Рекс Миллер - Тень в камне

• Название: Тень в камне
• Автор: Рекс Миллер
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Триллер

---

Рекс Миллер Тень в камне

Говорю вам тайну: не все мы умрем, но все изменимся, вдруг, во мгновение ока...

Послание к Коринфянам

Эта книга — плод авторского воображения.

Имена, характеры, место действия и эпизоды, описанные в романе, — результат авторского вымысла. Любые совпадения с фактическими событиями и реальными людьми, живыми или мертвыми, носят случайный характер.

ЮЖНЫЙ ДАЛЛАС

— Тебе нравится? — спросил у нее мужчина.

— М-м-м. — Только сейчас она осознала, что звучит мелодия песенки «Леди из Бразилии». Работал приемник, который он захватил с собой в подвал. «Любовный аккомпанемент», — подумала она.

— Отвечай, — потребовал он.

— Да. — Певицу зовут Таня-Мария, вспомнила женщина, пытаясь сосредоточиться.

— Не ори. Ты знаешь, я этого не люблю. — Чтобы усилить действие своих слов, он прибавил звук.

— Извини, — прошептала она.

— Ладно. Попробуй еще раз. Ну! Тебе нравится — а?

— Да-а.

— Отлично. Ты уже забыла, что я тебе сейчас говорил. На свете есть и пошустрей тебя, не так ли? А?

— Да.

— "Да" что?

— Да, на свете есть и пошустрей меня.

— Гениально. — Он расхохотался. — Годится. Черт. Ладно. Вот так. Когда я спрашиваю, нравится ли тебе это, — тут он обнял ее сзади, просунув руки под мышками, и грубо стиснул груди. Раскачивая их в такт словам и наслаждаясь ее беспомощностью, протянул: — Я хочу, чтобы ты мне ответила: «Да, мне это нравится. Мне нравится, как ты тискаешь мои большие, сочные дыни». Усвоила?

— Да.

— Повтори. — Он стиснул ее еще сильнее, причинив на этот раз боль. — Черт тебя подери.

— Мне нравится... Мне нравится, как ты тискаешь мои большие, сочные дыни.

— Нравится?

— А-а, — вскрикнула она от боли, когда он опять сжал ей грудь. Правда, боль была не такой уж нестерпимой, но, зная, как он тащится от ее криков и плача, она еще немного похныкала.

— Конечно, — прохрипел он, — тебя это возбуждает, правда? О, еще бы. — Теперь он ее ощупывал.

Она изо всех сил старалась держать себя в руках, притворно постанывая и поохивая от прикосновения его пальцев. Было очень противно.

— Ты вся мокрая. Черт. Хочешь старину Слая? Попроси!

— Да. Пожалуйста. Дай мне немного старины Слая.

— Угу. Приятный мягкий шепот. Я люблю, когда ты выпрашиваешь именно так. Он лапал ее внизу живота. Два пальца его правой руки входили в нее и выходили, проникая вглубь, туда-сюда, потом вдруг она почувствовала кое-что другое.

— А теперь, — сказал он, — давай как следует попросим его.

— Давай, Слай, пожалуйста. Я прошу тебя. Пожалуйста. Я желаю тебя. — Изо всех сил она пыталась скрыть душившую ее злобу.

— Старина Слай заставит тебя умолять на коленях.

— Ox, — вскрикнула она, когда он извергнулся в нее.

— Вот почему я люблю трахать тебя, шлюха, когда ты стоишь на четвереньках. Мне даже не надо направлять старину Слая. Он сам находит дорогу.

— Да. Он чувствует себя прекрасно, — солгала она, когда он снова в нее вонзился.

— Знаю, детка, — продолжая сверлить ее, он сильнее сжимал левую грудь, а его правая рука легла ей на бедро. От щипков грудь начала ныть. Это становилось кошмаром.

Она была его пленницей уже более трех недель. Он похитил ее в торговом центре Далласа. Позже заявил, что засветил ее еще днем. Он вообще был шутник.

— О-о, — простонала она, симулируя экстаз. За недели плена она научилась приемам выживания. Этот мерзавец насиловал ее часами. Он приковал ее. Когда у нее началась менструация, выпорол и заставил брать в рот до тех пор, пока она не подавилась.

Ее звали Донна. Достаточно привлекательная, длинноволосая, ухоженная, общительная, в нормальных условиях обладающая выдержкой. Она представила, как, должно быть, выглядит сейчас — прикованная к стене в подвале брошенного дома свихнувшимся насильником и убийцей, скорчившись в страхе и ожидая, когда он ею насладится. Спутавшиеся волосы закрывали ее лицо.

— О-о-о, — стонала она, а он приговаривал:

— Правильно, сучка. Слай здоровый парень, черт возьми!

— О да. Слай, ты такой большой и твердый. Так приятно ощущать тебя внутри.

Первые две недели она спала по три-четыре часа в сутки, потеряв при этом всякое представление о смене времени — чтобы сбить ее с толку, он порой не гасил лампочку всю ночь, а днем держал Донну в темноте.

— Проси его!

—  — Да. Пожалуйста. Прошу тебя, не останавливайся. Мне так хорошо. — Она пыталась двигаться немного не в такт, чтобы хоть чуть-чуть его утихомирить. Но ей приходилось проделывать это с величайшей осторожностью. Если он хоть что-то заподозрит, ее план не сработает, а он очень коварен. Вопрос стоял — сейчас или никогда.

— О-о, — снова простонала она. — Я... О-о-о... Еще, еще! Тебе было бы гораздо приятнее, если бы ты снял с меня цепь. Пожалуйста. О-о-о. Пожалуйста. Трахни меня поглубже. Пожалуйста, освободи меня. — Она старалась изо всех сил, чтобы голос звучал льстиво, завлекающе.

— Старина Слай разгорячил тебя.

— Да, милый! Раба твоя. Горячая и мокрая.

— Я это ценю. — Он просто раскалывал ее пополам. — Что ж, пожалуй, мы можем снять тяжелую цепь с нашей шлюшки. Пусть исполнит свой номер. Все равно она не сбежит.

«Ты так считаешь, ублюдок?» — подумала она, издавая при этом стоны поддельного восторга.

«Шутник» похитил ее под дулом пистолета. Вытащил из машины. Заволок в подвал. Надел на нее толстый кожаный ошейник, к которому была приделана укрепленная на стене тяжелая цепь. Эту проклятую штуку он сейчас и снимал.

Она чувствовала себя обессиленной. Безумной. Больной. Все время он держал ее голой. Только накинул одеяло, объяснив: чтобы ты, шлюха, не простудилась и не умерла. Кормил когда придется. Воды давал ровно столько, чтобы сохранить жизнь. Насиловал по-звериному жестоко и извращенно.

Но не насилие и жестокость довели ее до такого панического состояния, а бессвязная болтовня о трупах, которые он похоронил. Сотни трупов. И она понимала, что отнюдь не все из его рассказов являлись бредом. Он упоминал слишком много специфических подробностей. И показывал ей газетные вырезки с репортажами о недавних таинственных исчезновениях на Юго-Западе. Ими вперемешку с любимыми страницами из порножурналов были оклеены стены подвала.

То, что он рассказывал, страшно ее напугало. Он постоянно обещал, что оставит ее в живых, если она будет выполнять все его требования, но инстинкт подсказывал другое. Надо было бежать, и чем скорее, тем лучше.

Она совсем вымоталась и ослабла. Спустя две недели на нее напала сонливость, но спать не могла, а только дремала. Все время. Это стало ее привычкой — так она спасалась от ужасов своего заточения. Очнувшись, вновь обнаруживала себя в том же помещении и от слабости лежала не шевелясь. Даже сейчас ей хотелось снова впасть в дрему.

Между узником и тюремщиком часто возникает странная связь. Она стала с нетерпением ожидать его визитов, до конца не понимая почему и надеясь, что, если доставит ему удовольствие, он позволит ей крепко закрыть глаза и погрузиться в сладостное забытье. Она сознавала всю опасность такого состояния и догадывалась, что это признак прекращения сопротивления.

Женщина изо всех сил старалась выглядеть подобострастной. Пока он отмыкал цепь, ее голос звучал нежно и соблазнительно. Наступил решительный момент. Было необходимо призвать себе на помощь все мужество и находчивость. Конечно, он большой и сильный, а она слабая, и в физическом смысле ему не соперник. Но она была по-своему твердой. К тому же знала мужчин. И угадала, что ее шанс — ненадежность убежища, а это, если правильно использовать ситуацию, могло принести ей свободу.

Она понимала: убедив его в своем стремлении полностью удовлетворить его сексуальные желания, в своей потребности отдаваться ему снова и снова, мучителя можно уговорить снять с нее ремень или по крайней мере тяжелую цепь. Тогда уж не зевай. Через неделю с начала заточения он перестал запирать дверь в подвал на время своих посещений. Услышав, как открывается замок и скрипят ступеньки на лестнице, она в душе молилась, чтобы и на сей раз дверь осталась открытой.

Теперь он овладел ею сзади. Она делала все возможное, чтобы заставить его кончить, и совместными усилиями они достигли финала, она ощутила горячую струю. А потом он пробормотал:

— Неплохо.

Не поворачиваясь, она простонала в ответ, потянулась и откинула голову так, что ее волосы пышной гривой легли на плечи. Но он не мог видеть, как тверд стал ее взгляд, а сама она сжалась, как пружина.

И в эти три или четыре секунды, пока он, отвернувшись, включал погромче радио, голые ноги бесшумно вознесли ее вверх по лестнице. Напуганная, но счастливая пронеслась она сквозь небольшие комнаты, безошибочно выскочила из кухни во двор через заднюю дверь, спустилась вниз по деревянной лестнице и пересекла крошечную лужайку, размером с почтовую марку. Она неслась по переулку, провожаемая лаем окрестных псов, босиком по шлаку, гравию, разбитому стеклу, отбросам, палкам и камням, ржавым гвоздям, неслась, как, вспугнутая лань, подгоняемая ужасом. Обнаженная, она мчалась сквозь ночь Далласа по дорогам, падала, задыхаясь и глотая воздух, огибала странные предметы и силуэты, прыгала, спотыкалась, преодолевала все виды препятствий, неожиданно возникала перед машинами в ослепительном свете фар под оглушительную какофонию сирен и скрип тормозов. И тогда ошарашенные водители изо всех сил жали на педали, чтобы не наехать на сумасшедшую, появившуюся в их поле зрения, с блестящей кожей и развевающейся копной волос, тут же исчезающую, ускользающую в темных улицах. Зная, что за ней гонится безумец, она в любой момент ожидала удар ножа или ожог выстрела. Страх гнал ее все дальше и дальше в бесконечном мире света и тьмы. И чувство опасности отступало, сознание растворялось в потоке ночи, которая в конце концов приняла ее в свои объятия.