащим к придворной знати, военному классу или тем семействам, которые были пожалованы специальным разрешением правительства (хотя они по-прежнему оставались простолюдинами). В отличие от западного общества в Японии император был на особом положении. У него так же не было имени, как и у самого бедного крестьянина (именно потому, что он считался наследником богов), а возвращение его многочисленных потомков к обычному человеческому статусу определялось именно тем, что они получали родовое имя, обычно по названию земли, на которой обосновывались. Общество, таким образом, разделялось: с одной стороны трудолюбивая безымянная масса, слуги, с другой — знать, которая ее защищала и представители которой обладали именем точно так же, как и реальной властью.

Под влиянием китайских обычаев избранная часть населения быстро поняла, что в ее интересах установить для себя достойные родословные: только они позволили бы прояснить сложные проблемы и избежать затруднений при наследовании высоких должностей при дворе и в правительстве. Это заметно отразилось уже в «Кодзики» (традиционно датируется 712 годом), затем в «Новом своде регистра семейств» (Синсэн содзи-року), опубликованном в 815 году. Таким образом, можно проследить, поднимаясь по шкале времени, генеалогии знатных родов до эпохи Хэйан. Отдельные личности распределены в этих генеалогиях по трем категориям: 1) потомки небесных и земных божеств; 2) потомки императоров и императорской династии; 3) иностранцы — так в ту эпоху назывались семейства, происходящие из Китая и Кореи. Поразительно то, что древность рода больше принималась во внимание, чем заслуги, так что сам император относился ко второму разряду, хотя при этом сущность его власти всетаки не оспаривалась. Конечно, эти заново созданные в IX веке генеалогии полностью вымышлены, и проверка степени их точности была бы затруднительной. Тем не менее важно, что предисловие к этому сборнику представляет ценный документ для понимания отношений, которые долго существовали среди семей японского высшего света. После сообщения о том, что в Японии обосновались первые корейские переселенцы — подлинные виновники превращения доисторической Японии в организованную страну, — автор продолжает так: «Во время правления Инкё (411–453) между тем семейные взаимоотношения были предельно запутаны. В результате был обнародован указ, согласно которому повелевалось, что лица, приносящие клятвы, будут подвергнуты испытанию кипящей водой. Те, кто приносил клятвы правдиво, оставались целыми и невредимыми, в то время как клятвопреступники были наказаны. Начиная с этой эпохи кланы и семьи были установлены и больше не осталось обманщиков. Реки потекли по своему руслу нормально…

Между тем в период, когда Когиоку (642–645) получил императорские регалии, провинциальные архивы оказались полностью сожжены и молодые и беззащитные люди не имели возможности доказывать собственное происхождение. Интриганы и могущественные удвоили свои ложные претензии. Тогда, в то время как император Тэнти был определен наследником, Эсэки, архивариус семьи Фуна, представил ко двору обугленные остатки архивов. В год металла и Лошади [670] родовые регистры были восстановлены и отношения кланов и семейств полностью прояснились. С этого времени пересмотр регистров всегда мог осуществляться время от времени правителями, которые наследовали друг другу…

В годы Тэмпё Сёхё (749–756) специальной милостью двора все иностранцы, которые подали прошение об этом, были пожалованы фамилиями. Имена, подобные именам японских семейств, были даны переселенцам; это повлекло значительные последствия, поскольку в дальнейшем оказалось неизвестно, какие именно семейства являлись по происхождению чужеземцами, а какие из них были коренного происхождения. И повсеместно находились выскочки, которые претендовали на то, что они происходят от высоких и могучих семейств, и чужеземные переселенцы из корейских королевств претендовали на то, что являются потомками японских божеств. По мере того как шло время и сменялись люди, почти никого больше не оставалось, кто знал бы истину…

В течение последнего периода лет Тэмпё Ходзи (757–764) споры по этому поводу оказались более многочисленными, чем когда бы то ни было. А потому некоторое количество знаменитых ученых было истребовано для того, чтобы составить регистр семейств. Между тем правительство столкнулось с определенными затруднениями еще до того, как работа была завершена наполовину. Ученые были распущены, и составление регистра не было возобновлено…

Наш ныне царствующий славный верховный повелитель [Сага, 809–823] пожелал, чтобы работа была возобновлена с того места, на котором она была приостановлена… Имена тысячи ста восьмидесяти двух семейств включены в эту работу… Этот труд не предназначен для развлекательного чтения… Являясь между тем ключом для отношений между людьми, он оказывается важным инструментом в руках нации» (Кёгаку соси).

Этот текст демонстрирует (вплоть до состава семейств), насколько японской цивилизации была присуща двойственность, в результате чего иностранные пришельцы, хотя и ассимилированные и почитаемые, в то же время (насколько возможно) отодвигаются в сторону и никогда полностью не сливаются с автохтонными элементами. В нем также показывается, что с началом идентификации семейных групп они фактически тесно связывались с ролью и рангом семьи в обществе. С эпохи Хэйан, благодаря кабанэ, то есть именам, происходящим от названий официальных должностей, становится понятным, почему старинные родовые имена (удзи) носит столь большое количество людей. Кабанэ указывали на то, что данное лицо являлось важным «винтиком» в обществе, в большей мере, чем имя, которое относилось к людям, связанным кровным родством. Люди скромного происхождения, не имевшие права на получение ответственных должностей, находившиеся вне политики, тем самым с точки зрения власти не нуждались в идентификации. Триумф демократии (свободной или авторитарной) обеспечил каждому члену общества имя, подтверждающее, таким образом, его гражданский статус. Однако следы старинных объединений вокруг феодала еще ощущаются во многих деревнях: там распространены только одно или два имени и поэтому фамилия пристраивается к местным кабанэ. Так прошлое соединяется с настоящим.

Длительное время японская семья могла казаться гигантской машиной, перемалывающей отдельных людей, основанной на подавлении слабых, в том числе женщин; тем не менее необходимо подчеркнуть ее подлинную или относительную мягкость. Японская цивилизация всегда колебалась между двумя полюсами. Она постоянно восхищалась китайской моделью, суровые правовые установления которой были отражением идеи этатизма,[27] которая в целом господствовала в стране. Однако японская цивилизация вынуждена была постоянно подчиняться необходимым условиям феодальной жизни. Последствия этой двойственности остаются ощутимыми в семейной организации, равно как и в организации управления. Если законы сохраняли видимость государственной мысли, то человеческие отношения выстраивались по феодальному образцу. Даже и сегодня в повседневной вежливости, требующей разговаривать с величайшей сдержанностью обо всем, что имеет отношение к своему собственному дому, и в иерархии отношений проявляется подчеркнутая архаичность. Ну и что из этого? Ведь свобода и счастье на уровне отдельных индивидов выражаются в очень личной оценке, связанной с простыми, порой незначительными ежедневными событиями.

Глава 5 ИМПЕРАТОР КАК ЯВЛЕНИЕ

Когда император Японии оставил недавно свои земли и свой народ, то он порвал с традицией, столь же древней, как и его страна: тэнно не покидал священной земли островов, даже на мгновение. Однако современный правитель император Хирохито[28] был вынужден пожертвовать традицией, повторив путешествие, которое он совершил во времена своей молодости, как напоминание о далеких временах, когда он был еще только наследным принцем. В наши дни, без сомнения, подобное решение не удивило бы никого. В Японии в то время шли дожди, так что японцы с юмором, но не без волнения говорили, что солнце, которое столь непривычно отсутствовало на японском небе в этот обычно мягкий период осени, возвратилось туда спустя две недели, когда вернулся император. Можно спросить, пошла ли на пользу императору, по мнению иностранцев, эта поездка по Европе? В западных странах, где глава государства, независимо от того, представительствует ли или обладает реальной властью, кажется оратором, пророком или просто очаровывает, он всегда производит то или иное впечатление. Мог ли получить сдержанный японский повелитель хоть какой-нибудь шанс на то, чтобы его оценили? Комментарии печати были малочисленными и в целом не слишком восторженными. Воспоминания о последней войне еще свежи; призраки мертвых, погибших во имя патриотизма и императора, составляли его скорбный эскорт.