Всеволод Ежов - Конрад Аденауэр - немец четырех эпох

• Название: Конрад Аденауэр - немец четырех эпох
• Автор: Всеволод Ежов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2003
• ISBN: 5-235-02533-4

Книга «Конрад Аденауэр — немец четырех эпох» — первое в России солидное исследование жизненного пути и деятельности выдающегося немецкого политика.

В основу книги легли документальные и мемуарные материалы, не в последнюю очередь воспоминания самого Аденауэра, высказывания и оценки печати того времени. Представляются интересными личные впечатления автора, доктора исторических наук, профессора В. Д. Ежова, который во второй половине 50-х — начале 60-х годов был вторым секретарем посольства СССР в Бонне, неоднократно присутствовал на выступлениях К. Аденауэра в бундестаге, на его пресс-конференциях, мог наблюдать канцлера на приемах и других мероприятиях.

Книга призвана реабилитировать искаженный советской пропагандой образ К. Аденауэра, дать объективную оценку его вклада в мировую политику.

---

Революционные власти возложили управление городом на капитана Швинка. Он довольно быстро оценил обстановку и решил работать вместе с Аденауэром. Ратушу осаждали толпы людей, требуя хлеба. На окраинах голодающие начали громить продуктовые лавки. Подбирались к винным погребам. По приказу обер-бургомистра алкогольные напитки из винных хранилищ ночью под покровом темноты слили в Рейн. На улицах установили походные кухни и кормили кашей голодающих. Из жителей создали отряды гражданской охраны. Через несколько дней они сумели навести порядок и взять под защиту граждан и их собственность.

Аденауэр работал по 18 часов в сутки. Домой возвращался молчаливый и усталый, чтобы, поспав несколько часов, рано утром вновь отправиться в ратушу. Капитан Швинк не вмешивался: он видел, что обер-бургомистр и его подчиненные действуют самоотверженно и рационально.

В середине ноября после подписания перемирия в Кёльн вошли четыре армейских корпуса, возвращавшихся с фронта. Аденауэр с согласия Швинка решил осуществить демобилизацию военнослужащих. Солдаты и офицеры сдавали оружие и получали свидетельство о демобилизации, проездной билет до места жительства, денежное содержание и продовольствие. Магистрат устроил распродажу военного имущества, армейских автомобилей и повозок. Покупали спекулянты, подпольные дельцы. Но они давали деньги. На них и проводилась демобилизация. Оставалось и на продовольствие для жителей города.

Добывать продукты питания было особенно трудно. Закупалась в основном перловая крупа. Ею и заправлялись походные кухни, день и ночь дымившие на улицах города. Кёльнцы прозвали своего обер-бургомистра «Граупенауэром» (граупен по-немецки — перловая крупа). Шутили беззлобно, хорошо понимая, каких усилий стоит добывание этой крупы.

Власть Советов в Кёльне оказалась недолгой. В декабре в Кёльн вступили английские оккупационные войска. Англичане промаршировали по пустым улицам, поглядывая на закрытые магазины. Жители затаились в ожидании новых событий.

Перед зданием ратуши остановилась громада танка. Два молодых английских офицера потребовали провести их к обер-бургомистру. В кабинете Аденауэра они повели себя развязно, развалились в креслах, закурили и стали стряхивать пепел прямо на пол.

Понять, что они хотят, оказалось непросто. Аденауэр вызвал посыльного и громко сказал:

— Офицеры желают получить пепельницы.

— Что там? — любопытствовали чиновники в коридоре.

— Господин обер-бургомистр воспитывает английский детский сад, — солидно отвечал посыльный.

По отношению к оккупационным властям Аденауэр вел себя корректно. Умел, не повышая голоса, поставить на место не в меру распоясавшихся. Выполняя распоряжения англичан, смягчал те, что считал неразумными или унижающими достоинство горожан.

В Кёльне разместились пехотная бригада и кавалерийский полк под командованием генерала Лоусона. Им предоставили пустующие казармы. Лоусон издал распоряжение, чтобы все жители города постоянно имели при себе удостоверения личности, зарегистрированные в полиции. Движение по городу прекращалось в 20.00. Запрещалось ездить на велосипедах и верхом на лошадях. Свет в домах после 21.30 мог зажигаться только по специальному разрешению. Пользоваться телефоном и телеграфом также можно было с разрешения оккупационных властей. Подлежало сдаче все оружие, включая охотничьи ружья.

Распоряжение отпечатали в виде прокламации, чтобы развесить ее по городу. Самым любопытным оказался параграф 13-й. В нем предписывалось всем немцам-мужчинам приветствовать английских офицеров снятием головного убора. Аденауэр прочитал прокламацию, врученную ему английским представителем, и сказал после некоторого раздумья:

— Никогда не думал, что английский джентльмен может таким образом унизить побежденный народ.

Англичанин смутился.

— Я лишь выполняю распоряжение вышестоящих властей доставить в магистрат прокламации. Ваше дело, господин обер-бургомистр, решить, что с ними делать.

Аденауэр положил в угол увесистый пакет и заметил:

— Разумеется, я буду выполнять распоряжение оккупационных властей, насколько позволяет мне совесть.

Представитель оккупационных властей ушел, ничего больше не сказав. Присутствовавшие работники магистрата поздравили Аденауэра с победой.

Англичане по достоинству оценили деловые качества обер-бургомистра и его готовность к разумному сотрудничеству. Ему частенько удавалось отменять указания, ущемлявшие горожан. Прекратились реквизиции продовольствия для войсковых нужд. Снабжение стало осуществляться по взаимной договоренности. С английскими солдатами у населения недоразумений не возникало. Англичане и немцы проявляли взаимную корректность.

Кёльн не затронули революционные бури ноября в той степени, как это произошло в Берлине и ряде других городов страны. Английская оккупация тоже не привела к потрясениям. Мало что изменилось в жизни горожан и после замены монархии республикой. Хотя более активно стали действовать коммунисты. Они критиковали обер-бургомистра по любому поводу, называя его реакционным клерикалом, а магистрат — цирком Аденауэра. Ставили ему в вину скудость снабжения продовольствием. Действительно, перловая крупа порядком надоела. Однако жители города были благодарны и за нее. Критика в адрес Аденауэра в массовом порядке не поддерживалась.

Сам Аденауэр спокойно воспринимал наскоки на магистрат и на него лично. Экстремисты соорудили в парке могилу. Поставили на ней крест и написали на нем: «Здесь покоится Конрад Аденауэр». Обер-бургомистр во время прогулки увидел сооружение, прочел надпись, ухмыльнулся и спокойно прошел мимо. Никакой реакции с его стороны на эту выходку не последовало.

Поражение в войне подорвало имперские позиции Пруссии. Крушение монархии разрушило централизованную систему управления. Германские государства, аплодировавшие Берлину после разгрома Франции в 1871 году, теперь готовы были взвалить на него все беды. Росли антипрусские настроения. В Рейнской области они вылились в довольно сильное сепаратистское движение.

В конце 1918 года в партии Центра активно велись разговоры об обособлении католической и либеральной Рейнской области от протестантской и консервативной Пруссии. Аденауэру были понятны и близки подобные настроения. Однако он, взвешивая множество факторов, пришел к выводу, что речь надо вести о самостоятельности, не нарушая общегерманских связей. При всей его неприязни к Пруссии он считал, что полный разрыв с ней приведет к развалу германского государства, созданного с таким трудом и добившегося неплохих успехов в предвоенные годы.

Радикально настроенные сепаратисты собрались в начале декабря 1918 года в Кёльне с целью объявить о создании независимого рейнского государства. Аденауэра пригласили, но он в последний момент отказался от участия в собрании. Единодушия не оказалось и у собравшихся. Провозглашение независимости не состоялось. Несколькими днями позже Аденауэр заявил германскому министру внутренних дел Братшайду, что он против создания Рейнского государства.

К этому времени у Аденауэра сложилось твердое убеждение, что сепаратистское движение необходимо ограничить созданием в рейнских провинциях, включая Рурскую область и Вестфалию, самостоятельного образования в рамках германского федеративного государства. В январе 1919 года возник Комитет по созданию Рейнско-Вестфальской республики. Председателем избрали Аденауэра. Комитет издал меморандум, в котором указывал, что новая республика должна иметь собственные вооруженные силы (разумеется, с согласия английских оккупационных властей), но оставаться в составе германского рейха.

Противники Аденауэра долгие годы, включая и время после Второй мировой войны, обвиняли его в стремлении развалить общегерманское государство и стать главой его западных областей, объединенных в рейнскую республику. Не исключено, что подобные мысли появлялись у Аденауэра. Но они быстро ушли. Трезвый анализ обстановки, складывавшейся после войны в Европе, требовал консолидации. Аденауэр неоднократно повторял, что он никогда не был сепаратистом и не помышлял о расколе Германии. Антипрусские настроения сильно давили на кельнского обер-бургомистра. Католицизм, близость к западноевропейской культуре вызывали симпатии к Франции. Но он прежде всего был немцем и исходил из интересов немецкого государства.

Дальнейшие события развивались так. В феврале 1919 года в Кёльне по приглашению Аденауэра собрались обер-бургомистры рейнских городов, парламентарии, общественные деятели. На заседании столкнулись две точки зрения — провозгласить выход из германского рейха или объявить о самостоятельности в составе рейха.

С основным докладом, длившимся три часа, выступил Аденауэр. Он подробно остановился на позиции Франции.