Василий Минаков - Гневное небо Тавриды

• Название: Гневное небо Тавриды
• Автор: Василий Минаков
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Первым ушел на задание экипаж Ивана. Работал в течение девяноста минут. Затем мы сменили его. Сбрасывали по две светящие авиабомбы с промежутком в одну минуту. Интервал между сериями - двадцать минут.

В это время дальняя авиация начала массированный налет на причалы бухт Северной, Казачьей, Стрелецкой и Камышовой: она также принимала активнейшее участие в операции по срыву эвакуации войск противника. В районе Морского завода уже полыхал огромный пожар. В небе над городом фосфорически взблескивали разрывы зенитных снарядов, пересекались голубые лучи прожекторов. Десятки "фонарей", повешенных самолетами, и багровые вспышки рвущихся тяжелых бомб выхватывали из тьмы силуэты вражеских судов, мечущиеся между ними катера и буксиры.

- Хорошо работают!- со знанием дела отметил Прилуцкий.- Выжмут фашистов в море, а там наши катера...

Днем у нас в полку побывал офицер из штаба флота - согласовывал вопросы взаимодействия и связи. Рассказал, как действуют наши моряки. Было замечено, что во вражеских конвоях катера охранения не удерживают постоянных мест в строю, а ползают взад-вперед. Наши торпедные катера стали незаметно пристраиваться к ним в темноте, выбирали объект, давали залп и быстро скрывались. Не раз случалось, что после этого фашистские корабли атаковали друг друга. Испытанным тактическим приемом в ночных боях было выдвижение вперед катеров с реактивными установками. Внезапно открывая огонь, они отвлекали внимание гитлеровцев на себя, а тем временем торпедные катера выходили в атаку. Таким способом в одну из последних ночей были потоплены три транспорта и самоходная баржа.

26 апреля - прощальный день. Эскадрилья "бостонов", базировавшаяся на нашем аэродроме, улетала на Север вместе со всем 36-м минно-торпедным авиаполком, нашим собратом по боевому назначению.

Для меня это был родной полк. Первый мой фронтовой отчий дом. В нем я получил боевое крещение, сделал первые пятьдесят вылетов. Время было тяжелое, лето сорок второго, враг рвался к Волге, к Кавказу, мы забыли о своей морской форме, летали над сушей, над задонскими, Сальскими, кубанскими степями, над дорогами Новороссийска, перевалами Главного Кавказского хребта. Наносили удары по мехколоннам и переправам, скоплениям войск и железнодорожным узлам. Летали днем и ночью, по два, по три раза в сутки, возвращались на изрешеченных, ковыляющих в воздухе самолетах, наскоро латали их и вылетали опять...

Осенью полк ушел в тыл на переформирование, оставив восемь боеспособных экипажей и тринадцать годных машин в наследство своему боевому собрату - 5-му гвардейскому минно-торпедному авиаполку. Теперь от той восьмерки остался в строю лишь один экипаж, а вернее, один командир экипажа, поскольку Прилуцкий, мой старый однополчанин, стал летать со мной уже здесь, а Должиков и Жуковец были и вообще из гвардейцев.

Тридцать шестой вернулся через полгода, заново укомплектованный и пополненный. Немного оставалось в нем старых друзей, но тем они были дороже.

Две. разные части, две родимые семьи. Вдвойне радость побед, но и горечь утрат двойная...

Месяц с лишним назад, 19 марта, в воздух поднялись четыре торпедоносца соседей. Экипажи Евгения Смирнова, Василия Романова, Петра Клячугина и Михаила Романцова получили задачу атаковать большой вражеский конвой - два крупных транспорта и двенадцать кораблей охранения. Корабельная артиллерия встретила самолеты ураганным огнем, но ни один из них не свернул с боевого курса. Сброшенные торпеды попали в цель. При выходе из атаки самолет Романова был подбит, загорелся и вместе с экипажем упал в море. Следом в морскую пучину погрузился атакованный им транспорт с техникой и несколькими сотнями гитлеровцев.

Самолет Смирнова получил серьезное повреждение. Летчик пытался дотянуть до берега, товарищи сопровождали его. "Не дотянул..."- доложили вернувшиеся Романцов и Клячугин. По их осунувшимся щекам скатывались не то капли пота, не то скупые мужские слезы...

Через час Романцов вылетел на тот же конвой в составе пятерки бомбардировщиков. На этот раз не дотянул он сам.

Когда пятерка легла на битвой курс, в его машину попал снаряд. Левый мотор загорелся. Романцов остался в строю и метко сбросил бомбы. Стал разворачиваться. В этот момент из-за облаков вынырнули два "мессершмитта", напали на подбитый самолет. Объятый пламенем он пошел со снижением в сторону своего аэродрома. Держался долго. Сел в море в двух километрах от берега. Спастись экипажу не удалось...

Всех этих ребят я знал по совместной боевой работе. С Василием Романовым летали в одном отряде еще в Ейском военно-морском авиационном училище. В сороковом году вместе окончили его, вместе служили на Тихоокеанском флоте. Затем памятная встреча на аэродроме под Новороссийском осенью сорок третьего. Василию удалось вырваться на фронт на год с лишним позже меня, он горел желанием проявить себя в боях...

Вместо улетевшего тридцать шестого в дивизию прибыл 13-й Краснознаменный гвардейский авиаполк. Стал также базироваться на одном аэродроме с нами. Он был преобразовав из 119-го разведывательного полка, имел большой опыт и славные боевые традиции. Воевал на Черном море с первых дней войны, имея на вооружении тихоходные фанерные летающие лодки МБР-2. После присвоения звания "гвардейский" был направлен на переформирование, получил самолеты А -20 -Ж и, переучившись на них, вновь вернулся на родной флот.

С 27 апреля по 1 мая над Черным морем господствовал мощный циклон. Несмотря на это, мы были в готовности в любую минуту вылететь на удары по врагу.

28-го воздушной разведкой был обнаружен конвой, и составе которого находилось два транспорта. В воздух поднялись десять самолетов наших новых соседей. Поиск производили на высоте тридцать - пятьдесят метров. В такую погоду! Только опыт старых воздушных разведчиков спас их от того, чтоб не врезаться в воду. Но туман был так плотен, что пришлось возвратиться ни с чем.

- Первый блин комом,- не смущаясь, шутили вылезавшие из кабин летчики.Хорошая примета! Мы еще им таких блинчиков напечем...

О блинчиках, как оказалось потом, говорилось со смыслом. Это и были те самые топмачтовики, о которых у нас давно ходили легенды.

1 Мая, праздник. Полк в готовности, но погода нелетная. Туман низко ползет над землей, едва не задевая хвосты замерших на стоянках самолетов.

Поступает приказание построить весь личный состав. Здесь же, на поле.

Появляется стол. На нем - красные коробочки.

- За образцовое выполнение боевых заданий на фронте борьбы с немецко-фашистскими захватчиками и проявленные при этом доблесть и мужество от имени Президиума Верховного Совета СССР приказом командующего Черноморским флотом...

Вышагивают из строя летчики, штурманы, воздушные стрелки, труженики технического состава.

- Служу Советскому Союзу! Служу Советскому Союзу...

Доходит очередь до меня. Выхожу. Подхожу. Смущаюсь.

- Орденом Александра Невского... Первым в полку!- испытывает мою выдержку Михаил Иванович.- За личную отвагу, мужество... за умелое руководство боевыми действиями... в результате чего... три транспорта только за последние семь дней...

Обнял, поцеловал.

- Ну? Может, что скажешь?

- Служу Советскому Союзу!

- Хорошо служишь. Спасибо, брат. Спасибо!

Орден Красного Знамени был вручен Николаю Прилуцкому. Красной Звезды Михаилу Белякову, Ивану Должикову и Александру Жуковцу.

Экипаж именинников.

Вечером в столовой состоялась неофициальная часть торжества. Метеоусловия позволяли...

 

В боевом содружестве

С новым соседом, 13-м гвардейским авиаполком, мы тоже оказались в близком родстве, несмотря на различие наших частей по названию и назначению. Мало того, что у многих ребят нашлись там давнишние друзья по училищу, аэроклубу, но и "общих" однополчан оказалось немало. Даже и сам недавний наш командир полка, а теперь командир дивизии полковник Виктор Павлович Канарев первые полтора года войны командовал 119-м разведывательным. В разное время оттуда же пришли к нам замечательные летчики Бесов, Киценко, Козырин, Лобанов, Пресич, Саликов, Скробов, Трошин, штурманы Аглотков, Андриенко, Шильченко... Много ратных подвигов совершили они, многое прибавили к боевой славе 5-го гвардейского.

Посчастливилось и мне встретить друга среди прибывших, что там друга родного брата! Сорок пять вылетов совершили мы вместе, в одном экипаже, в каких переделках не побывали. Ровно год назад, 30 апреля сорок третьего, пришлось мне садиться на горящей машине с торпедой. Все обошлось, по счастью, торпеду успели отцепить и откатить, экипаж был спасен, но штурман Володя Ерастов, спрыгнув с пятиметровой высоты через астролюк своей кабины, повредил ноги, попал в лазарет, затем в госпиталь, долго лечился и вот... И как все кстати - столовая, 1 Мая, награды... До полуночи просидели, вспомнили все приключения, всех друзей.