Элис Хоффман - Здесь на Земле

• Название: Здесь на Земле
• Автор: Элис Хоффман
• Издательство: Эксмо, Домино
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-699-46275-9

Марч возвращается в родной город, где она оставила свою юношескую любовь. И вот — новая встреча с человеком, память о котором тревожила ее все эти годы, несмотря на счастливый брак. Вспыхнувшая страсть не позволяет Марч разглядеть, как ужасно изменился за эти годы Холлис, с которым ее когда-то связывало столь многое. Их отношения подобны стремительному водовороту, который жадно засасывает Марч в свои темные глубины.

Элис Хоффман — признанный мастер тонкого психологического романа. Общий тираж ее книг составляет более 50 миллионов экземпляров. Роман «Практическая магия» экранизирован (в главных ролях — Николь Кидман и Сандра Баллок).

---

— Нельзя, она уже спит, — имеет наглость произнести Холлис, хотя нет еще и семи вечера.

Эта ложь, возможно, сработала бы, не услышь Марч дружного лая псов. Она выглянула в окно и увидела во дворе хорошо знакомый ей седан. Натягивая на ходу свитер, Марч сбегает, босоногая, вниз.

— Как мило, что вы к нам заглянули!

Здесь никогда не бывает гостей, и, хоть Марч говорит себе, что и без них неплохо, она страшно рада видеть Джастиса.

— А я хотела звонить Луизе, поблагодарить за тот чудесный вечер.

Ее волосы распущены, и хорошо видно, как целые пряди побелели. А эта худоба? Неужели со Дня благодарения можно так сильно сбавить в весе?

— Я просто довез Гвен из города домой, — поясняет он свое появление.

— Она что, ходила в город? — спрашивает Марч у Холлиса. — А я и не знала.

Теперь Судья понимает наконец, что здесь не так. Марч — как сомнамбула. «Проснись, — так и хочется крикнуть ей, — открой глаза!»

— Выходит, что ходила, — безучастно комментирует Холлис.

— Что ж вы стоите на пороге? Входите, входите, — Марч по-прежнему очаровательна, когда улыбается. — Чай, кофе?

Проходя в гостиную, Билл Джастис краем глаза видит кухню: тусклый свет и голо, будто здесь никто и не живет.

— С таким прекрасным кулинаром, как миссис Джастис, Судье определенно не захочется нашего чая. Не так ли, ваша честь?

Холлис в упор смотрит на Судью, и если тот не ошибается (а это редко с ним бывает в таких вопросах), то это явная попытка устрашения под маской внешнего приличия. Он уже наблюдал такое прежде, на предварительных слушаниях и на самих процессах, и абсолютно точно знает, что говорит взгляд подобной категории людей. Не вздумай совать нос в мои дела, иначе худо будет.

— Луиза всегда очень рада тебя видеть, — обращается он к Марч. — Как насчет этой пятницы?

Марч смотрит на Холлиса.

— Не получится, — отвечает за нее тот. — Пятница не подходит.

Марч обвивает рукой Холлиса за талию.

— Да, к сожалению, у нас другие планы. Все равно передайте Луизе огромное спасибо за приглашение.

— Ладно, — кивает Судья, — будем на связи. Что-нибудь да придумаем.

Холлис стоит в дверях, пока Джастис садится в машину, заводит ее и выезжает на аллею. Лишь когда седан свернул на трассу, он закрывает дверь и идет к маленькой голубой комнатке, где Гвен прислушивалась к каждому слову, что доносилось сквозь тонкие стены.

— Что-то случилось? — еле поспевает за ним Марч, но он ей даже не отвечает.

Не обязательно ей вникать во все детали; он сам, в конце концов, в состоянии вразумить эту девчонку.

Холлис встал в дверном проеме. Гвен на своей кровати, обернута в простыню, хоть это и никудышная защита. Она чувствует, как все в ней сжалось, будто ее сейчас ударят.

— Если ты хоть раз еще приведешь сюда Судью — серьезно пожалеешь.

— Подожди, что происходит? — спрашивает в замешательство Марч.

— Не вмешивайся, дай мне уладить это дело, — обрывает ее Холлис. — Ты поняла, что я сказал? — оборачивается он к Гвен.

Та молча кивает, следуя своему решению не перечить; готовая согласиться с любым требованием, которое взбредет ему на ум; радуясь, что из-за простыни он не видит, как ее бьет дикая дрожь, и благодарная, что рядом мать, присутствие которой означает хоть какую-никакую защиту.

— Я не хочу видеть ни Судью, ни кого-либо еще в пределах своей собственности, — информирует он Марч. — И сей молодой особе надо это как следует запомнить.

Это выражение его лица Марч слишком хорошо известно. На него нашло, он не уступит. Он видит только двери, что были перед ним всегда закрыты, — а не то, что сейчас он с ходу может войти в любую из них.

— Хорошо, хорошо, — мягко произносит Марч. — Билл Джастис здесь больше не появится.

Она считает про себя до десяти, и к последней цифре Холлис разворачивается и выходит во двор. Хлопнула сетчатая дверь, раздалось эхо — то прихваченная морозом рама бьет о столь же холодное дерево проема. В этот тихий вечер декабря слышны на морозном грунте его удаляющиеся шаги, клацанье печатной машинки сверху (Хэнк работает над выпускной работой, посвященной Аарону Дженкинсу) да слабое поскуливание Систер, спрятавшейся от страха под кровать. Марч, подойдя к окну, видит Холлиса. Тот стоит и смотрит вверх, на звезды.

— Он не хотел… Он не серьезно…

Гвен смотрит на мать и чувствует странную нежность, как после плача.

— Мама, — произносит она с интонацией взрослого, поясняющего ребенку простую, как дважды два, задачку, — он совершенно серьезно.

21

Сьюзи Джастис торопится домой после бурной поездки во Флориду. Всего за шесть дней она успела побывать в Палм-Бич, Форт-Лодердейле и Майами и даже заскочила на пару часиков в Орландо. Ей нужно написать для «Горна» цикл статей о том, где лучше селиться после выхода на пенсию или просто провести свободную недельку, позагорать, поплавать. Она, конечно, не напишет в этих жизнерадостных статьях, как до безумия не хочется после теплых краев возвращаться в родимый собачий холод и что лучше бы был у тебя человек, который вынет корреспонденцию из почтового ящика в твое отсутствие и приглянет за топкой в подвале (которая, похоже, приказала долго жить, и ты возвращаешься в стылый, как ледышка, дом, с трубами, что вот-вот лопнут от мороза).

Сейчас, когда в подвале возится Кен Хелм (чинит чертову топку), а Сьюзи, все еще в куртке и перчатках, заваривает себе чай на кухне, в дверь стучат. Это Эд Милтон — с пиццей и двумя ее лабрадор-ретриверами. Всю эту неделю псы жили у него и теперь следуют повсюду за ним по пятам, глядя с нескрываемым обожанием (еще бы — кто, как не он, отмерял им гранулированный корм!).

— Класс! — не удерживается Эд при виде загара Сьюзи, хотя солнечная Флорида и не с такими блондинками справлялась.

— У меня просто кончился крем от солнца, — объясняет та.

— А ты, часом, не в тропики, не на форум южнотихоокеанских стран ездила? Надо было мне с тобой поехать, убедиться.

Отчего руки Эда, обвившие ее, так теплы? Из-за окружающего холода или ей действительно его не хватало?

— А я бы тебе не разрешила, — шепчет Сьюзи.

Из подвала доносится лязганье металла о металл.

— Что там?

— Кен Хелм, — поясняет она. — Топка гробанулась.

Ей очень не хочется признаться себе; в том, что она действительно скучала по Эду, и Сьюзи злится. Нет, совсем не так желала бы она вести свою жизнь: с томлением при разлуках и в полной уверенности, что они заберутся в постель, как только за Кеном закроется дверь, хоть нужно еще настрочить целых четыре «курортные» статьи. Завтра же пойдет в библиотеку и отыщет там какой-нибудь путеводитель, нечто вроде «Отдых во Флориде», поскольку, откровенно говоря, она куда больше разузнавала о прошлом Холлиса, чем вникала в сравнительные характеристики тамошних ресторанов, парков и мотелей.

— Так вот, самое интересное, — продолжает взахлеб рассказывать она Эду за поеданием пиццы, — что все — представь себе! — абсолютно все избегали упоминания о нем. Его адвокат наотрез отказался со мной встретиться. Я ходила в район его многоэтажек в Орландо (он там совладелец), и никто не захотел говорить со мной. Даже вахтер. Пошла на его ипподром в Форт-Лодердейл — та же история: все словно воды в рот набрали. Словно он вообще не существует, хотя, поверь мне на слово, недвижимости у него там — не перечесть.

— Стало быть, результатов — ноль? — спрашивает Эд, уплетая второй кусок пиццы и не отрывая глаз от Сьюзи.

— Не совсем. Я отыскала-таки одного парня, — тут она смеется, увидев выражение лица Эда. — Не ревнуй, тому «парню было лет семьдесят: бывший наездник, все еще таскает воду и овес ипподромным лошадям. Так вот, я оплатила ему выпивку в баре и осторожно завела речь о Холлисе. А он в ответ: «А, мистер Смерть…»

— Что-о?

— Сама не понимаю. Еще он сказал, что Холлис делал свои деньги у богачей и к тому времени, как закончил, сам стал не беднее их.

— Как ты сказала? — перестав жевать, переспрашивает Эд. — Тотализатор, скачки и темные субъекты с миллионами в карманах? Я правильно понимаю?

— Именно. Думаешь, незаконные ставки?

— Сьюзи, — медленно, с расстановкой произносит Эд, — не ходи дальше этой дорожкой.

Сьюзи щурится. Похоже, она взяла-таки верный след. Пронеслась волна теплого воздуха, и внизу загудела топка.

— Никогда, слышишь, — говорит она с напором, — никогда мне так не говори. Я серьезно.

— Ладно, если хочешь, я скажу тебе, что думаю. В суде это называют мошенничеством со страховкой.

— Ну вот, — кричит Кен Хелм из подвала, — теперь работает!

— Бывали такие случаи на ипподроме «Олимпия». Представь себе: лошадь, купленная за бешеные деньги, вдруг перестала брать призы. Тогда самое рентабельное дело — несчастный случай. Желательно с летальным исходом. И ты получаешь кругленькую сумму страхового платежа.