Милтон Фридман - Свобода выбирать

• Название: Свобода выбирать
• Автор: Милтон Фридман
• Издательство: Harcourt Brace Jovanovich, Publishers
• Жанр: Экономика
• ISBN: ISBN 5-98379-073-0

Книга одного из самых влиятельных современных экономистов Милтона Фридмана и его жены Роуз Фридман «Свобода выбирать» относится к числу наиболее известных произведений либеральной мысли второй половины XX века. Отстаивая ценности индивидуальной, экономической и политической свободы, авторы приводят убедительные доказательства неэффективности бюрократии и избыточности ее вмешательства в жизнь общества на примере государственных систем соцобеспечения, образования, финансового регулирования, лицензирования различных товаров и видов деятельности и т. п.

---

Россия — это страна двух наций: малого привилегированного высшего класса бюрократии, функционеров коммунистической партии и технократов; и огромной массы людей, живущих ненамного лучше, чем жили их прадеды. Высший класс имеет доступ к специальным магазинам, школам и всевозможной роскоши; массы обречены на материальное убожество. Будучи в Москве, мы спросили у гида, сколько стоит большой автомобиль, промчавшийся мимо нас, и нам ответили: «Эти не для продажи, это только для членов Политбюро». Американские журналисты подробно описали в своих книгах контраст между привилегированной жизнью высших классов и бедностью масс{54}. Даже невооруженным глазом заметно, что в СССР соотношение средней зарплаты мастера в цехе и простого рабочего существенно выше, чем в США, и, без сомнения, мастер того заслуживает. В конце концов, в США мастер может опасаться лишь того, что его уволят, а в СССР у него есть перспектива быть расстрелянным.

Китай также является страной с большой дифференциацией оплаты труда — между обладающими политической властью и остальными, между городом и деревней, между отдельными городскими рабочими и остальными рабочими. Проницательный исследователь Китая пишет, что «неравенство между богатыми и бедными регионами в 1957 г. было для Китая гораздо более острой проблемой, чем для всего мира, возможно, за исключением Бразилии». Цитируя другого ученого, он пишет: «Из этих примеров следует, что структура заработной платы в промышленности Китая отличается не намного большей эгалитарностью, чем в других странах». В заключение своего исследования проблемы равенства в Китае он пишет: «Насколько равномерно распределение доходов сегодня? Очевидно, оно не столь равномерно, как в Тайване или Южной Корее… С другой стороны, распределение доходов в Китае отличается большей равномерностью, чем в Бразилии или Южной Америке… Мы должны заключить, что Китай отнюдь не является обществом полного равенства. На деле дифференциация доходов в Китае может быть даже больше, чем в государствах, которые обычно ассоциируются с „фашистскими“ элитами и эксплуатируемыми массами»{55}.

Прогресс промышленности, совершенствование оборудования — все эти чудеса современной эры очень мало дали богатым. Богатые в Древней Греции вряд ли получили бы большую пользу от современного водопровода, поскольку воду им доставляли рабы. Телевидение и радио — римские патриции могли наслаждаться пением и игрой лучших музыкантов и актеров у себя дома, могли иметь среди своих слуг лучших художников. Готовая одежда, супермаркеты — все эти и многие другие современные достижения мало добавили бы к их уровню жизни. Они бы приветствовали усовершенствование транспорта и достижения медицины, но что касается всего остального — великие достижения западного капитализма создали благоприятные условия главным образом для простого человека. Эти достижения сделали доступными для масс удобства и удовольствия, которые раньше являлись исключительной прерогативой богатых и сильных мира сего. В 1848 году Джон Стюарт Милль писал:

До сих пор сомнительно, чтобы все сделенные к настоящему времени технические изобретения облегчили повседневный труд хотя бы одного человеческого существа. Они позволили большему числу людей влачить такое же существование, связанное с однообразным тяжелым трудом и каторжными условиями, и большему числу владельцев мануфактуры и других людей — наживать богатство. Они улучшили условия жизни средних классов. Но эти изобретения все еще не привели к началу тех великих изменений в человеческой судьбе, которые они по своей природе неизбежно вызовут и за которыми стоит будущее{56}.

Никто не может сказать этого сейчас. Вы можете проехать из одного конца индустриального мира в другой, и почти везде увидите, что тяжелым изнурительным трудом люди занимаются только для своего собственного удовольствия. Чтобы найти людей, чей повседневный труд не облегчили механические изобретения, нужно отправиться в некапиталистический мир: в СССР, Китай, Индию, Бангладеш или Югославию — или в самые отсталые капиталистические страны Африки, Ближнего Востока, Южной Америки и, до недавнего времени, Испанию или Италию.

Заключение

Общество, которое ставит равенство, в смысле равенства результатов, выше свободы, в конечном счете придет к тому, что не будет ни свободы, ни равенства. Использование силы для достижения равенства разрушит свободу, и сила, примененная с благими целями, в конце концов окажется в руках людей, которые будут использовать ее для продвижения собственных интересов.

С другой стороны, общество, которое ставит выше всего свободу, получит в виде счастливого побочного продукта большую степень свободы и равенства. Большая степень равенства является побочным, но отнюдь не случайным продуктом свободы. Свободное общество высвобождает энергию и способности людей, направленные на достижение своих целей. Это не позволяет одним людям деспотическим образом угнетать других. Это не мешает отдельным людям занимать привилегированные позиции, но, коль скоро свобода сохраняется, она препятствует институционализации привилегированных позиций, которые являются предметом постоянных притязаний со стороны других способных и честолюбивых людей. Свобода означает не только разнообразие, но и мобильность. Это дает возможность людям, которые сегодня находятся в неблагоприятном положении, завтра занять привилегированную позицию, и этот процесс позволяет всем членам общества — сверху донизу — наслаждаться более полной и богатой жизнью.

6 Что не так с нашими школами?

Образование всегда было важным компонентом американской мечты. В пуританской Новой Англии быстро создавались школы, сначала при церкви, позже они перешли под начало светских властей. После открытия канала на озере Эри фермеры, покинувшие скалистые холмы Новой Англии ради плодородных равнин Среднего Запада, открывали школы везде, куда бы они ни приезжали, и не только начальные и средние школы, но также семинарии и колледжи. Большинство иммигрантов, устремившихся через Атлантику во второй половине XIX века, были одержимы жаждой образования. Они охотно использовали открывавшиеся возможности в крупных и средних городах, где в большинстве своем оседали.

Первоначально школы были частными, а обучение — строго добровольным. Постепенно правительство стало играть все возрастающую роль, сначала принимая участие в финансировании, а позже открывая государственные школы и управляя ими. Первый закон об обязательном образовании был принят в Массачусетсе в 1852 году, но в других штатах образование не было обязательным вплоть до 1918 года. Вплоть до XX века правительственный контроль осуществлялся преимущественно на местном уровне. Правилом были школа по соседству и контроль со стороны местного школьного совета. Затем, особенно в крупных городах, началось так называемое реформистское движение, подогревавшееся большими различиями в этническом и социальном составе школьных округов и желанием повысить роль профессиональных педагогов. В 1930-х годах, когда воцарилась общая тенденция расширения и централизации правительства, это движение получило дополнительную поддержку.

Мы всегда с полным основанием гордились широкой доступностью школьного образования, а также ролью, которую играли государственные школы в создании благоприятных условий для ассимиляции новых членов нашего общества, предотвращении фрагментации общества и розни, создании условий для того, чтобы люди, имеющие различные культурные и религиозные корни, жили вместе в гармонии.

К сожалению, в последние годы качественные показатели образования начали терять свою высоту. Родители жалуются на низкое качество образования, получаемого их детьми. Многие из них даже обеспокоены угрозой физическому благополучию детей. Учителя жалуются, что атмосфера, в которой они вынуждены обучать детей, зачастую не благоприятствует учебному процессу. Все больше учителей опасаются за свою физическую безопасность даже в классных комнатах. Налогоплательщики жалуются на растущие затраты. Вряд ли кто-либо возьмется утверждать, что наши школы вооружают детей знаниями, необходимыми для решения жизненных проблем в будущем. Вместо того чтобы благоприятствовать ассимиляции и гармонии, наши школы все больше становятся источником той самой фрагментации, для устранения которой они так много делали прежде.

В начальных и средних классах качество обучения варьируется в огромных пределах: в некоторых процветающих пригородах крупнейших городов отмечается выдающийся уровень, во многих маленьких городках и сельских районах — отличный и удовлетворительный, в старых центрах крупнейших городов невероятно низкий.

«Образование или, скорее, необразованность чернокожих детей из семей с низкими доходами образует, без сомнения, огромнейшую зону бедствия в государственном образовании и представляет собой его сильнейший провал. Это вдвойне печально, потому что официальной позицией государственных школ всегда было, что самую большую пользу получают бедные и угнетенные»{57}.