Ева Модиньяни - Наследница бриллиантов

• Название: Наследница бриллиантов
• Автор: Ева Модиньяни
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-699-02546-4

Красавица Соня Бренна, бывшая фотомодель, женщина яркая и незаурядная, за свою непростую, но богатую событиями жизнь хорошо научилась различать истинные ценности. И когда ее свекор, могущественный Джованни Ровести, оставил в своем завещании непонятную загадку вместо миллионного наследства, она не стала принимать участие в гонке за миллионами. С мудрой насмешкой следит она за тем, как между членами клана Ровести накаляются страсти, падают покровы с бережно охраняемых тайн, срываются маски. Но развязка непредсказуема. И бриллианты достанутся той, которой они не нужны…

---

Она погладила его по щеке, пылавшей от возбуждения. Ее прекрасные зеленые глаза улыбались из-под длинных рыжих ресниц. Она нравилась Паоло, он был влюблен в Зораиду и одновременно ненавидел ее.

На девушке было синее хлопчатобумажное платье, старенькое, выцветшее. Паоло завороженно смотрел на огненный волнистый локон, ниспадавший вдоль шеи на белое плечо, покрытое капельками пота. Правильный нос и высокие скулы были усеяны мелкими веснушками.

— По-твоему, хорошо так смотреть на женщину? — с упреком спросила Зораида, польщенная в душе бурей чувств, которые она внушала этому мальчику. У нее были сильные руки, привычные к работе и потому красные и шершавые.

— Ты ведь никому не расскажешь, что ты видел, правда? — с деланым равнодушием спросила она.

Паоло все смотрел и смотрел на нее, не произнося ни слова. Она была очень красивая. Очень! В нем, как всегда, боролись два чувства — любви и ненависти. У него разрывалось сердце от того, что он видел минуту назад. Он не заметил, что плачет: крупные обжигающие слезы покатились из глаз.

— Здравствуйте, этого только недоставало! Ты что, плачешь? — ласково спросила она. — Милый ты мой мальчик.

Она вытерла Паоло слезы, прижала его к груди. Он испытывал райское блаженство и адские муки. Неожиданно для себя он отстранился от девушки.

— Я тебя ненавижу, — холодно, твердым голосом объявил он. И, убрав с лица ее руки, бросился прочь.

— Паоло, подожди! Ты забыл книгу! — кричала Зораида, догоняя его.

Он забыл все на свете, забыл, что бабушка велела ему сидеть дома, забыл о своем тайном убежище, о недочитанной книге. Давая себя догнать, он остановился. Оба тяжело дышали от бега.

— Брось дуться, — сказала Зораида. — И не ври, будто меня ненавидишь. Ты просто ревнуешь. Но не равняй себя с Артемио, ему двадцать лет, а тебе сколько? Ты еще маленький и некоторых вещей не понимаешь.

Что правда, то правда. Ему было одиннадцать лет: он перешел всего-навсего в седьмой класс.

— Отдавай книгу! — потребовал, протягивая руку, Паоло.

Она прижала книгу к груди.

— Ишь, чего захотел! Сперва улыбнись мне и скажи, что мы друзья.

Паоло очень хотелось сказать ей, что она красивая, и признаться в любви. Как, подумать только, как она могла оказаться в объятиях этого сиволапого Артемио, недостойного даже смотреть на нее!

— Ты ровным счетом ничего не понимаешь, — сказал он, беря себя в руки.

— Я всегда тебя вижу с книгой, и, может, в чем-то ты и умнее меня. Наверняка когда-нибудь ты окончишь университет, профессором станешь. Но что из того, что маленький Паоло умнее меня, если я чувствую, что он меня любит и что мы с ним друзья? «Эдмондо де Амичис», — прочитала она на обложке книги фамилию автора. И дальше название: — «Марокко», — и наконец фамилию издателя: — «Джованни Ровести».

Она хитро улыбнулась.

— Дай сюда книгу!

— А тебе известно, кто такой Джованни Ровести? — с той же хитрой улыбкой спросила она. — Интересно, что ты о нем думаешь?

Странный разговор. Что он может знать об издателе книги, которую читает?

— При чем тут Джованни Ровести? — мрачно спросил он, вырывая у нее книгу.

— А при том, что Джованни Ровести — твой отец, любой тебе это скажет, — равнодушно объяснила Зораида. И, пожав плечами, скрылась в зарослях кукурузы.

Паоло бросил книгу в канаву и побежал к бабушкиному дому. На задах огорода сохли на веревках белые простыни. Здесь он остановился. В лучах заката простыни казались золотыми кулисами. Они пахли солнцем и зрелыми колосьями. Паоло пустился в пляс, кружась и драпируясь при этом в пахучие полотнища. То, что он услышал от девушки, ошеломило его. Ошеломило и наполнило гордостью.

ГЛАВА 2

Была первая суббота мая. Выйдя из поезда, Паоло от вокзала пошел по бульвару в сторону центра. Выпил кофе в баре «Центральный» и направился к Дуомо — главному собору. Площадь, старинный храм на ней, высокая колокольня и компактный баптистерий радовали глаз и душу.

Многоцветный мрамор празднично переливался в теплых лучах утреннего солнца. Паоло присел на ступеньках баптистерия. Зажег сигарету и закрыл глаза, с удовольствием погружаясь в глубину веков, откуда веяло благополучием.

Он жил в Милане вот уже почти два года — с тех пор как поступил в тамошний университет, но любимым городом для него оставалась Парма. В Милане он чувствовал себя вырванным с корнем растением, нуждающимся время от времени в очередной подпитке, в новой порции живительных соков, которые могла дать ему только Парма.

Площадь, наполовину залитая солнцем, дышала царственной древностью. В Парме и поныне ощущалось присутствие герцогини Марии-Луизы, ее просвещенного правления, любви к искусству, творческого духа, созвучного этому прекрасному городу.

Паоло провожал взглядом голубые завитки сигаретного дыма. Еще одна затяжка — и он продолжит путь к дому матери, к Порта-Сан-Варнаба.

— Паоло, ты?

Вопрос вывел его из состояния сладостного оцепенения. Он повернул голову и узнал Серджо Склави, своего лицейского товарища. Серджо был одет нарочито небрежно: джинсы, клетчатая рубашка, пуловер. Он отрастил усы.

— Что ты здесь делаешь в одиночестве? — поинтересовался Серджо.

— Что делаю? Ничего особенного.

Паоло встал, недовольный тем, что кто-то прервал его мысли.

— Тысячу лет не виделись, — продолжал Серджо. — Чем занимаешься?

У него был самоуверенный тон человека, явно не страдающего комплексом неполноценности.

Паоло мог бы задать ему те же вопросы, но Паоло было все равно, какую стезю по окончании лицея выбрал Серджо. Школьный товарищ — это только школьный товарищ, друзьями они никогда не были. Спеша поскорее отделаться, Паоло ответил скороговоркой:

— Учусь в Милане. На философском.

Серджо, в свою очередь, поведал ему, что работает в редакции известного еженедельного журнала, тоже в Милане.

— А откуда у тебя такие средства, что ты можешь позволить себе учиться в университете? — нахально спросил Серджо.

Паоло подумал о матери и о бабушке, отказывавших себе во всем, лишь бы он продолжал учебу. Сам он экономил буквально на всем, но и при этом бывали дни, когда ему приходилось выбирать между сигаретами и горячим обедом.

— Это что, допрос?

— Почему допрос? Просто хочу помочь тебе, — объяснил Серджо. — Может, ты ищешь, где подработать. Я слышал, что мой журнал ищет корректоров. Если мне не изменяет память, по-итальянски в лицее у тебя было «отлично». Как ты смотришь на то, чтобы приобщиться к печатному слову? Должен сказать, что у Ровести неплохо платят. А кроме того, лиха беда начало: кажется, Хемингуэй тоже начинал корректором.

На Паоло произвело впечатление не столько имя великого американского писателя, сколько имя Ровести.

— Думаешь, меня возьмут? — спросил он.

— Позвони мне в понедельник утречком в редакцию, — предложил Серджо, протягивая ему карточку с номером телефона.

Паоло поблагодарил его и, попрощавшись, пошел к дому матери.

На обед, как всегда по субботам, были ушки, но на этот раз Паоло ел через силу. Обед сопровождался обычными разговорами о его учебе и о футбольном чемпионате Италии.

Как всегда по субботам, Паоло пришлось выслушать материнские рассказы обо всех родственниках и соседях, бабушкины жалобы на старость, на ревматизм, на то, до чего плохо устроен этот мир. Паоло делал вид, будто внимательно слушает, на самом же деле он думал о своем.

Потом бабушка перешла в кухню — мыть посуду, а Стелио, отчим Паоло, отправился играть с друзьями в карты.

Паоло остался вдвоем с матерью. Мать села в кресло со своим вязаньем, он, взяв книгу, устроился у окна, где было светлее. Внешне все выглядело как обычно, но Флора сразу почувствовала, едва увидела сына, что он странно возбужден.

— У тебя неприятности? — спросила она, первой прерывая напряженное молчание.

Он ответил не сразу — должно быть, искал слова.

— Расскажи про Джованни Ровести, — наконец сказал он.

Флора перестала вязать. Последовал долгий вздох.

— Ты давно знаешь?

— С одиннадцати лет.

— От кого?

— Мне сказала Зораида Росси.

Немногословность этого щекотливого разговора благотворно подействовала на Паоло, успокоила его.

— И ты столько лет носил это в себе и ничего мне не говорил? — промедлив, спросила мать. — Почему?

Что он мог ответить? Мать выглядела так молодо, что их часто принимали за брата и сестру. Паоло это было приятно, льстило его сыновней гордости. Он всегда видел ее в роли заботливой жены, хорошей хозяйки, любящей матери. А какие у нее были глаза! И до чего она была красивая!

— Неужели у тебя никогда не было потребности рассказать мне про моего отца и про свои отношения с ним? — спросил он с ласковым упреком.