Владимир Ареньев - ФЭНТЕЗИ-2004

• Название: ФЭНТЕЗИ-2004
• Автор: Владимир Ареньев
• Издательство: ООО "Издадельство "Эксмо"
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-05789-7

Вновь отправляются в путь странствующие рыцари и древние герои. Вновь собираются несокрушимые армады, чтобы на поле великой битвы решить судьбы мира. Вновь плетут козни черные маги и поднимают голову исчадия мрака. Ведущие писатели, работающие в жанре фэнтези, представляют свои новые повести и рассказы о непрекращающейся борьбе Света и Тьмы, Добра и Зла, Правды и Лжи.

---

Сказалось, видимо, и то, что городским очень хотелось чем-то отличаться от деревенских родственников.

А раз с домовыми приключилась эта самая мутация, то почему бы ей не приключиться с кикиморой? Раньше не умела мужиком перекидываться, а теперь вот выучилась. И ведь ее, заразу, от домового не отличить! Правда, домового тощего и изможденного, а такие встречаются очень редко. Но на то, чтобы упитанность изобразить, у проклятой кикиморы, надо думать, сил уже недостало.

Так рассуждало высыпавшее из квартир на улицу незримое для человека население.

К тяжко дышащему страннику близко подойти боялись — следили за ним из углов и щелей, строили домыслы и догадки, иной домовой помоложе кидал в него камушком и получал за это от старших подзатыльник.

— Кто эту дрянь сюда приволок — тот пусть и уволакивает! — распорядился домовой дедушка Анисим Клавдиевич. — Эй, ты, безместный! Твоя ведь работа!

— Так я ж ее из дома выманил, на двор доставил! — отбивался Аникей Киприянович. — Кабы не я — она так бы и шкодила в доме!

— Пришибить ее, и точка! — перебегая с места на место, убеждал каждого поодиночке сварливый Евкарпий Трофимович. — Раз уж попалась нам в лапы — беспременно пришибить. А как дух испустит — сразу к ней ее натуральный облик вернется!

Почтенный домовой дедушка Мартын Фомич не столько вопил, сколько поглядывал по сторонам — вот-вот должны были появиться люди.

Дом, из которого Анисим Клавдиевич с риском для жизни, как ему теперь уже казалось, вытащил кикимору, уже был разбужен до срока совместным визгом трех домових. Мартын Фомич знал, что люди с утра что-то больно суетились, нервничали, и очень не хотел, чтобы такой вот нервный и недоспавший человек случайно вмешался в сходку. Заметить домового в кустах и в траве мудрено, и даже на куче гравия мудрено, и с асфальтом он уже научился сливаться, но голоса-то не спрячешь!

— Ступал бы ты прочь, — посоветовал он Аникею Киприяновичу. — Как ты смоешься, так и они угомонятся.

— А кикимора?

— Жалеть ты ее, что ли, вздумал? Все одно помирает.

— А коли притворяется?

— Хм… Ну, ты все равно ступай. Сами разберемся. Где живешь-то?

— За Матвеевским рынком.

— Ого… Ишь откуда забежал… А чего у нас в доме ночью искал?

— Да вот мимо пробегал, как-то оно вышло… притомился… — забормотал безместный домовой, но Мартын Фомич был сметлив.

— Невесту нам сватали из-за Матвеевского рынка. Уж не по этому ли дельцу ты приходил? — он задумался, почесал в затылке, и тут его осенило. — Понял! Раскусил! Это ты нарочно все затеял, чтобы нашего жениха опорочить! Да ведь как станет известно, что мы из дому кикимору изжить не можем, так ни одна девка за него не пойдет!

И кинулся домовой дедушка с кулаками на Аникея Киприяновича.

Домовые нередко схватываются драться, но там, где никто их забаве не помешает. Правила драки у них довольно расплывчаты. Давным-давно, еще в пору деревенского житья, они были более определенными: одно дело, когда домовой дедушка защищает свое жилье, и совсем другое — когда пришлый домовой на это жилье покушается. Но один закон соблюдается свято: людей в свои разборки не путать!

Так что побоище на обочине асфальтовой дорожке можно объяснить только временным помешательством умов от вторжения кикиморы.

Прочие домовые сразу не сообразили, из-за чего лай и склока, потому с изумлением наблюдали за дракой, не решаясь вмешаться и развести буянов по углам.

И тут явился наконец виновник всей этой катавасии — тот, из-за кого сваха Неонила Игнатьевна билась об заклад с соперницами и затеяла свой хитросплетенный обман. Явился молодой домовой, ходивший пока в подручных у родного деда, — сам Трифон Орентьевич, наизавиднейший жених во всей округе.

— Дед, ты сбрендил? — с тем Трифон Орентьевич решительно отпихнул Аникея Киприяновича, а Мартына Фомича поймал в охапку.

— Пусти! Пусти, крысиный выкормыш! — верещал дед. — Я ему все кости переломаю! Ишь, чего удумал! Кикимору в наш дом подсадил!

Вот как преобразилось событие в голове у шибко взволнованного домового дедушки.

— Кикимор не бывает, — строго отвечал внук. — Это одни предрассудки деревенские.

— Ни хрена себе предрассудки! Вон же она лежит, кикимора!

— Где?

— Вон, на травке!

— Не вижу никакой кикиморы.

И точно, пока домовые дрались, помирающий странник подхватился и убрел куда-то.

— Морок! — воскликнул Анисим Клавдиевич. — Я ж ее своими глазами видел! Вот тут лежала и кряхтела!

— Кто? Кикимора? — уточнил Трифон Орентьевич. — И как же она выглядела?

— Да вроде… — Мартын Фомич задумался. — Вроде нашего дедушки Феодула Мардарьевича. Такая же ветхая. Только вся в клочьях…

— То есть, кикимора была с лица как мы, домовые? — продолжал следствие Трифон Орентьевич.

В отличие от прочих городских домовых, редких домоседов, он за недолгую свою жизнь успел постранствовать, побывал в деревне и даже ездил дважды на автомобиле, потому с его жизненным опытом считались и старики.

— С лица — да. Это она так перекинулась! — сообразил магазинный.

— Я ты, дядя, когда-либо кикимору видел? Не перекинутую?

Оказалось, что нет, и никто из присутствующих тоже не встречал.

— Так, может, это и был домовой?

— А глаза кто тогда отводит?!

Услышав, как на складе исчез и снова возник товар, Трифон Орентьевич крепко задумался.

— Значит, безместный домовой из-за Матвеевского рынка при вашей кикиморе состоял? — уточнил он. — И где же тот домовой?

Но Аникея Киприяновича, понятное дело, уже не догнали…

* * *

Матвеевский рынок был по человеческим понятиям далеко — сперва на трамвае до вокзала, потом оттуда на другом трамвае. Но если у кого ноги здоровы и нет нужды тащить кошелку с дешевыми продуктами, то можно и пешком напрямик. Домовые транспортом не пользовались, разве что у кого брат-сват пошел с горя в автомобильные. Да и то — скорее ради баловства. Куда домовому путешествовать? На какие курорты?

Трифон Орентьевич прикинул — кто из знакомцев обитает за Матвеевским рынком. Очень его заинтересовала вся эта история с беглой кикиморой. То все в книжках про диковины вычитывал, а то — вон она, диковина, сама в гости пожаловала. И, потолковав еще с молодым домовым дедушкой Никифором Авдеевичем, обнаружил: знают они оба из тамошнего населения только сваху Неонилу Игнатьевну.

Женатому Никифору Авдеевичу сваха была уже не страшна. А вот Трифон Орентьевич призадумался — уж больно настырно она его домогалась, девку какую-то ему на шею пыталась навязать. А что за девка может жить за Матвеевским рынком? Безграмотная какая-нибудь, с кем разумного разговора не заведешь, а только приставить ее мертвую паутину обчищать и подгоревшие сковородки по ночам надраивать…

Однако любопытство оказалось сильнее неприязни к свахе и ее девке. Трифон Орентьевич собрался в дорогу.

Возня с книжками принесла ему ту пользу, что он немного освоил географию и выучился читать планы городов. У хозяев были хорошие автомобильные атласы, был и отдельный план, изданный для туристов и очень подробный. Трифон Орентьевич ночью расстелил его в кабинете, поползал по нему, сколько требовалось, и срисовал на бумажку маршрут до Матвеевского рынка. А на следующую ночь и отправился.

Домовые, как кошки, умеют перемещаться очень быстро, но на небольшое расстояние — дыхание у них короткое. Трифон Орентьевич был еще слишком молод, чтобы от быстрого шага за сердечко хвататься, но берег себя, двигался где — шажком, где — короткими перебежками. Рынок обошел чуть ли не за три версты — ходили слухи, что там обосновалась колония совсем уж одичавших безместных домовых, зовущих себя рыночными, и питаются они всякой дрянью, а говорят так, что не сразу и поймешь. Нравы, сказывали, у них мордобойные.

За рынком было уже попроще — начинались деревянные дома с печками, а там чуть ли не за каждой печкой свой брат домовой проживает. На первом же дворе Трифон Орентьевич переполошил сторожевого барбоса, вылез готовый к труду и обороне местный домовой дедушка, а дальше, слово за слово да от двора ко двору, к рассвету Трифон Орентьевич добрался до свахиной квартиры.

Неонила Игнатьевна обитала у доброй старушки. Старушка, впрочем, была убеждена, что подкармливает домового дедушку, а не домовиху-сваху. Правда, казалось ей странным, что не ведется никакой войны ни с тараканами, ни даже с пауками, о чем она особо просила, выставляя в особый уголок в чулане блюдечко с молоком. Откуда старушке было знать, что гонять тараканов — мужское занятие! А пауков Неонила Игнатьевна откровенно побаивалась.

Жила эта наивная старушка на втором этаже, третьего не было, а только чердак. Оттуда можно было попасть в чулан — так Трифону Орентьевичу и растолковали. И он спокойно двигался по указанному маршруту, когда из-за чердачной рухляди услышал приятный голосок: