Наджва бен Ладен - Семья Усамы бен Ладена

• Название: Семья Усамы бен Ладена
• Автор: Наджва бен Ладен
• Издательство: Амфора
• Жанр: Современная проза
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-367-01237-8

Сенсационно откровенные мемуары первой жены Усамы бен Ладена, Наджвы Ганем, и его четвертого сына, Омара, записанные Джин Сэссон. Самые близкие люди печально известного террориста впервые рассказывают о жизни семьи за высокой стеной.

В начале сентября 2001 года мой сын Осман увез меня из Афганистана… Я не переставала молиться, чтобы на земле настал мир и все могли вернуться к нормальной жизни. Уверена, что этого хочет любая женщина на свете и любая мать.

Наджва бен Ладен

---

И мы все трое спрашивали друзей, у кого из бойцов есть дочери подходящего для брака возраста: главным требованием для брака является половая зрелость. Но в то время в лагере не нашлось подходящих невест. Я желал жениться на какой-нибудь кузине из Саудовской Аравии, как сделал брат Абдулла, потому что тогда я больше не вернулся бы в Афганистан. Но никто из моих тетей и дядей не позволит своей дочери выйти за сына Усамы бен Ладена. Абдулле повезло: он женился до того, как репутация отца стала настолько чудовищной, что очернила и всех его детей.

Я решил, что следует поехать в Судан и найти там подходящую невесту. Саад вызвался меня сопровождать. Поскольку Сааду было уже девятнадцать, а мне семнадцать, отец не запретил нам эту поездку. Наша дорогая мама вообще никогда ничего не запрещала, она сказала нам:

— Мои сыновья, я молю Бога, чтобы Он позаботился о вас, сохранил вас невредимыми и даровал счастье, которое вы ищете.

Мы с Саадом упаковали необходимые вещи и отправились на такси в Пакистан, где сели на самолет, летевший через Иран в Сирию. Пролетая над Ираном, я вспомнил, как два года назад сопровождал отца из Хартума в Джелалабад. И хотя прошло всего два года, мне казалось, что минуло столетие. Жизнь в Афганистане была так чудовищна, что время тянулось страшно долго.

Было так приятно оказаться в Сирии, в особенности нанести неожиданный визит родным матери — мы просто появились на пороге их дома без всяких предупреждений. Мы пробыли у них всего несколько дней, но этого хватило, чтобы понять: наша бабушка очень страдала от долгого отсутствия своей дочери. Прошло уже столько времени с тех пор, как мать звонила по телефону или писала письма семье Ганемов, что они даже не знали о рождении ее младшей дочки, Рукхайи. Они жаждали узнать хоть какие-то сведения о матери и ее детях, без остановки задавали и задавали вопросы. Больше всего их беспокоили здоровье матери и ее безопасность, особенно после того как они услышали всю правду о нашей жизни в Афганистане.

Они почти не расспрашивали об отце и его нынешней деятельности. Некоторые темы лучше не затрагивать в разговоре. Мы замечательно провели время с родными, а потом они пожелали нам доброго пути и проводили в аэропорт, где мы сели на самолет до Судана.

Когда мы с Саадом наконец прибыли в Хартум, я почувствовал прилив нежности при виде этой страны и ее жителей. Я чувствовал себя блудным сыном, вернувшимся домой — еще не забыл доброту и приветливость суданцев и счастливые времена, которые знавал здесь когда-то.

Отец сообщил нам имена нескольких правительственных чиновников, на чью поддержку и покровительство мы могли рассчитывать. Я чувствовал их искреннюю доброту по отношению к сыновьям человека, который был для них великодушным другом. Они выражали сожаление по поводу того, что их правительство вынудило выслать отца из страны, и дали нам официальное разрешение путешествовать в любой уголок страны, что было редкостью в те дни.

Мы с Саадом вскоре разделились. Он остановился в доме у одной семьи, а я у другой. Это было к лучшему, потому что его бесконечная болтовня действовала мне на нервы. Мы по отдельности стали заниматься поиском жен, полагаясь в этом на старых друзей — расспрашивали, есть ли в их окружении привлекательные молодые девушки из хороших семей, чьи родители одобрят союз дочери с сыном Усамы бен Ладена.

Но перед тем как серьезно заняться поиском невесты, я сначала разыскал наших лошадей, которых мы бросили в Хартуме. Я часто вспоминал о них и молился, чтобы они попали к доброму хозяину, который будет о них хорошо заботиться. Поэтому вскоре съездил в отцовские конюшни, где жили раньше наши лошади.

Ужас охватил меня, когда мне рассказали, что выжили всего две лошади. Остальные умерли от голода или каких-то непонятных болезней.

Только самым сильным жеребцам — Адхаму и Лазазу — удалось уцелеть. Но бедный Адхам был серьезно болен и так слаб, что его некогда мускулистые ноги уже не могли носить его. Не надо было разбираться в лошадях, чтобы понять — Адхам не проживет и недели.

Лазаз, самый гордый жеребец, какого я знал, стал таким тощим, что кости выпирали, натягивая кожу, и казалось, скоро порвут ее и вылезут наружу. Он стал тенью того красавца, который однажды чуть не одержал верх над моим сильным отцом, и выглядел совсем сбитым с толку, словно не понимал, где он и что с ним случилось. Он меня не узнал.

Тоска сжала мне сердце. Я попытался спасти жизнь хотя бы Лазазу, но было слишком поздно. Случившееся отдается во мне такой болью, что мне трудно вспоминать об этом. После этого удручающего открытия в сердце моем поселилась тяжесть, и вся радость от поездки улетучилась.

Я нашел некоторых школьных друзей, и мы вспомнили о старых добрых временах. Многие из тех мальчиков не знали, что случилось с сыновьями бен Ладена, почему они в один прекрасный день просто исчезли из школы. Не слышали они и о покушении на Усаму бен Ладена, по причине которого отец и забрал нас из школы. Некоторые признались, что позднее узнали о нашем отъезде из Судана. Большинство полагали, что мы вернулись в Саудовскую Аравию, к процветающей жизни, и были удивлены, узнав, что мы уехали в Афганистан. Кое-кто из ребят посмотрел на меня с грустью, догадываясь, что жизнь семьи бен Ладен складывалась совсем не так, как им бы хотелось.

После этого я посетил предприятия, которые основал отец, и земли, которые он купил в Судане — наследство сыновей бен Ладена. Многие предприятия некогда носили звучное имя нашей семьи, включая большую кожевенную фабрику, куда отец несколько раз возил нас, с гордостью заявляя, что это самое успешное из его деловых начинаний.

Приехав туда, я узнал, что фабрику закрыли, а здание отдали местному колледжу и использовали как жилище для учителей. Меня это рассердило, ведь фабрика принадлежала семье бен Ладен и никто не вправе был дарить ее другим.

Я провел много времени на этой фабрике, ходил вокруг и упивался своим гневом. Потом вдруг осознал, что уже темнеет. Надо было возвращаться в Хартум как можно быстрее — ночью на дорогах небезопасно. И я решил переплыть Нил, вместо того чтобы тащиться по дороге до моста, который довольно далеко.

Это решение было не таким уж глупым, как может показаться на первый взгляд, ведь мы с братьями уже переплывали Нил много раз. И я не испытывал никаких дурных предчувствий. Хотя солнце уже зашло за горизонт, его сменила полная луна, ярко освещавшая речные волны. По моим расчетам, я должен был переплыть Нил за десять-пятнадцать минут, а пешком дорога заняла бы несколько часов — пришлось бы идти в обход до моста.

Я сел на берегу, снял ботинки, привязал их к поясу на брюках и к талии, потом нырнул в холодную темную воду. Я видел пальмы, качавшиеся на противоположном берегу и подтверждавшие, что цель моя совсем близко.

Но через несколько минут я забеспокоился. Течение оказалось сильнее, чем я думал, и меня стало сносить вниз по реке. Вместо того чтобы дрейфовать, сохраняя силы, я стал бороться с потоком, подумав, что, если постараться изо всех сил, смогу доплыть до берега. Эти тщетные усилия совершенно меня измучили. Вскоре я так утомился, что каждый мускул моего тела звенел от боли.

Проходили часы, а я продолжал барахтаться в водах Нила. Мысли мои становились бессвязными. Я проклинал себя за глупость. Надо было идти на фабрику вместе с Саадом. Я не сказал ему, куда направляюсь. Ни одна душа не знала, где я, даже те милые люди, что любезно приютили меня в своем доме. Никто понятия не имел о том, что я бултыхаюсь в Ниле. Вероятнее всего, меня съест крокодил, и я исчезну навсегда, а моя семья и не узнает, что случилось.

Я взмолился Аллаху, прося послать мне хоть малюсенький кусок дерева или другой плавучий предмет, чтобы уцепиться за него и доплыть до берега. И в этот момент заметил на воде неясные очертания какого-то дрейфующего объекта. Сделал рывок, чтобы ухватиться за него, — и в этот момент ноги мои коснулись дна. В этом месте река была совсем мелкой, и я растратил все силы в борьбе с течением, когда мог просто дойти до берега.

Чувствуя себя глупцом, я вскарабкался на песчаный берег, благодаря Бога, что остался жив, но я понятия не имел, где нахожусь, потому что течение отнесло меня довольно далеко. Придется дождаться рассвета, прежде чем искать дорогу назад. Ночной воздух был ледяным. Я обследовал берег и нашел большую палку. Ткнул ее в песок несколько раз, проверяя его плотность. Наконец нашел подходящее место — не слишком мягкое и не слишком жесткое. Я воткнул там палку так, чтобы надежно держалась, и развесил на ней свою мокрую одежду. Ботинки остались в Ниле.

Никогда еще мне не было так холодно — даже на заснеженной вершине Тора-Бора. Я вспомнил, что советовал отец в подобной ситуации: зарыться поглубже в землю. Я стал руками разрывать песок, пока не выкопал достаточно большую яму, в которой мог поместиться целиком. Потом стал руками сгребать на себя песок. Уже через несколько минут я почувствовал, как накрывший меня толстый слой песка постепенно согревает тело. Устав после изнурительной борьбы с Нилом, я почти мгновенно погрузился в крепкий сон.