Жан Брикмон - Интеллектуальные уловки. Критика современной философии постмодерна

• Название: Интеллектуальные уловки. Критика современной философии постмодерна
• Автор: Жан Брикмон
• Издательство: Дом интеллектуальной книги
• Жанр: Философия
• Год: 2002
• ISBN: 5-7333-0200-3

Книга родилась из популярного сейчас розыгрыша, в котором один из нас опубликовал в американском культурологическом журнале Социальный Текст пародийную статью, напичканную бессмысленными, но, к сожалению, достоверными цитатами о физике и математике известных французских и американских интеллектуалов…

…чего именно мы хотим добиться? Не так много, но и не так мало. Мы показываем, что такие известные интеллектуалы, как Лакан, Кристева, Иригарэй, Бодрийар и Делез, неоднократно злоупотребляли научными концепциями и терминологией: или используя научные идеи полностью вне контекста, никак не обосновывая — отметим, что мы не против перенесения концепций из одной области в другую, а возражаем лишь против таких необоснованных переносов — или же кичась научным жаргоном перед своими читателями, которые не являются учеными, не обращая никакого внимания на его адекватность и даже значение. Мы не считаем, что это умаляет значение остальной части их работы, судить о которой мы не беремся.

http://fb2.traumlibrary.net

---

• Выражение «ускорения без восстановления электромагнитного равновесия» в физике не имеет смысла; оно изобретено Иригарей. Само собой разумеется, что Эйнштейн не мог интересоваться этой несуществующей темой.

• Общая теория относительности не имеет никакого отношения к атомным станциям; Иригарей, несомненно, путает ее с частной теорией относительности, которая, конечно, прилагается к атомным станциям, но, за их стенами, и ко многим другим вещам (элементарным частицам, атомам, свету…). Понятие инерции, естественно, входит в теорию относительности, так же, как и в ньютоновскую механику, но он не имеет ничего общего с «телесной инерцией» человеческих существ, если только это выражение вообще имеет смысл116.

• Космологическая теория Большого Взрыва появилась гораздо раньше американской атомной бомбы и не имеет с ней ничего общего. Сегодня эта теория подтверждена многочисленными астрономическими наблюдениями117. Ривс, на которого ссылается Иригарей, — это, несомненно, Хьюберт Ривс, канадский астрофизик, проживающий во Франции, автор многочисленных научно-популярных книг по космологии и астрофизике.

• В некоторых (весьма спорных) интерпретациях квантовой механики понятие «объективной реальности» в самом деле ставится под вопрос на атомном уровне, но все равно речь не идет об «исчезновении мира».

• Иригарей верно замечает, что субатомная физика изучает частицы, которые слишком малы, чтобы их можно было непосредственно увидеть. Но совершенно непонятно, какое отношение это может иметь к полу ученых. Является ли использование инструментов, направленное на расширение возможностей человеческого восприятия, исключительно «маскулинным»? Положительный ответ на этот вопрос мог бы усилить самые наихудшие из принижающих женщин предрассудков.

Рассмотрим, наконец, еще один аргумент, выдвигаемый Иригарей.

Обладает ли уравнение Е = тс2 половыми признаками? Возможно, что обладает. Допустим, что она обладает такими признаками в той мере, в какой она ставит скорость света в привилегированное положение по отношению к другим скоростям, в которых мы жизненно заинтересованы. Возможность обнаружения сексуальной подписи у этого уравнения я вижу не в прямом его использовании в ядерных вооружениях, а в том, что оно наделяет привилегированным статусом то, что перемещается с наибольшей скоростью […] (Иригарей, 1987b, с. 110)

Как бы там ни обстояли дела с «другими скоростями, в которых мы жизненно заинтересованы», эйнштейновское отношение между энергией и массой экспериментально проверено с большой степенью точности, и оно, очевидно, не могло бы выполняться, если бы скорость света (с), была бы заменена какой-то другой скоростью.

Короче говоря, мы полагаем, что культурное, идеологическое и сексуальное влияние на различные научные предпочтения — на изучаемые темы, предлагаемые теории — задает важную тему исследования в истории науки и заслуживает строгого анализа. Но чтобы в конечном счете внести какой-то вклад в это исследование, необходимо серьезно разбираться в изучаемых научных областях. К сожалению, высказывания Иригарей отражают поверхностное понимание сюжетов, которых она касается, и, следовательно, они ничего не привносят в дискуссию.

Механика жидких тел

В эссе, написанном до «„Механики“ жидких тел», Иригарей уже развивала свою критику «маскулинной» физики: она, похоже, полагает, что механика жидких тел отстает в развитии по сравнению с механикой твердых тел потому, что твердость отождествляется (ею) с мужчинами, а текучесть с женщинами. (Однако, Иригарей родилась в Бельгии, и разве она не знает символ Брюсселя?)

Итак, попробуем подробно проследить за рассуждением Иригарей. Ее эссе начинается буквально следующим образом.

Уже распространяется — с какой скоростью? в каких средах? несмотря на какие препятствия?… — и что они распространялись бы способом, мало совместимым с символическими рамками, создающими закон. А это не могло бы длиться без создания некоторых завихрений, водоворотов, которые следовало бы вновь ограничить твердыми принципами-перегородками, иначе они распространятся до бесконечности. Дойдя до того, что они снесут саму эту третью инстанцию, обозначенную в качестве реального. Нарушение и смешение границ, которое просто необходимо принудить к порядку118.

Необходимо поэтому вернуться к «науке», чтобы задать ей несколько вопросов. [В сноске она отмечает: ] Необходимо было бы обратиться к некоторым трудам по механике твердых и жидких тел119. [Затем она продолжает: ] Вопрос исторического запоздания разработки «теории» жидких тел и всего того, что из нее следует касательно апории математической формализации. Остается объяснить то, что, вероятно, будет приписано реальному [В сноске она добавляет: ] Ср. значение «реального» в «Текстах» и «Семинарах» Лакана.

Итак, если мы рассмотрим свойства жидких тел, мы заметим, что это «реальное» может закрывать немалую часть физической реальности, которая все еще сопротивляется адекватной символизации и/или означает неспособность логики погрузить в своей письмо все черты природы. Подчас необходимо редуцировать некоторые из них, рассматривать их/ее лишь с точки зрения идеального состояния, чтобы они/она не тормозила работу теоретической машинерии.

Но какое распределение ролей поддерживается здесь между языком, всегда подчиненным постулатам идеальности, и эмпирической реальностью, отпавшей от всякой символизации? И как не признать, что с точки зрения этого разрыва, этого разлома, обеспечивающего чистоту логики, язык по необходимости остается мета-«нечто»? И не только в своей артикуляции, произнесении здесь и сейчас субъектом, но еще и потому, что этот «субъект» уже в силу своей собственной структуры, о которой он даже и не подозревает, повторяет нормативные «суждения» о природе, сопротивляющейся такому переписыванию.

И как помешать тому, чтобы само бессознательное «субъекта» порождалось именно в такой форме, даже если оно оказывается редуцированным в его интерпретации через систематику, отмечающую историческую «невнимательность» к жидким телам?

Иначе говоря: какая языковая структурация (языка) не поддерживает долгосрочного сговора между рациональностью и механикой одних лишь твердых тел? (Иригарей 1977, с. 105–106, курсив в оригинале)

Отметим сразу же, что реальность безо всяких кавычек существует; проблема в том, чтобы понять ее. Касательно же механики твердых и жидких тел, утверждения Иригарей нуждаются в определенных замечаниях. С одной стороны, механика твердых тел далека от своего завершения; существует много нерешенных проблем, например, количественное описание разломов. С другой стороны, равновесные жидкости и ламинарные потоки изучены достаточно хорошо. Кроме того, нам известны уравнения (Навье-Стокса), которые описывают поведение жидких тел в многочисленных ситуациях. Главная проблема заключается в том, что эти нелинейные120 уравнения с частными производными трудно решать, в особенности, для турбулентных потоков. Но эта трудность не имеет ничего общего с «неспособностью логики», «адекватной символизацией» или «языковой структурацией (языка)». Иригарей, обращая излишнее внимание на логический формализм в ущерб физическому содержанию, принимает здесь эстафету у своего (бывшего) учителя Лакана.

За этими пассажами следует некоторое число примечаний, в которых смешиваются между собой (причем в совершенно невообразимых формах) жидкие тела, психоанализ и математическая логика:

Несомненно, акцент все больше смещается с определения терминов на анализ их отношений (одним из примеров этого служит теория Фреге). Что приводит также к допущению семантики неполных сущностей: функциональных символов.

Но кроме того, что допущенная таким образом в предложение неопределенность подчинена общему порядку следования формального типа — поскольку переменная является таковой лишь в пределах идентичности форм(ы) — главная роль отдается символу универсальности — то есть квантору всеобщности — способы геометрического истолкования которого необходимо внимательно изучить.

Следовательно, «все» — относящееся к х, так же, как и к системе — будет всегда наделять статусом «не все» всякого установления частного отношения, причем этот квантор «все» определяется лишь экстенсиональным образом, который не может обойтись без проецирования на заранее «данный» план-участок, так что все содержащееся в нем оценивается благодаря границам точечного типа121.

Место будет таким образом распланировано и очерчено, чтобы просчитывать каждый раз по квантору «все», так же, как и квантор «все», относящийся к системе. Если только не давать ему расширяться до бесконечности, что априорно сделало бы невозможным всякую оценку истинности, значения переменных и их отношения.