Александр Макколл-Смит - Воскресный философский клуб

• Название: Воскресный философский клуб
• Автор: Александр Макколл-Смит
• Издательство: Амфора
• Жанр: Классический детектив
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-367-00742-8

Изабелла Дэлхаузи, редактор журнала «Прикладная этика», о добре и зле знает практически все. Именно поэтому она нередко оказывается в центре трагических событий. Однажды после концерта в эдинбургском Ашер-Холле на ее глазах с галерки падает юноша. Инстинкт подсказывает Изабелле, что он стал жертвой тщательно спланированного убийства.

---

Изабелла позвонила в десять сорок пять — время, когда, по ее представлениям, те, кто ходит на службу, пьют утренний кофе. Когда она набрала номер Пола, это подтвердилось.

— Да. Я уже в офисе, и на столе передо мной «Файнэншл таймс». Я должен читать эту газету, но не читаю. Я смотрю в окно и пью кофе.

— Но я уверена, что вы одновременно принимаете важные решения, — сказала она. — И одно из них — позволите ли вы мне снова взглянуть на вашу Блекэддер. Я хочу попросить ее написать для меня картину, и мне подумалось, что неплохо бы воскресить в памяти ваш вариант.

— Разумеется, — ответил он. — Кто угодно может на нее посмотреть. Она все еще на выставке, которая продлится еще неделю.

Изабелла растерялась. Конечно, ей следовало позвонить в галерею, чтобы узнать, открыта ли еще выставка, а если да, то подождать, пока он заберет свою картину.

— Но в любом случае было бы очень приятно вас увидеть, — очень кстати сказал Пол Хогг. — У меня есть еще одна картина Блекэддер, которую вам, быть может, захочется увидеть.

Они договорились о встрече. Изабелла придет завтра вечером, в шесть. Пол Хогг заверил ее, что счастлив будет познакомиться с молодым человеком, который придет вместе с ней. Изабелла сказала, что он очень интересуется искусством и ей бы хотелось, чтобы они познакомились. Конечно, это вполне удобно, повторил Пол.

Как легко, подумала Изабелла. Как легко иметь дело с людьми, у которых такие хорошие манеры, как у Пола Хогга. Они умеют обмениваться любезностями, благодаря чему жизнь идет так гладко. Собственно, для этого-то и существуют хорошие манеры. Их изобрели, чтобы избегать трений между людьми. Если бы каждая сторона знала, что следует делать другой, не возникали бы конфликты. И это срабатывает на любом уровне — от самых мелких сделок между людьми до отношений между странами. В конце концов, международное право — это просто система хороших манер в государственном масштабе.

У Джейми хорошие манеры. У Пола Хогга хорошие манеры. У механика, владельца маленького гаража в переулке, где обслуживают ее автомобиль, которым она редко пользуется, идеальные манеры. А вот у Тоби плохие манеры. Это проявлялось не внешне (он ошибочно полагал, что главное — внешний лоск), а в отношении к другим. Хорошие манеры находятся в прямой зависимости от нашего внимания к другим: к окружающим нас людям нужно относиться со всей серьезностью, стараясь понимать их чувства и нужды. Некоторые люди, эгоисты, не склонны этого делать, и это всегда заметно. Они нетерпеливы с теми, от кого, по их мнению, нет никакой пользы: со старыми, больными, ущербными. А вот тот, у кого хорошие манеры, всегда выслушает таких людей и проявит к ним уважение.

Как недальновидно мы себя вели, прислушиваясь к тем, кто утверждал, будто хорошие манеры — это буржуазный предрассудок и они больше никому не нужны. Разразилась нравственная катастрофа, так как хорошие манеры — краеугольный камень цивилизованного общества. Хорошие манеры были способом передать сообщение, важное с нравственной точки зрения. Таким образом, целое поколение утратило жизненно важный кусочек общей картины мира, и теперь мы наблюдаем результаты: общество, в котором никто никому не станет помогать, никто никому не посочувствует; общество, в котором агрессия и бесчувственность сделались нормой.

Изабелла одернула себя. Такое направление мыслей хотя и было правильным, заставило ее почувствовать себя старой. Старой, как Цицерон, воскликнувший: «О temporal О mores!»[36] И этот факт сам по себе демонстрировал коварную подрывную силу релятивизма. Релятивизму удалось забраться под наши нравственные покровы и проникнуть глубоко внутрь, и Изабелла Дэлхаузи, несмотря на весь свой интерес к философии морали и отвращение к позиции релятивистов, на самом деле смутилась, оттого что ей в голову пришли подобные мысли.

Она должна прекратить эти размышления об этике воображения и сосредоточиться на более важных сейчас вещах — таких, как просмотр утренней почты, с которой прибыли статьи для «Прикладной этики», и выяснение, почему этот бедный мальчик Марк Фрейзер упал с галерки и разбился насмерть. Но она знала, что никогда не откажется от философствования, — таков уж ее жребий, и она может лишь принять его. Она настроена на другую станцию, нежели большинство людей, и ручка настройки сломана.

Изабелла позвонила Джейми, забыв, что он уже сидит в поезде, направляющемся в Глазго. Подождав, пока умолкнет его автоответчик, она оставила свое сообщение: «Джейми, я позвонила ему, Полу Хоггу. Он будет рад видеть нас завтра у себя в шесть. Я встречусь с вами за полчаса до этого в баре „Винсент“. А еще, Джейми, спасибо за все. Я в самом деле ценю вашу помощь. Большое вам спасибо».

Глава пятнадцатая

Изабелла нервничала, сидя в баре в ожидании Джейми. Это было заведение для мужчин — во всяком случае, в такой час, — и она чувствовала себя не в своей тарелке. Конечно, женщины могут одни ходить и в бар, и в паб, но тем не менее ей было как-то неуютно. Бармен, подавший Изабелле стакан лимонной настойки со льдом, дружелюбно ей улыбнулся и заметил, что сегодня вечером чудесная погода. Часы недавно перевели вперед, и теперь солнце заходило только после семи.

Изабелла согласилась с ним, но, так и не придумав ничего подходящего, что бы добавить, сказала:

— Весна, я полагаю.

— Наверное, — сказал бармен. — Хотя никогда не знаешь, чего ожидать от этой погоды…

Изабелла вернулась за свой столик. «Никогда не знаешь». Конечно, никогда не знаешь. В этой жизни может случиться что угодно. Вот она, редактор «Прикладной этики», собирается отправиться на поиски… убийцы. И в этой задаче ей будет помогать, хотя и не очень охотно, красивый молодой человек, в которого она немного влюблена, но который влюблен в ее племянницу, которая, в свою очередь, очарована другим, который параллельно крутит роман с соседкой своей сестры. Нет, бармен, конечно, всего этого не знает, а если бы она ему рассказала, то вряд ли бы поверил.

Джейми опоздал на десять минут. Он репетировал, объяснил он, и взглянул на часы всего за несколько минут до условленного часа.

— Но вы же здесь, — успокоила его Изабелла, — и важно лишь это. — Она взглянула на свои часы: — У нас есть около двадцати минут. Пожалуй, я изложу вам свой план.

Джейми слушал ее, потягивая пиво и время от времени на нее поглядывая. Вся эта история вызывала у него беспокойство, но ему пришлось согласиться, что она хорошо все продумала. Она подойдет к этой теме осторожно, щадя чувства Пола Хогга. Она объяснит, что не собирается ни во что вмешиваться и ни в коем случае не хочет причинить беспокойство фирме «Мак-Дауэллз». Но их долг перед Марком, да и перед Нилом, который обратил ее внимание на это дело, хотя бы попытаться что-то предпринять. Разумеется, лично она убеждена, что все ее подозрения развеются как дым, но если они что-нибудь разузнают, то смогут с чистой совестью забыть этот трагический случай как страшный сон.

— Хороший сценарий, — одобрил Джейми, когда она закончила. — Вы все предусмотрели.

— Думаю, Пола Хогга ничего не должно оскорбить, — сказала Изабелла.

— Нет, — согласился Джейми. — Если только это не он.

— Что «не он»?

— Если только не он сам в этом замешан. Может быть, это он занимается инсайдерством.

Изабелла с удивлением взглянула на своего спутника:

— Откуда у вас подобные мысли?

— А почему бы нет? Ведь он — то лицо, с которым Марк работал в самом тесном контакте. Он — глава их отдела или что-то в этом роде. Если Марк что-то узнал, наверное, это имело отношение к проектам, над которыми он работал.

Изабелла задумалась над его словами. Это возможно, но маловероятно, решила она. Она не сомневалась в искренности реакции Пола во время их первой встречи, когда всплыло имя Марка. Он тяжело переживает случившееся, это очевидно. Следовательно, он не мог быть тем, кто подстроил несчастный случай, а это значит, что он не мог быть тем лицом, которое боялось разоблачения.

— Вы это понимаете? — спросила она Джейми.

Джейми понимал, но считал разумным сохранять объективность в подходе к делу.

— Мы можем ошибаться, — сказал он. — Убийцы чувствуют вину. Иногда они скорбят о своих жертвах. Может быть, Пол Хогг именно из таких.

— Нет, — возразила Изабелла. — Вы же с ним еще не знакомы. Он не такой. Мы ищем кого-то другого.

Джейми пожал плечами.

— Может быть. По крайней мере, сохраняйте объективность.

Пол Хогг жил на втором этаже дома в георгианском стиле на Грейт-Кинг-стрит. Это была одна из самых красивых улиц в Новом городе, и с верхних этажей дома открывался вид на залив Ферт-оф-Форт — синюю полоску за Литом, а за ним — на холмы Файфа. И хотя со второго этажа нельзя было полюбоваться этим пейзажем, так как отсюда видна была только противоположная сторона улицы, у этих квартир были свои достоинства. Их называли «квартиры-гостиные»: они включали в себя главные гостиные старинных особняков, которые были разделены на квартиры. Поэтому здесь были очень высокие потолки, а окна занимали всю стену, от пола до самого потолка, так что комнаты буквально затоплял свет.