Елена Чернышева - Ремиссия

• Название: Ремиссия
• Автор: Елена Чернышева
• Жанр: Триллер

Олегу поставили страшный и безнадежный диагноз — а загадочный нищий возле церкви предложил ему жизнь и выздоровление в обмен на жертву: Олег должен отдать Смерти в обмен на свою жизнь одного из своих родных. Одного из кровных родственников — можно не самого любимого. А ведь практически у каждого человека есть не очень любимые и даже совсем не знакомые кровные родственники… Олег решился на сделку.

---

— Можно, Ники, — говорит Надя.

Собака принимается есть.

— Сколько ей уже? — спрашивает Вася.

— Восемнадцать, — отвечает Надя.

— Ух ты! — восхищается Павел и перегибается через стол, чтобы посмотреть на собаку. — Разве они столько живут?

— Моя ровесница! — заявляет Вася. — А я не так уж и стар…

— Если учесть, что один год жизни собаки равен семи годам человеческой жизни, — говорит Оксана, — то получается, что этой собачке… Ну-ка, кто у нас хорошо считает?

— Сто двадцать шесть лет! — быстро отвечает Олег.

— Ничего себе, долгожитель! — удивляется Вася.

Все смотрят на собаку.

— Кажется, нашелся еще один тост, — заявляет Сергей Данилович. — Ну-ка, Олег, налей всем…

Олег встает и разливает по бокалам вино. Чуть-чуть плескает даже в бокалы, стоящие у тарелок детей — Сережи и Кости. Мальчики выглядят довольными.

— А можно ли детям — вино? — спрашивает, нахмурившись, Надя.

— Можно, можно! Совсем чуть-чуть ведь, а сколько зато удовольствия! Как будто они тоже взрослые, — отвечает Оксана.

— Итак, мой тост! — поднимая бокал, говорит Сергей Данилович. — За всех нас, за всю мою семью, большую и дружную! За то, чтобы все мы прожили такую же долгую жизнь…

— Как эта собачка? — удивляется Вася. — Ничего себе, пожелание!

— Заткнись, — говорит Оксана. — Хорошее пожелание. Дальше, дядя Сережа!

— А, собственно, все… Чтобы всем нам жить долго и счастливо! Тебе, Оксаночка, племянница. Тебе, Костенька, внучок… И тебе, Паша, ты мне тоже теперь почти племянник. И тебе, Аня, сестрица. И тебе, Маня, ангел ты наш… И тебе, Вася, сынок мой беспутный. И тебе, жена.

— Спасибо, не забыл, — лукаво улыбается Нина Антоновна.

— И тебе, Олег. И тебе, Надюша. И тебе, внучок-именинник Сереженька! Всем нам!

Бокалы звенят. Все пьют вино.

Олег тоже пьет. Взгляд его скользит по лицам родных. А в ушах звучит приятный голос нищего: «Когда смерть подступит к тебе вплотную, когда ты ощутишь ее холод в сердце, когда боль твоя станет невыносимой, обратись к Сатане, покровителю страдальцев, отцу мудрости, и скажи вслух: „Возьми вместо меня другого“. И отдай ему того, кто связан с тобой кровным родством. И ты спасешься… Страдания отступят… Смерть отпустит тебя…»

— Нет. Никогда. Ни за что, — шепчет Олег.

— Ты о чем? — спрашивает Надя.

— Да так… Вспомнилось, — замялся Олег. — Бред такой! Но сейчас вдруг показалось…

Надя выжидающе смотрит на него, улыбается из-за бокала с вином.

— Понимаешь, Надюша, тут один нищий, сумасшедший наверняка, сказал мне такую странную и страшную вещь…

Олег вдруг, поперхнувшись, замирает. Ставит бокал на стол. Встает, опрокинув стул.

— Олежек, что с тобой? — испуганно спрашивает Надя, тоже вскакивая.

Все остальные тоже поворачиваются к Олегу.

Олег, шатаясь, выходит из комнаты.

Надя бросается за ним.

Олег входит в ванную комнату, почти падает на край ванны и его начинает рвать кровью.

— Боже! Олег! Господи! — кричит Надя.

— Что случилось? — в ванную заглядывает Сергей Данилович.

— Сергей Данилович, «скорую» вызывайте! Скорее! — Надя подставляет ладонь под лоб Олега, чтобы он мог опираться головой о ее руку.

По дну ванны к сливу течет черная кровь…

Глава 2

Больница.

Шестиместная палата. Все кровати заняты мужчинами — худыми, бритыми наголо. У всех — посетители. Но все они — и больные, и посетители — словно в тумане: двоятся, троятся… Олег смотрит на них словно сквозь пелену.

Олег лежит на кровати, на боку, свернувшись клубочком, в позе эмбриона, обхватив руками живот и поджав ноги. Под щекой у него, на подушке, — клеенка, накрытая матерчатой салфеткой. На салфетке — бурые пятна. Лицо Олега в поту, глаза полузакрыты, рот приоткрыт, из уголка рта стекает густая темная кровь. Он слабо, хрипло стонет.

В палату входит Надя с тазиком в руках. Тазик только что вымыт, с него капает вода. На Наде домашний халатик, надетый сверху джинсов и водолазки. Рукава засучены, на животе халата — бурые пятна. Через плечо переброшено полотенце, тоже в пятнах. Лицо — измученное, напряженное. Она подходит к кровати Олега, ставит тазик на пол, садится на стул, стоящий рядом с кроватью. Гладит Олега по голове, по плечу.

— Олежка, миленький… Полегчало тебе, родной?

Олег стонет громче, вдруг все тело его начинает сотрясаться в конвульсиях… Надя едва успевает подставить тазик — Олега опять рвет кровью. Когда приступ кончается, Олег бессильно замирает на кровати. Надя ждет какое-то мгновение, потом невольно оглядывается — в шумной палате установилась вдруг тишина — и видит, что все больные и все посетители смотрят на них с Олегом. Надя смущенно отворачивается. Олег лежит без движения. Надя выносит тазик с рвотой.

Когда она выходит, Олег приоткрывает глаза. Палата «плывет»: все — сияющее весенним светом окно, кровати, люди… Звуки доносятся словно издалека. Олега снова скручивает боль, он зажмуривается, стискивает зубы… И стонет:

— Возьми… вместо меня… другого! Другого!

* * *

Надя моет тазик под раковиной. Возвращается в палату. Больные и посетители разговаривают, смеются. Олег лежит на спине, одна рука на животе, спокойно дышит… Надя окликает его, потом касается его лба — он не слышит, не чувствует.

Надю пугает его неподвижность. Она ставит тазик и выбегает из палаты.

Через мгновение возвращается с медсестрой. Та склоняется над Олегом, щупает пульс, приподнимает веко.

— Он спит. Просто спит. Пульс и дыхание в норме.

— Но… только что… он так страдал, его рвало, — лепечет Надя.

— Полегчало, он и заснул. Знаете, бывает, они так измучаются от боли, а полегчает — их и не разбудишь, хоть из пушки стреляй. Организм нуждается в отдыхе.

— Но это не опасно?

— Сон-то? — улыбается медсестра. — Это хорошо, что он заснул. Значит, наконец лекарства подействовали. А то все никак не могли боль снять, Ольга Андреевна, лечащий врач, даже говорила, что… В-общем, волновалась, что боль снять не удается. На второй стадии так быть не должно. Но раз заснул — значит, подействовало. И вы, если хотите, можете домой идти. Все равно через полтора часа всем посетителям уходить. А раз он спит… Вам тоже надо отдохнуть.

— Я точно могу его оставить? — тревожно спрашивает Надя.

— Ну он же спит! — резко отвечает медсестра: ей надоело быть терпеливой и ласковой: — А вообще, поступайте как хотите.

Медсестра уходит.

Надя, постояв некоторое время в нерешительности, снимает с плеча полотенце, потом расстегивает халат… Олег спит.

Надя берет со стула свою сумку и уходит.

* * *

Больница.

Повеселевший Олег с бодро блестящими глазами сидит на кровати в спортивном костюме, ест больничную кашу. Рядом, на той же кровати, сидит Сережа. На стуле — Надя.

— Пап, дай попробовать! — просит Сережа.

— Проголодался? Так возьми банан, — Олег кивает на тумбочку, где, рядом с бутылкой с минеральной водой, лежит гроздь бананов.

— Нет, я этого хочу… Серого!

Надя и Олег смеются.

— Фу, весь аппетит испортил, — со смехом говорит Олег. — По-моему, каша серой быть не должна, а, Надюш?

— Ну, дай попробовать! — просит Сережа.

— Тебе не понравится. Это — гадость, — говорит Олег, протягивая сыну полную ложку каши.

Сережа захватывает ртом ложку, выпучивает глаза, морщится… Но мужественно глотает.

— Правда, гадость! Ой, пап, как ты только это ешь?

— Нельзя так говорить про еду, — одергивает сына Надя.

— Но так папа сказал! — оправдывается Сережа.

— Папе — можно. А тебе — нельзя.

В дверях палаты появляются Сергей Данилович и Вася, нагруженные пакетами.

— Привет восставшему из ада! — весело кричит Вася.

Пожилой человек на ближайшей к двери койке отрывается от книги, которую читал, и, строго глядя на Васю, говорит:

— Скверные шутки у вас, юноша!

Сергей Данилович и несколько смущенный Вася подходят к кровати Олега. Надя встает со стула, пересаживается в ноги к Олегу. Сергей Данилович садится на стул, начинает вынимать из пакета бутылки из-под минеральной воды, наполненные темно-красной жидкостью.

— Клюквенный морс, — поясняет он. — Много-много морса из свежезамороженной клюквы. Нина Антоновна постаралась, так что ты уж уважь: все выпей. Это прежде всего для почек полезно: токсины выводит.

— Для почек лучше бы пивка, — встревает Вася. — И в баньку!

— Да мне теперь про баньку-то забыть придется, — улыбается Олег. — Да и насчет пивка я точно не знаю…

— А на хрена такая жизнь?! — дурашливо восклицает Вася.

Сергей Данилович и Надя строго оглядываются на него. Вася смущается.

Олег отставляет пустую тарелку на стол и с мягкой улыбкой говорит Васе: