Николай Платошкин - Жаркое лето 1953 года в Германии

• Название: Жаркое лето 1953 года в Германии
• Автор: Николай Платошкин
• Издательство: ОЛМА-Пресс
• Жанр: Политика
• Год: 2004
• ISBN: 5-94849-577-9

Книга посвящена редко освещаемым событиям — восстанию рабочих ГДР в июне 1953 года, которые до сих пор вызывают споры исследователей и общественности. Что это было: первое восстание против сталинизма или попытка внешних сил использовать ошибки руководства Восточной Германии в своих целях? На основании документов дана динамичная панорама противоборства дипломатических и разведывательных служб СССР, США, Франции и Англии на немецкой земле. В июне 1953 года все послевоенное развитие Европы могло пойти совсем иначе. Но исторический шанс для этого был упущен.

Автор-дипломат из нового поколения российских экспертов по Германии вводит в читательский оборот много новых фактов и сведений, приводит биографии основных политических фигур, дает фактический материал, характеризующий экономику двух Германий.

Книга написана ярко и увлекательно и представляет интерес для самого широкого круга читателей.

---

Все это говорит о том, что интерес немцев именно к культуре СССР рос. Но СЕПГ как будто бы специально старалась довести его до абсурда. Так, например, большинство граждан ГДР в доверительных беседах с представителями Советской контрольной комиссии (СКК) жаловались, что СССР и его достижения превозносятся сверх всякой меры, порождая у слушателей на таких лекциях чувство протеста против нарочитого уничижения всего немецкого. Лозунг СЕПГ «Учиться у Советского Союза — значит учиться побеждать» заставлял перенимать советский опыт даже в тех областях (например, машиностроение или сельскохозяйственная селекция), где сам СССР серьезно отставал от Германии. Введение в 1951 году обязательного преподавания русского языка в школах ГДР натолкнулось на массовый протест учеников и их родителей, который принял формы пассивного саботажа.

В результате несмотря на огромное количество всякого рода мероприятий по линии советско-германской дружбы (согласно отчетам только в рамках месячника советско-германской дружбы 7 ноября—5 декабря 1951 года, приуроченного, естественно, к очередной годовщине Великого Октября, состоялось 60 тысяч «мероприятий», в которых приняли участие 7,5 млн. человек, то есть почти половина всего населения ГДР), простые немцы в начале 1950-х годов знали о жизни советских людей ненамного больше, чем в 1945 году, да и симпатий к «русским» в целом не прибавилось. Наоборот, многие были склонны видеть именно в Москве первопричину всех ошибок и недочетов во внутренней политике СЕПГ. Как мы покажем чуть ниже, это было не совсем верно.

Самой популярной общественной организацией ГДР был так называемый Союз культуры за демократическое обновление («Культурбунд»). В него входили не только представители творческой интеллигенции, но и все те, кто интересовался литературой, музыкой или танцами. Причем в понятие «культура» входили собирание марок и технический моделизм, короче говоря, любые формы творческого труда. «Культурбунд», особенно в первые послевоенные годы, был единственной организацией, предоставлявшей населению неполитические культурные услуги: вечера танцев, литературные кружки, краеведческие общества. Неудивительно, что количество членов организации росло: если в июле 1945 года в ней состояли всего 116 человек, то в июне 1947 года — 105 тысяч, а в 1950 году — 158,6 тысяч. СЕПГ в целом относилась к творческой интеллигенции довольно предупредительно, стараясь не использовать в работе с ней жестких административных методов. В 1949 году из 60 членов руководящего органа «Культурбунда» — президиума — 26 были беспартийные. Причем, как ни парадоксально, СЕПГ пыталась воспрепятствовать избранию руководителем союза писателя — коммуниста Йоханнеса Бехера, так как полагали, что интеллигенцией должен руководить беспартийный. Однако вопреки мнению партии «Культурбунд» избрал Бехера, который оставался на своем посту до 1958 года.

В начале 50-х годов под «крышей» «Культурбунда» были созданы отраслевые союзы (композиторов, писателей и т. д.), однако партийное влияние на них не было таким жестким, как в СССР. Хотя под влиянием советских друзей ЦК СЕПГ также принял в марте 1951 года постановление о борьбе с формализмом в искусстве, на местах оно во многом просто игнорировалось. В целом можно сказать, что интеллигенция была, пожалуй, наиболее довольной социальной группой населения в «рабоче-крестьянском» государстве ГДР, так как ей были созданы хорошие условия для работы. Как мы увидим, такая забота государства нашла свое отражение в позиции интеллигенции в июне 1953 года. «Культурбунд» формально оставался непартийной организацией до 1968 года, когда в его уставе появилось упоминание о руководящей роли СЕПГ. Даже после развала ГДР Союз насчитывал в 1992 году более 100 тысяч членов (в 1988 году — 277 тысяч).

Вообще достижения в области культуры и образования были, пожалуй, наиболее значимыми в социальном развитии ГДР, даже в ее первые, еще полные повседневных лишений годы. В отличие от ФРГ, где культура явно не пользовалась благосклонностью государства (интеллигенцию считали слишком беспокойной, а значит, левой и прокоммунистической), так как она мешала спокойно забыть нацистское прошлое и предаться материальным благам, в ГДР в этой сфере произошли коренные изменения. Общеобразовательные школы стали общедоступными, а привилегированные частные были распущены. Так как ¾ всех учителей состояли в НСДАП, после войны пришлось уволить 28 из 40 тысяч педагогов. На ускоренных курсах были подготовлены несколько тысяч «народных учителей», а в начале 1950-х годов в школы пришли уже педагоги с нормальным высшим образованием. Если в 1951 году в ГДР был 21 ВУЗ, то через четыре года их стало 46. Уже в начале 50-х годов количество ВУЗов в ГДР по сравнению с довоенным временем почти удвоилось. Еще более важным было то, что университеты и институты впервые в истории Германии открылись для массового притока юношей и девушек из малообеспеченных слоев населения. Если в 1941 году в ВУЗах Германии было всего 2,4 % детей рабочих и крестьян, то в 1950 году их доля увеличилась до 25 %. Это стало возможным потому, что по советскому образцу была введена стипендия для студентов и отменена плата за образование. Для подготовки детей из малообеспеченных семей к поступлению в ВУЗы были созданы «рабоче-крестьянские факультеты». Удачным заимствованием из СССР оказалась и система аспирантур.

С самого начала система высшего образования ГДР котировалась в мире весьма высоко, и правительство ФРГ (при помощи американцев) проводило специальные мероприятия по переманиванию высококлассных специалистов в Западную Германию, что наносило народному хозяйству ГДР очень большой ущерб.

Преобразования в Восточной Германии коренным образом изменили роль женщины в обществе. Нацисты, основываясь на традициях кайзеровской Германии, отводили прекрасному полу роль покорной матери и домохозяйки. Женщины на производстве или в политической жизни были редкостью. Да и права у них были гораздо более скромные, чем у мужчин. Равная оплата за одинаковый труд для разных полов в Германии просто не существовала. Например, в текстильной и швейной промышленности (опиравшейся преимущественно на женский труд) работницы получали в лучшем случае 72 % тарифного оклада мужчин, а девушки до 17 лет — 40 %.

Все эти различия в ГДР были ликвидированы, в результате чего реальная зарплата женщин возросла на 30–40 %. Рост производства в первые годы ГДР достигал фантастических темпов и вовлекал миллионы женщин в промышленность и госаппарат по ее обслуживанию. СЕПГ, естественно, стремилась политически организовать эту новую силу. В 1947 году был учрежден Демократический союз женщин Германии (ДСЖГ), который подошел к своему третьему съезду в 1950 году, имея 567 тысяч членов[14]. С «тевтонской» настойчивостью (Сталин был все-таки прав) СЕПГ попыталась довести численность женской организации за год до миллиона человек. И ДСЖГ в начале 1951 года с гордостью рапортовал, что объединяет 16,8 % женского населения ГДР. Однако количество явно пошло в ущерб качеству. Забота о чисто женских интересах (поддержка материнства, организация яслей и детских садов, особые условия труда) стала уступать место «борьбе за мир» и за выполнение пятилетки. Как и в других организациях, членов ДСЖГ нервировали нудными политбеседами в нерабочее время, чем отрывали женщин от семьи.

В целом, несмотря на сеть общественных организаций, формально объединивших под контролем СЕПГ почти все население ГДР, реальное влияние партии на умонастроения народа в начале 1950-х годов было слабым и поверхностным. Даже немцев, которые традиционно любили быть членами всяких союзов и кружков, начало утомлять обилие «общественных мероприятий». К тому же, если до 1945 года членство в союзах и кружках давало ощутимые материальные выгоды (например, члены краеведческих обществ бесплатно ходили в музеи и ездили на экскурсии с «обедом»), то в ГДР люди не ощущали от многочисленных союзов реальных выгод, за которые теперь полностью отвечало государство. Поэтому, несмотря на бравурные доклады о росте рядов, все общественные организации, за исключением разве что «культурбунда», представляли из себя несколько тысяч оплачиваемых работников и миллионы «трупов в учетных карточках» (так в Германии называли «мертвые души» среди членского состава, которые ограничивали свою «активную» деятельность уплатой членских взносов).

Все партии и крупные общественные организации ГДР были объединены в Национальный фронт демократической Германии (НФДГ), манифест об образовании которого появился в день рождения ГДР 7 октября 1949 года. В определенном смысле это была дань СЕПГ требованию Сталина не ослаблять борьбы за объединение Германии. К фронту перешла организационная инфраструктура бывшего Немецкого народного конгресса. Национальный фронт задумывался как общегерманская организация и возможный прообраз будущего народного представительства, которое поведет переговоры с оккупационными властями об окончательном мирном урегулировании в отношении Германии. Так как правительство ФРГ с самого начала всячески препятствовало деятельности Фронта на своей территории, западногерманские делегаты добирались на конгрессы НФДГ тайком и их имена не разглашались. Органы фронта — секретариат и Национальный совет — с самого начала были под контролем СЕПГ, хотя формально Национальный совет возглавлял известный беспартийный ученый-химик профессор Э. Корренс.