Светлана Кайдаш–Лакшина - Княгиня Ольга

• Название: Княгиня Ольга
• Автор: Светлана Кайдаш–Лакшина
• Жанр: Историческая проза
• ISBN: ISBN 5–17–013112–7 (ООО «Издательство ACT») ISBN 5–271–04038–0 (ООО «Издательство Астрель»)

ISBN 5–17–013112–7 (ООО «Издательство ACT») ISBN 5–271–04038–0 (ООО «Издательство Астрель»)

О великой русской княгине Ольге (? — 969), жене киевского князя Игоря Рюриковича, рассказывает новый роман писательницы–историка Светланы Кайдаш–Лакшиной.

---

Феодосию показали Афинаиду через прорезь в занавесе, и он был покорен необычайной красотой девушки.

— Император влюбился сразу, но Афинаида была эллинской язычницей. Афины оставались центром эллинского язычества, устоявшего против учения Христа. — Рассказчица на мгновение прервала речь. Ее жемчужное ожерелье сияло в солнечных лучах, и она улыбнулась княгине, понимая, почему та подняла голову и взглянула на нее при этих словах…

— Ведь Русь сейчас тоже центр язычества, как когда‑то Греция. Но вот она, правительница россов, приняла христианство и теперь…

Рассказ об императрице продолжился, и княгиня оставила эту мысль: — Потом, потом следует додумать…

— Афинаиду окрестили, потому что императрица бы не могла оставаться язычницей, назвали Евдокией, венчание состоялось летом 421 года… Константинополь пировал и веселился на театральных представлениях и конских ристаниях на ипподроме…

«У нас тоже скоморохи и бег коней», — подумала Ольга. Она с любопытством спросила:

— А что же братья Афинаиды?

— О! Узнав о судьбе сестры, они скрылись, боясь мести. Однако императрица распорядилась отыскать их, доставить во дворец. Она встретила братьев словами: «Если бы вы меня не обидели, я бы никогда не отправилась в Константинополь и не нашла бы своего счастья. Значит, им я обязана своим братьям».

Весь двор дивился мудрости и доброте Евдокии, назначившей братьев на хорошие должности — Гезий возглавил префектуру Иллирика, Валериан сделался магистром. Евдокия стала сочинять поэмы на церковные темы… И уговорила своего супруга основать высшую школу в Константинополе по образу Афинской, где обучали и на латинском и на греческом языке…

«Зачем она так подробно мне все излагает?» — недовольно подумала Ольга. Ей была интересна жизнь Евдокии–Афинаиды, а не разговоры о школе, пусть и ей основанной…

Но все, все в этом мире связано крепким» нитями, соткано в одно полотно. Праздник полотна отмечается не зря на Руси торжественно.

— Да, полотно…

— Совсем недавно Рим был взят и разграблен Аларихом[88]…

Столица переместилась в Равенну, и на престол западной части империи сел Валентиниан, обрученный с двухлетней дочерью Феодосия и Евдокии–Афинаиды — Евдоксией.

Княгиня Ольга — в Царьграде ее звали архонтиссой[89] Россов — обвела глазами высящуюся в конце сада башню. Неопределенная тревога наполняла сердце — отчего? Будто предчувствие опасности. Ольга не любила вспоминать детство — это всегда причиняло боль. А сейчас вдруг стало приближаться, как ладья с умелыми гребцами…

— Пульхерия была ревностной христианкой и прославилась своей борьбой с язычниками и иудеями, которых было запрещено принимать на государственную службу и назначать правителями провинций.

Ольга не все понимала в этом рассказе, но не перебивала, всегда все выслушивая до конца…

— И хотя Евдокия была императрицей, но Пульхерия постаралась лишить ее настоящего влияния при дворе. Однажды, зная, что Феодосий не любит читать даже указов, подписанных его именем, Пульхерия подложила ему указ, по которому императрица Евдокия отдавалась навсегда в рабство сестре императора Пульхерии. Этим она давала понять Евдокии, что даже подобная шутка может произойти всерьез — будь ее воля…

— После замужества дочери императрица Евдокия стала просить царственного супруга отпустить ее в путешествие в Святую землю — помолиться за счастье дочери…

…Ведь мать императора Константина Великого[90] отправилась в Иерусалим и нашла там Честной Крест Господень, на котором распяли Господа нашего Иисуса Христа…

Архонтисса Россов Ольга перекрестилась при этих словах…

— Многие знатные женщины ездили туда на поклонение… — Собеседница взглянула на княгиню Ольгу, и та поняла это как возможное предложение императора — если она захочет. «Но ведь Русь и Киев давно ждут ее. Может ли она столь долго отсутствовать?» — промелькнуло желание и тут же было с сожалением отложено ею.

— Вместе со своей свитой и придворными императрица Евдокия из Константинополя поехала в Иерусалим, по пути она остановилась в Антиохии, где жители устроили ей торжественный прием и оказали императорские почести. Евдокия–Афинаида блистала там своими речами и щедростью, пожертвовав деньги для строительства церкви и общественных бань. В Иерусалиме императрица провела восемь Месяцев и ревностно занялась постройкой храмов и монастырей. Однако мало кто знает, что в Антиохии императрица Евдокия получила драгоценный дар — икону, писанную евангелистом Лукой. Она изображала Богородицу.

Евдокия много путешествовала по Святой земле и, переезжая с места на место, всюду возила с собой это сокровище. Наконец, когда представилась возможность, Евдокия отправила икону в Константинополь Пульхерии…

«Своей невестке», — мысленно закончила фразу княгиня Ольга.

Песок под ногами не пересыпался, потому что был плотно укатан, так что идти было легко и приятно, хотя княгиня уже устала от внимания, с которым приходилось напряженно вслушиваться в речь толмача[91].

— Императрица очень волновалась, пока не получила известия, что драгоценный ее подарок благополучно прибыл в Константинополь.

Пульхерия поместила икону в храм во Влахернах, где друг императора с детства, магистр оффиций[92], Павлин, выстроил монастырь, — на самом берегу Золотого Рога. Икону сразу же стали называть Влахернской. И начались чудеса… у Влахернского храма тут же был источник, и по преданию, Богородица явилась двум слепыми привела их в храм, где они исцелились. Поэтому икона Божьей Матери и получила имя Одигитрия — «Путеводительница».

Уверовали в силу иконы и все жители города. Император Феодосий повелел каждую среду совершать у нее моления…

Княгиня Ольга была поражена: ей казалось, что названия святых икон не могут быть связаны с грешной жизнью грешных людей… Какие‑то жалкие слепцы, вечно бредущие по дорогам, — и сама Богородица ведет их ко спасению и исцелению…[93]

Княгиня Ольга понимала, что знания ее спутницы были не ее собственными, что так ей велели рассказать «архонтиссе россов», и все же была поражена ее памятью и ловкостью собеседницы. «У меня таких нет», — подумала княгиня.

А та продолжала:

— Вы будете удивлены, архонтисса, но само место Влахерн происходит от имени знаменитого скифского вождя, здесь убитого. Ведь скифы — ваши предки…

Она не спрашивала, она утверждала. Имени Влахерна Ольга не знала, а Константинополь не только знал, но и сохранил навечно…

«Вероятно, это произошло во время войны скифов с персами[94], — подумала Ольга. — Но когда это было?»

— Тем временем к императору из Антиохии полетели доносы, что императрица Евдокия слишком заботится о любви к ней жителей города, те поставили ей статуи — в сенате золотую, на площади — бронзовую[95]. Вернувшись в Константинополь, Евдокия столкнулась с откровенной враждой Пульхерии. За влияние на Феодосия боролись четыре человека — евнух Хрисафий и старый друг детства Павлин, Пульхерия и императрица…

Княгиню Ольгу покоробило такое вольное, как ей казалось, обсуждение поведения царственных особ, пусть и скончавшихся полтысячи лет назад. Однако вида она не подала и напряженно слушала.

— Когда вернулась императрица, император Феодосий отправил сестру в диакониссы, так что при дворе она больше не бывала. Но скоро и случилась история с яблоком.

Однажды какой‑то человек принес императору фригийское[96] яблоко — очень большое, так что император, вознаградив его деньгами, со слугой отослал яблоко императрице. Яблоко было необычайное и очень красивое. Евдокия в свою очередь отослала его в подарок другу супруга — Павлину, который в это время болел и не выходил из дворца, где жил. Павлин захотел сделать приятное императору Феодосию и отправил яблоко к нему. Так оно вновь оказалось у императора. Тот позвал жену и спросил, где яблоко, которое ей принес слуга. Растерянная Евдокия солгала, что яблоко, она съела. Тогда император потребовал, чтобы Евдокия поклялась его жизнью, что она никому не отдавала яблока. И императрица поклялась. А Феодосий показал ей яблоко. Давний друг Павлин был сослан и скоро казнен. Император заподозрил измену жены и друга.

Евдокия попросила разрешения уехать в Иерусалим. Из столицы был сослан ее друг — Кир, как и она, писавший стихи, префект Константинополя, украсивший город многими зданиями, а главное — неустанный обновитель старинных памятных мест. Кира обвинили в эллинизме–язычестве, но назначили епископом в городок во Фригии в Малой Азии, конфисковав имущество и насильственно обратив в духовное звание. «Не зря яблоко было из Фригии», — подумала княгиня Ольга.

Императрица Евдокия навсегда поселилась в Иерусалиме, заботилась об укреплении его стен и выстроила храм святого Стефана…