Журнал «Если» - «Если», 2012 № 05

• Название: «Если», 2012 № 05
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: ISSN 1680-645X

Далия ТРУСКИНОВСКАЯ. СТЕЛЛА МАРИС

Чего только не сделает моряк, чтобы выручить попавших в беду товарищей…

Мария ГАЛИНА. КУРИНЫЙ БОГ

Может быть, надежды толпящегося на крохотном космическом пятачке человечества наконец сбудутся? Или это очередной провал?

Питер БИГЛ. ДЕНЬ ОЛФЕРТА ДАППЕРА

Знаменитый певец единорогов вновь обратился к своему любимому персонажу.

Ален Ле БЮССИ. ПОСЛЕДНИЙ ТАНЕЦ

На самом деле это совсем не метафора.

Святослав ЛОГИНОВ. ГДЕ СЛЫШЕН КОЛОКОЛА ЗВОН

А мы ведь с вами чувствовали, что в колокольном звоне есть нечто, отгоняющее «злую тьму»

Сергей БУЛЫГА. ФИОЛЕТОВЫЙ ДОЖДЬ

Оранжевое небо, оранжевый верблюд… Но здесь все гораздо серьезнее.

Фелисити ШОЛДЕРС. МАЛЕНЬКИЕ ГОРОДА

Дюймовочке и в современном мире найдется место!

Аркадий ШУШПАНОВ. СЛУЖИВЫЙ И Ко

Да кто же не повоюет за родную землю? Даже если она на кладбище.

Анна КИТАЕВА. КНИЖНАЯ КУКОЛКА

Подобных созданий нет ни в одном бестиарии. Разве только в библиотеке.

Андрей НАДЕЖДИН. ВОКРУГ МАРСА ЗА 80 ЛЕТ

Через сто лет после выхода первой книги и через восемьдесят после первой попытки экранизации знаменитый фантастический цикл наконец обзавелся экранным воплощением.

Сергей СЛЮСАРЕНКО. ДВА МИРА — ДВЕ СУДЬБЫ

Фантастика проникла в военно-патриотическую драму. Правда, патриотизм бывает разным.

Сергей ЛУКЬЯНЕНКО. «ЭТО КОНЕЦ», — ПОДУМАЛ ШТИРЛИЦ…

Продюсерское кино — это уже диагноз.

Анастасия ШУТОВА. КИНО, НАВЕЯННОЕ СНОМ

…вызванным полетом пчелы вокруг граната за секунду до пробуждения.

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Гарри Поттер в хоррор-ремейке.

Глеб ЕЛИСЕЕВ. ГОРОДОК В ТАБАКЕРКЕ

Мастер тоже вправе ошибаться… Впрочем, все это, как и всегда, субъективная оценка критика.

РЕЦЕНЗИИ

Классики, дебютанты, исследователи; фэнтези, НФ, монография… Только в книжном мире есть реальное право выбора.

КУРСОР

Королева воинов защищает Арктику… Снимается эпопея о планете Дарковер… Не стало великого художника-фантаста.

Вл. ГАКОВ. ТЯЖКАЯ МИССИЯ

Создателю знаменитой «Экспедиции «Тяготение» в этом месяце исполнилось бы 90 лет.

ПЕРСОНАЛИИ

Авторы номера — красноречивое опровержение известной сентенции: писателями не становятся, ими рождаются. Но прежде приходится проделать непростой путь.

---

С другой стороны, почему бы не попробовать? Пчел сейчас по всей материнке косит какая-то чертова инфекция, а тут им, может, удастся выжить. Завезут чистый рой, он расплодится со временем…

Бог ты мой, неужто и вправду? Неужто получилось? Наконец-то получилось?

— Вот только позволят ли, — обеспокоенно продолжал будущий пчеловод. — Все-таки это сильно изменит биоту. Пчелы, цветы-медоносы…

— Позволят. Им не надо беречь эту биоту. Им важно сохранить свою, — рассеянно ответил он. — Ну, потеснят виды с материнки на какой-то одной варианте автохтонную флору-фауну, ничего страшного. Собственно, мы и так влезли в чужую биоту по самое не хочу. Каждый человек — среда обитания всяких разных организмов. Одних симбиотических бактерий, если собрать, получится килограмм… А есть еще и скрытые патогенные… и вирусы… и ретровирусы. А ретровирус — это…

— Знаю, — парню явно было лестно, что с ним ведут такой серьезный мужской разговор, — конструктор генома.

— Да, — сказал он, — к тому же есть еще куры. А в перспективе, свиньи.

Ну да, мы осторожны. Козы выедают все подряд. Овцы формируют под себя образ жизни племен-овцеводов, превращают оседлые племена в кочевников, уводят мальчиков и мужчин — самую дееспособную часть населения — на пастбища. Лошади слишком нежные, слишком разборчивые… хотя в перспективе, наверное, с ними все было бы как надо. А вот свиньи лопают, что дают, быстро наращивают биомассу и занимаются своим делом, пока люди — своим. Куры тоже удобны для ассимиляции, хотя есть проблемы, конечно. Всегда имеется шанс перезаразить местную биоту какой-то безобидной для кур скрытой инфекцией. Или наоборот, подхватить такую инфекцию от местной фауны…

Да, куры… Он на миг прикрыл глаза.

Когда открыл, вокруг были все те же дружелюбные загорелые лица.

Смех, тихие разговоры.

Со временем, если его хватит, этого времени, надо будет уговорить страны Мадридского протокола попробовать кардинально иной путь, подумал он. Не резервный семенной фонд, не генетически чистый материал, напротив — сплошь генномодифицированные формы, бобовые с полным набором незаменимых аминокислот, суперкалорийные грибы, все такое… Чтобы не приходилось резать животных. Разводить лошадей для работы, кур — на яйца, коров — на молоко. При подготовке колонистов — гипноз, психотренинг: убивать нельзя, причинять боль нельзя, уважать чужую жизнь, не разделять разумных и неразумных… Развивать эмпатию, учиться состраданию, поднимать, как это ни дико звучит, другие виды животных до себя, и черт с ней с биотой, с резервным генофондом, со всеми этими подстраховками, запасами на крайний случай, с жалкими и постыдными видами на то, что, когда мы окончательно загубим свою Землю, уничтожим все, до чего еще не успели дотянуться наши жадные неловкие ручки, когда все вытопчем, развалим и съедим, нам будет куда бежать — или, по крайней мере, откуда вывозить, распределять, прививать, подсаживать, переопылять…

Чем черт не шутит, быть может, удастся в конце концов на новой варианте Земли вывести новую варианту Человека Разумного. Который будет не только топтать и портить. А любить, сотрудничать, беречь… Новая коэволюция — разве не великая задача, возможно, самая великая из тех, что нам по плечу. Ведь не считать же великой задачей уничтожение Гольфстрима, в самом деле…

Тяжелый торжественный «бом-м» где-то там, в освещенных теплым светом глубинах дома, заставил его вздрогнуть.

— А, — сказал собеседник с гордостью, — это часы. Нет, правда. Настоящие, с боем. Начало двадцатого века, честное слово. Мы завербовались большой семьей и решили — пускай будет одна реликвия на всех, зато солидная. Здорово, а?

— Часы — это хорошо, — согласился он.

— Такие и на материнке мало у кого имеются!

— Да, — сказал он, — верно.

Мягкие синие сумерки стелились над поселением, как переливающееся шелковое полотнище. К запаху свежей древесины примешался запах мокрой зелени — выпала роса. Кто-то, прошуршал в кустарнике — наверное, безопасный, раз на него не обратили внимания.

«Бом-м», — повторили часы.

А русоволосая девушка сказала:

— Возьмите еще печенья. Пожалуйста.

* * *

Дорожная пыль была чуть прибита росой, чужая трава выбрасывала, стелясь вдоль низеньких оград, острые сизые стрелы, он шел мимо отворенных дверей, мимо домов, где кто-то готовил ужин, стирал на веранде, купал ребенка, плотничал или просто сидел в кресле-качалке, глядя на вечереющее небо. На какой-то момент он словно очутился у дома своего детства, в старом поселке со скрипучими калитками и резными наличниками, чудом уцелевшем в лапах мегаполиса, зацепившемся за край существования, а потом сметенным строительным бумом и безумной, неприличной ценой на каждый метр пригодной для жизни земли. Ну да, здесь не росли за оградой цветы, да и ладно, а может, и правда, заведут они пчел, выпишут семена, и будут из-за каждого штакетника выглядывать веселые мордочки подсолнухов… А если пчелы приживутся, то можно и фруктовые деревья высаживать… не может быть, думал он, неужели… не может быть.

— Скажи! Скажи!

Он приостановился. Трое мальчиков лет семи обступили белобрысую девочку, то ли помладше, то ли просто миниатюрную. Девочка в домотканом холщовом сарафане мотала головой, ладошка что-то сжимала у горла… крестик?

— Это чтобы ты была умная? Да? Потому что ты дура. Дура ведь?

Лицо девочки жалобно искривилось, мокрые ресницы торчали в стороны, как иголочки.

— Нет, это чтобы ты выросла красивая. Потому что ты уродина.

— Нет, это чтобы она вообще выросла. Она же карлица.

Девочка всхлипнула, по-прежнему придерживая ладошку у горла.

— Парни, — сказал он, выступая из тени штакетника, — у вас совесть есть?

— А мы чего, — отозвался самый высокий и вытер нос рукавом, — а она чего?

— Я уже даже не говорю, что вас трое на одного. Но девочек вообще нельзя обижать, — сказал он сурово. — Уже хотя бы потому, что девочка не может дать сдачи.

— А вдруг может? — ответил еще один, круглоголовый и веснушчатый. — Вдруг у нее как раз для этого?

— Нет, — тоненько взвизгнула девочка, и слезы полились по щекам особенно густо и быстро, ручейками, — это для того, чтобы меня любили!

— Так ведь тебя все равно никто не любит, — старший разглядывал девочку с каким-то даже научным интересом.

Девочка заплакала еще громче, схватилась руками за щеки, словно для того, чтобы удержать слезы, и он увидел наконец, что она прятала — просто камешек на шнурке. Куриный бог. Когда-то давным-давно они с сестрой тоже любили собирать такие…

По-прежнему прижимая руки к щекам и горько плача, девочка повернулась и побежала вдоль улицы. Он увидел, что она босая. Похоже, здесь все дети бегали босиком, благословенное место.

— Ее обманули, — задумчиво произнес старший, глядя ей вслед. — Он не для того. Для чего-то другого. А для чего, она и сама не знает. Ну, пошли, что ли.

* * *

В затененной комнате с голыми, опять же пахнущими свежим деревом стенами он лег на грубо сколоченную койку и с наслаждением вытянулся. Планшет он пристроил на животе; глаза уже ощутимо пощипывало, вообще-то хорошо бы поспать, но перед сном он хотел впихнуть в себя как можно больше данных: чтобы во сне было что обрабатывать. Над чем трудиться. Самые удачные наития у него происходили по утрам, в странном состоянии между сном и бодрствованием, когда сознание стягивает и сшивает самые причудливые ассоциации.

Отчетность по агрикультурам просмотрел мельком — и так понятно, что посевы дали хорошие всходы, что элитные сорта твердых пшениц и ржи способны не только прокормить колонию, но и вернуться зерном на материнку в качестве отсроченной платы за поставленное через дорогущий портал оборудование, предметы первой необходимости и агротехнику. Что еще важнее — посевы диких зерновых тоже дали хорошие всходы, а это значит, что сейчас, когда центры происхождения культурных растений со всем их потенциальным генетическим разнообразием уничтожены локальными конфликтами или просто недоступны (интересно, почему локальные конфликты чаще всего случаются именно в очагах формообразования, словно сама земля там и впрямь бурлит избыточной силой?), человечество не потеряет их окончательно — пусть не на материнке, но на бесконечном числе вариативных Земель… И старые сорта, вытесненные на материнке генными модификатами, не потеряет тоже. Генным модификатам в колонии хода нет: таково условие игры.

Здешняя варианта материнки, кстати, была вроде вполне приемлема — с хорошей биотой, правда без коэволюции цветковых растений и насекомых-опылителей, ну да в какой-то степени, может, это и к лучшему… Колонисты останутся без меда — что да, то да.

Интереснее другое…

Он умел угадывать фальшь. Мимика, движения глаз, рук, интонации… Никого так не тренируют, как инспекторов, и не только на скорость реакции и выносливость. Захар не врал. Тут все было в порядке.