Светлана Кайдаш–Лакшина - Княгиня Ольга

• Название: Княгиня Ольга
• Автор: Светлана Кайдаш–Лакшина
• Жанр: Историческая проза
• ISBN: ISBN 5–17–013112–7 (ООО «Издательство ACT») ISBN 5–271–04038–0 (ООО «Издательство Астрель»)

ISBN 5–17–013112–7 (ООО «Издательство ACT») ISBN 5–271–04038–0 (ООО «Издательство Астрель»)

О великой русской княгине Ольге (? — 969), жене киевского князя Игоря Рюриковича, рассказывает новый роман писательницы–историка Светланы Кайдаш–Лакшиной.

---

И древляне и войско Ольги долго стояли недвижимо, пораженные страшной силой ее проклятия и внезапной смертью после него. Потом кто‑то выдохнул:

— Перун поразил…

И кто‑то из воинов отозвался:

— Никто не смеет проклинать, кроме богов…

А в дальней толпе древлян женский голос взмыл, как Птица, вверх:

— Это жрица Верховной Матери… Она принимает в себя убитых… Она знает…

Молчание воцарилось над толпой, враги оцепенели перед разверзшейся тайной будущего.

Княгиня Ольга негромко велела воеводе Свенельду:

— Уведи Святослава…

И сейчас же все зашевелились, задвигались, застонали, закричали…

Ольга прервала эти потоки прошлого и с трудом вспомнила, с чего все началось.

Бердаа…

Этот поход состоялся в 943 году… Да, да, всю зиму их не было. Долгое время спустя добрались до Киева воины войска. Был среди них и пленный писец мусульманин. Он составил описание похода, и Ольга потом его читала. Когда могла. Спустя лето и осень.

Она не помнила, чтобы в своей жизни кричала. Но когда ей сказали, что Олежек погиб, она кричала… И упала на землю… Как простая холопка.

На всю жизнь Ольга запомнила это описание и как оно начиналось:

«Русы — народ могущественный, телосложение у них крупное, мужество большое, не знают они бегства, не убегает ни один из них, пока не убьет или не будет убит. В обычае у них, чтобы всякий носил оружие. Привешивают они на себя большую часть орудий ремесленника, состоящих из топора, пилы и молотка и того, что похоже на них».

Ольга помнит это начало как молитву, потому что нельзя сосчитать, сколько раз она это читала, и потом уже не могла ни читать, ни слушать. «Хватит», — говорила себе и останавливалась.

Не было сил.

Так случалось много раз, пока не взялась за следующий кусок описания.

«Сражаются русы копьями и нотами, опоясываются мечом и привешивают дубину и орудие, подобное кинжалу. И сражаются они пешими, особенно эти, прибывшие на судах».

Олежек не боялся воды, а у нее было предчувствие, и она смотреть не могла, когда бегал он по стругу, а ей хотелось крикнуть: — Слезай!

Будто он не княжич…

«Русы проехали море, которое соприкасается со страной их, пересекли его до большой реки, известной под именем Куры, несущей воды свои из гор Азербайджана и Армении и втекающей в море».

Другое море, далекое, что увидел бедный мальчик, ее кровинушка, пролитая на чужой стороне…

И почему Кура? Священные куры всегда были у нее в птичнике для жертвоприношений… Что же — и Олежек был принесен в жертву как какой‑нибудь петух из языческого святилища? Боже мой! Страшно об этом думать…

«Река эта есть река города Бердаа, и ее сравнивают с Тигром. Когда они достигли Куры, вышел против них представитель Мазурбана и заместитель его по управлению Бердаа. Было с ним триста человек из дейлемитов[114] и приблизительно такое же число бродяг и курдов. Простой народ убежал от страху. Вышло тогда вместе с ними войско из добровольцев около пяти тысяч человек на борьбу за веру. Были они беспечны, не знали силы русов и считали их на одном уровне с армянами и ромейцами[115]. После того как начали сражение, не прошло и часу, как русы пошли на них сокрушающей силой. Побежало войско, а вслед за ним все добровольцы и остальное войско, кроме дейлемитов. Поистине, они устояли некоторое время, однако все были перебиты, кроме тех среди них, кто был верхом. Русы преследовали бегущих до города Бердаа. Убежали все, у кого было вьючное животное, которое могло увезти его, как военные, так и простые люди и оставили город. Вступили в него русы и овладели им.

Рассказали мне, что русы вошли в город, сделали в нем объявление, успокаивали жителей его и говорили им так: «Нет между нами и вами разногласия в вере. Единственно, чего мы желаем — это власти. На нас лежит обязанность хорошо относиться к вам, а на вас — хорошо повиноваться нам».

В Бердаа было много христиан, поэтому и сказали наши воины, что нет разногласия в вере. Как всегда доверчивые, русские попали в ловушку. Сначала их стали отравлять женщины, а потом… Мазурбан устроил засаду. Он сговорился со своим войском, что нападет на русских, а когда те пойдут на них в наступление, они нарочно побегут. Когда русские проскочат мимо засады, Мазурбан даст знак, закричит особым образом и войско выскочит и разобьет их.

После того как они приступили к выполнению этой хитрости, Мазурбан и его войска выступили вперед. Вышли и русы, начальник их сидел на осле; вышли и воины его и построились для битвы. Вначале все шло как обычно. Побежал Мазурбан, побежали и мусульмане, и русы стали преследовать их, пока не прошли места засады; однако войны Мазурбана продолжали бежать.

Мазурбан после рассказывал, что когда он увидел своих людей в таком состоянии, он закричал и всячески убеждал их вернуться к битве. Но не сделали они этого, ибо страх владел их сердцами. Тогда он понял, что если мусульмане будут продолжать свое бегство и дальше, то русы возвратятся и не скроется от них место засады и погибнет тогда она.

Сказал Мазурбан: «Возвратился я один с теми, кто последовал за мной: с моим братом, приближенными и слугами моими, и решил я умереть мучеником за веру.

Тогда устыдилась большая часть дейлемитов, и они возвратились, мы снова напали на русов и закричали условленный знак засаде.

Вышли все, кто был сзади русов, мы устояли в битве с ними и убили из них семьсот человек.

Среди убитых был и начальник их. Оставшиеся в живых ушли в крепость, где они поселились и куда свезли в большом количестве пищу и много запасов и где поместили они своих пленников и свое имущество».

Когда Ольга доходила до этого места, сердце ее сжималось тисками — начальник русов… это был прекрасный воевода, и звали его тоже Олег. Два Олега пошли в тот поход — воевода Олег и княжич Олег…

Она не хотела отпускать сына, но тот рвался, и Игорь на нее из‑под бровей глянул сурово:

— Не для того, чтобы сидеть у тебя под боком, учил я сына ратному делу…

Знала она, что прав Игорь, но сердце–вещун подсказывало недоброе…

«Не прекращали войска Мазурбана войны с русами и осады до тех пор, пока последние не были окончательно утомлены.

Случилось, что и болезни усилились. Когда умирал один из них, хоронили его, а вместе с ним его оружие, платье и орудия, и жену или кого‑нибудь другого из женщин и слугу, если он его любил, согласно их обычаю».

После того как дело русов погибло, потревожили мусульмане могилы их и извлекли оттуда мечи их, которые имеют большой спрос в наши дни по причине своей остроты и своего превосходства.

Когда уменьшилось число русов, вышли они однажды ночью из крепости, в которой они пребывали, положили на свои спины все, что могли, из своего добра, драгоценностей и прекрасных одежд, остальное сожгли. Угнали женщин, девушек и юношей столько, сколько хотели, и направились к Куре.

Там стояли наготове суда,, на которых они приехали из своей страны; на судах их ждали оставленные ими люди, с которыми они поделились частью своей добычи, и уехали.

Бог спас мусульман от дела их».

Впоследствии Ольга не раз слушала рассказы этого мусульманина о прекрасной стране Арран и столице его Бердаа…

Он с толмачем–купцом приходил в княжеские палаты, где после хорошей еды и вина у них языки развязывались, и оба предавались воспоминаниям о Кавказе, богатых базарах, деревьях тут, которые были нужны для выращивания шелковичных червей и коконов, о виноградных лозах, о вечно зеленой долине, о богатстве Бердаа — хлебе, вине, соли, щелке, о рыбах в реке Кур и в других реках, в нее впадающих, о садах со множеством деревьев, на которых растут разные плоды, о которых в Киеве и не слышали…

Там есть и оливковые деревья, как в Византии, в горах роют золото и серебро и желтый ладан…

Мусульманин был человек книжный, образованный. Он порывался повествовать и об истории края: что когда было…

Купец его останавливал, прерывал, но тот отмахивался, видя, что княгиня слушает внимательно, не пропуская ни одного слова.

И тянулся бесконечный, спутанный и перевязанный узлами длинный, как веревка, рассказ о древней, древней Албании, которую знали и в Греции. О процветающем крае, торговле с персами, о том, как сильно там было христианство, пока не подчинила ее Персия. Стала тогда Албания называться Агвания.

Лакомым куском была для соседей Агвания, а столицу ее Бердаа называли Багдадом Кавказа… И вечно за нее шла борьба.

Когда Ольга была молода, она никогда не вникала в эти хитросплетения: кто кого завоевывал и для чего шли в поход. Шли и шли. Так надо.

Но все изменилось после смерти князя Игоря, когда ей пришлось самой идти против древлян. Его убийц. И она им отомстила, что бы ни кричала эта старая ведьма — колдунья–жрица…

И тогда, когда уходил от нее навсегда Олежек, ее старшенький, сердце билось, как молот в кузнице — бух! бух! — она готова была забиться с ним в землянку смерда — только бы не пустить…