Фредерик Дар - Не спешите с харакири

• Название: Не спешите с харакири
• Автор: Фредерик Дар
• Издательство: Звонница
• Жанр: Полицейский детектив
• Год: 1994
• ISBN: 5-88524-003-5

Сан-Антонио — это псевдоним Фредерика Дара, самого читаемого во Франции автора за последние три десятилетия. Его главный герой — мужественный полицейский комиссар Сан-Антонио, от лица которого и написана огромная серия захватывающих приключенческих произведений. Настоящий супермен, неутомимый в работе и безудержный в любовных утехах, чертовски обаятельный, он знакомит читателя, по существу, с целым направлением ироничной, бурлескной французской литературы.

В данную книгу входят два романа — «Не спешите с харакири» и «Сан-Антонио в гостях у Маков». В этих новых переводах есть все — непредсказуемый, головокружительный сюжет, юмор, фейерверк каламбуров, нескрываемая эротика и живой язык французской улицы.

---

И вот в наших руках находятся две крупнокалиберные дуры в полном комплекте со своими хозяевами. Что делать? Предупредить полицию? Но зачем? Это может привести к малоприятным юридическим разбирательствам. Лучше уж самим заниматься своей кухней. Я обыскиваю обоих японцев. В их бумажниках имеются документы: одни на японском, другие на иероглифах, короче говоря, я в них ни бельмеса не въезжаю. Но вот мне попадается удостоверение, на обложке которого стоит надпись на двух языках — японском и английском. Это слово, которое так же как и слово «Hotel» с небольшими вариациями хорошо известно во всех странах — «Police». Я чувствую легкий приступ смущения.

— Ты видишь. Толстяк? — обращаюсь я к своему сообщнику. Он пасет на гербы.

— Не может быть! Выходит, это наши японские коллеги?

— Выходит, что так. Соседи, наверное, вызвали легавых, когда увидели, как ты взламываешь дергам.

— Нужно познакомиться с ними и извиниться, — решает Берю.

— Я думаю, что нам лучше смотаться, пока они в ауте. Иначе нас ждет куча неприятностей, мой храбрый малыш.

— Пожалуй, ты прав. Когда они оклемаются, то вряд ли поймут нас.

Сказано — сделано. Мы мылимся к нашей тачке. Черная полицейская машина стоит прямо за ней. За рулем сидит тип и читает газету, но, увидя нас, опускает ее. Я иду прямо к нему. Это маленький человек с недобрым взглядом. Он задает мне вопрос, на который — и на то есть основания — я не могу ответить. Я резко распахиваю дверцу. Он тянется к кобуре, но быстрота реакции Сан-Антонио уже стала притчей во языцех — о ней недавно писали в спортивных рубриках ведущих газет.

Я делаю ему японский ключ (правда, кстати?) с целью нейтрализовать его руку. Мой неразлучный друг Берю сходу предлагает ему продегустировать оплеуху «язычок проглотишь» в качестве Десерта, и шофер принимает ее за милую душу, да так, что за ушами трещит. Прежде чем сесть в нашу телегу, я спускаю шины у полицейского автомобиля. А сейчас нам нужно побыстрее катить в Токио. С такой историей в багаже мы можем не обобраться хлопот. Ну и везет же нам: посадили себе на хвост японских легавых, когда и так дела — не в жилу.

Не следует исключать того, что наши жертвы заметили номер нашей каталки, и тогда готовься принимать гостей…

Это прозорливо отмечает Берю в лынде стрита20.

— Наверное, есть способ замести следы, — говорю я.

— Хотелось бы узнать, — интересуется Амбал.

— Мы подадим заявление об угоне машины.

— Что это нам даст?

— В этом случае станет известна наша принадлежность к легаве. Тогда местной полиции не должна прийти в голову мысль брать у нас интервью.

Он соглашается с тем, что это единственно правильное решение.

Вернувшись в Токио, мы скромно оставляем машину в оживленном квартале и берем такси до гостиницы. По пути мы заскакиваем к Хертцу и сообщаем ему об угоне автомобиля. Может быть, эта затея слегка хромает, но я не вижу других путей.

Очутившись у себя в номере, я снимаю верещалку и звоню Рульту в Агентство Франс-Пресс.

— Что-нибудь новенькое? — с интересом спрашивает он.

— Нет, кроме неприятного недоразумения, о котором я вам расскажу в другой раз. Послушайте, дружище, если вдруг нам понадобится алиби, то вы не забыли, что мы покинули ваш кабинет четверть часа тому назад, правда?

— А как же! Об этом мне только что говорила моя секретарша, — усмехается он. — А вы не забыли о сегодняшней вечеринке?

— Только о ней и думаю.

Я кладу трубку. И все же это происшествие не дает мне покоя. Я думаю, что лучше известить о нем Старикана на крайний случай. Мне не хочется стать клиентом японских тюряг. Поэтому я заказываю новый разговор. Так же как и утром, после небольшого ожидания на другом конце провода, раздается голос дорогого Босса.

Воздушными намеками (а он схватывает их на лету, как парус — ветер) я рассказываю ему о втором харакири, о нашей экспедиции в Кавазаки и ее последствиях. Он говорит мне, что срочно свяжется с нашим посольством, чтобы в случае необходимости они были готовы быстро и эффективно помочь нам.

Новостей об Агентстве Пинодер все нет. Мы расстаемся. Я ещё никогда так часто не общался по телефону с Лысым. Если дела так пойдут и дальше, то мой гостиничный счет испортит мне аппетит, как бочка тухлой сельди — фужер шампанского.

В тот момент, когда я кладу трубку, появляется Толстяк в пижамных шакаренках в цветочек.

— Я сдал свой костюм в чистку и глажку, — говорит он — Правда ведь, невезуха! Мой первый костюм из белой фланели… Но я надеюсь заполучить его к концу дня, чтобы надеть на вечеринку к американке. Я цементирую его энтузиазм:

— Будет лучше, если ты не пойдешь туда, Толстяк.

— Чего это вдруг?

— Надо же понимать, что с твоей желтизной ты непрезентабелен! Он хмурится.

— Послушай, Сан-А, ты меня удивляешь. Здесь миллионы ребят с таким же цветом кожи.

— Да, но для них — это естественная окраска. Поверь мне, будет гораздо лучше, если ты отдохнешь. К тому же, твое вынужденное купание, да и…

Он молча возвращается в свою комнату, яростно захлопнув за собой дверь.

Глава 7

День заканчивается без приключений. К восьми часам ваш милашка Сан-А, выкупанный, свежевыбритый, накрахмаленный, с уложенными волосами и благоухающий, покидает свой селоп. Он стучится к Берю, но Берю отсутствует. Его величество обиделось и смоталось, не проронив ни слова.

Я спускаюсь в холл гостиницы и прошу портье вызвать для меня такси. Я зол, как собака. Плохо быть не в своей тарелке, да еще при этом шляться по чужой стране, не зная толком, чего ищешь. Я еще раз проклинаю свой бзик, заставивший меня очутиться в самолете и прилететь в Токио. Лучше бы я остался в Париже искать Гектора и Пино. Может быть, им сейчас приходится крайне туго, а тем временем ваш Сан-А метелит японских легавых, приняв их за бандитов. Он носится с конвертом, надпись на котором никто не может расшифровать, и спокойно наблюдает за тем, как японцы делают себе харакири… Он…

— Такси ждет вас, месье.

Я направляюсь к выходу. В тот самый момент, когда я собираюсь пройти через дверную вертушку, ее блокирует огромный японец в национальном костюме. Я уже собираюсь облаять его, когда признаю в нем Берю. Чувак хоть куда! На нем черное шелковое кимоно (то самое, которое он отважно вынес из дома Фузи Хотьубе), с зеленым драконом на спине, изрыгающим огонь. Толстяк корчит мне рожу. Возмущенный его жестом, я толкаю вращающуюся дверь. Берю начинает рычать, так как его пузо попадает между дверным затвором и вертушкой. Он вырывается и догоняет меня на улице.

— Как я тебе нравлюсь в этом костюме, Сан-А?

Я не могу сдержать улыбку.

— Ты похож на старого буддистского монаха. В честь чего ты так вырядился?

— На вечеринку!

— Какую вечеринку?

— У американки. В таком виде ты можешь официально представить меня как своего старого японского друга.

— Но…

Он преграждает мне вход в такси.

— Послушай-ка меня, Сан-А. Со мной такие штучки не пройдут! Ты втянул меня в эту дребедень, не спрашивая моего желания. А теперь собираешься идти развлекаться без меня. Накось выкуси!

В глубине души я чувствую, что бедный Толстяк прав.

— Ты не можешь выдавать себя за японца, так как не знаешь языка.

— Ну и что? Я ведь говорю по-французски.

— Да, но на этой вечеринке будут и японцы. Если они обратятся к тебе на японском, ты мигом сядешь в лужу.

— Ладно, я скажу им, что китаец, какая разница! Вперед! Как убедить этого упрямца? Я уступаю, и мы отправляемся в путь.

* * *

Миссис Ловикайфмен занимает роскошные апартаменты в современном здании. Нас встречает слуга в белой куртке и провожает в огромный салон, где хозяйка дома восседает на диване, предназначенном для военных маневров, в компании трех джентльменов.

Как я узнаю чуть позже, миссис Ловикайфмен никогда не приглашает к себе женщин. Она — женоненавистница и любит единолично блистать в окружении воздыхателей всех возрастов и профессий. Это крупная женщина примерно сорока лет, рыжеволосая, с горящим взглядом, полными губами, смехом, способным разрушить вдребезги структуру кристалла, резкими жестами и непредсказуемым поведением. И без психоаналитических сеансов профессора Ляпетриш из Трепанского университета серого вещества ясно, что эта жизнерадостная вдовушка совершенно чокнутая и киряет, как полк поляков.

Рульт уже на месте и уже бухой, так как успел швырнуть пару бутылок виски в качестве аперитива.

— Гляди-ка, златокудрая! — рокочет он — Дарлинг, я представляю тебе комиссара Сан-Антонио! Ходячая легенда французской полиции! А это Барбара, Сан-А. Лучшая шмара Соединенных Штатов и их окрестностей! Можешь поцеловать ее, она это любит!

Я вхожу в контакт, и как вы можете предположить, дорогие дамы, довольно плотный. Я награждаю Барбару парижским засосом, который, кажется, приходится ей по вкусу, а чтобы дать мне понять это, она обвивает руками мою шею и скользит своей ногой между моими. Рульт хлопает себя по ляжкам.