Порохов - Битва империй. Англия против России

• Название: Битва империй. Англия против России
• Автор: Порохов
• Издательство: АСТ, Хранитель, Астрель
• Жанр: Политика
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-17-049466-8, 978-5-9762-5760-3, 978-5-9725-1065-8

Еще не существовало ни России, ни Великобритании, а в поединке уже сошлись русский князь Александр Невский и английский епископ Томас. Первый крестовый поход Запада на Русь возглавил английский завоеватель в рясе проповедника. А отразил этот поход воин, ставший судьбоносным святым земли Русской…

Сутью исторических процессов последних столетий стало противоборство русского витязя, защищающего Родину, и британского завоевателя.

В предлагаемой книге представляются наиболее существенные факты из истории российско-английских отношений, позволяющие понять истоки глобального многовекового противостояния и перспективы сегодняшней политики России — как на Западе, так и на Востоке.

---

Помимо двух противоречивых учений — призыв к ниспровергающей старый общественный строй революции и устремление к строительству утопии под названием коммунизм, в марксизма присутствует еще одна грань. Она напрямую касается России. Маркс и Энгельс разделяли уничижительные оценки русского православного государства и его политики. Аргументы для своей антирусской пропаганды они заимствовали в английских изданиях. А там утверждалось даже такое — Англия захватила Индию, чтобы уберечь ее от России. Таким образом проявлялась и зависимость работавшего в Англии Маркса от англосаксонской внешнеполитической пропаганды, и влияние немецкой классической философии, наделявшей лишь западные народы ролью творцов мировой истории.

Пренебрежение к славянам, страх перед их объединением открыто проявлялись всегда у Энгельса. В работе «Революция и контрреволюция в Германии (1852 г.)» Энгельс предостерегает «цивилизованные нации» от угрозы возможного объединения всех славян, которые могут посметь «оттеснить или уничтожить непрошеных гостей… турок, венгров, и, прежде всего ненавистных немцев». Панславизм, во главе которого русское самодержавие, оказывается одна из главных угроз цивилизации.

«Это нелепое, антиисторическое движение, поставившее себе целью ни много, ни мало, как подчинить цивилизованный Запад варварскому Востоку, город — деревне, торговлю, промышленность, духовную культуру — примитивному земледелию славян-крепостных». «Но за этой нелепой теорией стояла грозная действительность в лице Российской империи — той империи, в каждом шаге которой обнаруживается претензия рассматривать всю Европу как достояние славянского племени и, в особенности, единственно энергичной части его — русских;… той империи, которая за последние 150 лет ни разу не теряла своей территории, но всегда расширяла ее с каждой… войной. И Центральная Европа хорошо знает интриги, при помощи которых русская политика поддерживала новоиспеченную теорию панславизма…».

Замечательно, что обрушиваясь на самодержавие, как на оплот панславизма, Энгельс камня на камне не оставляет и от «демократического панславизма» Михаила Бакунина. Его идеи о естественном слиянии революционных потоков Западной Европы и славянства в подлинно общеевропейской революции для Энгельса была крамольной. Разве же достойны неполноценные славяне участвовать в борьбе за победу революционной Европы, в которой им вовсе не отводилось место.

В своей статье о целях «Новой рейнской газеты» Энгельс указал, что в ближайшей мировой войне с лица земли исчезнут не только «реакционные классы и династии, но и целые реакционные народы», что «тоже будет прогрессивным». Классик интернационализма считал славян народами, которые «нежизненны и никогда не смогут обрести какую-нибудь самостоятельность». Они, «никогда не имели своей собственной истории… лишь с момента достижения ими первой, самой низшей ступени цивилизации уже подпали под чужеземную власть или лишь при помощи чужеземного ярма были насильственно подняты на первую ступень цивилизации». Славяне — по природе своей контрреволюционны, «всюду… были угнетателями всех революционных наций». Зато «способные и энергичные» немцы и венгры являются носителями цивилизации для своих соседей славян. Задумаешься, не у этого ли основоположника впоследствии позаимствовал свои расистские идеи другой немецкий идеолог Адольф Гитлер.

Наиболее отчетливо выразил свои антирусские идеи Ф. Энгельс в статье «О внешней политике русского царизма», впервые появившаяся в 1890 г в журнале «Die neue Zeit» и в английском журнале «Times». Энгельс утверждал, что все успехи России на международной арене в XIX веке проистекали от того, что во главе ее внешней политики стояла всемогущая и талантливая шайка иностранных авантюристов, основавшая «своего рода новый иезуитский орден», который ловко надувал всех европейских правителей. Эта «шайка», — писал Энгельс, — сделала Россию великой, могущественной, внушающей страх, и открыла ей путь к мировому господству».[66]

Карл Маркс был с Энгельсом солидарен в отношении к славянству и к России. Он в 1856–1857 годах опубликовал в двух британских газетах серию статей, которые вышли в Лондоне отдельной книгой в 1898 году под названием «Тайная дипломатическая история XVIII столетия». Утверждая, что политика Петра I, соединившего силу континентальной державы с морским могуществом, имела целью создание «системы универсальной агрессии (a system of universal agression)», К. Маркс объяснял появление у Петра этой цели следующим образом: «Московия была вскормлена и выросла в кровавой и омерзительной школе монгольского рабства… В конечном счете Петр Великий соединил ловкость монгольского раба с притязаниями монгольского владыки, которому Чингизхан передал в наследство по завещанию дело завоевания всей земли». В СССР все эти произведения классиков ни в одно из их собраний сочинений не включались по причине их крайней русофобии.

Когда Сталин приступил к ревизии, а, по сути, к искоренению, марксизма в России (а начал он ревизию устранением носителей этого учения в лице всевозможных троцкистских, зиновьевских, меньшевистских и прочих оппозиций), то именно работу Энгельса о России он избрал в качестве первой мишени, направив членам Политбюро ЦК от 19 июля 1934 года письмо «О статье Энгельса «Внешняя политика русского царизма». Работа эта была напечатана лишь в мае 1941 года — перед самым нападением Гитлера. В это время южные славяне уже противостояли натиску с Запада, а русским надо было срочно поднимать национальный дух и любовь к отечеству, подточенную червем интернационализма. Сталину приходилось, опираясь на риторику «основоположников» и воздавая должное их гениальности, проводить совершенно не совместимую с их идеями политику. Именно отход от марксизма впоследствии и был впоследствии ему в вину наряду с культом личности.

Впрочем, критика марксизма — это предмет отдельного и более широкого исследования. И я не ставлю перед собой задачи ниспровергать главенствующую в нашей стране до недавнего времени идеологию. Она сама по себе обанкротилась в XX веке. Моя задача скромнее — постараться показать, как и почему вскормленная на британской почве теория прижилась в России.

Марксизм в России неразрывно связан с его «продолжателем» Ульяновым-Лениным. Кто же это такой? Ленин родился в семье, где с почтением относились к идеям революционных демократов. Тех самых духовных наследников Герцена, который забрасывал из Англии в Россию свой «Колокол». Чтили в семье Ульянова и народнические идейки. Да так чтили, что брат будущего Ленина Александр стал одним из руководителей террористической организации «Народная воля» и принял активное участие в подготовке к покушению на Александра III. Так что путь, по которому пошел Ленин, обозначился еще в его родной семье. Кстати, национал-социалисты или иначе — фашисты, по советской политической терминологии 20–30-х годов именовались не иначе как «народники». Да и методы у этих, будто бы далеких друг от друга движений, были чрезвычайно схожи — террор, грабежи, и прочий криминал. Любопытно, что даже свой псевдоним Ульянов Владимир получил в результате элементарной кражи. Паспорт для него был украден у помещика Николая Ленина его сыном, который сочувствовал социалистам. Во время революции, кстати, отец и сын были расстреляны. Словом, воспитывался Ульянов Володя в атмосфере, которая, не попадись ему книжки Маркса, привела бы его к не менее чудовищному финалу.

После казни в 1887 году своего старшего брата Владимир Ульянов проникся решимостью продолжить его дело. Только решил идти «другим путем». Что имел в виду Ленин, тогда еще не знакомый с творчеством Маркса? Понятие «другой путь» означало переворот в России более полный и радикальный, нежели предполагали себе народовольцы. Через тридцать лет это как раз и прояснилось. Дело не ограничилось убийством одного только царя. Была уничтожена его семья, родственники, приближенные. Уничтожался, причем физически, весь слой, являвшийся опорой самодержавия. Это прежде всего дворянство, духовенство, офицерство, казачество, промышленники, зажиточные крестьяне (кулаки), интеллигенция, ремесленники. Уничтожались, в полном соответствии с доктриной марксизма, как раз носители интеллектуальной и духовной составляющей процесса общественного труда.

Ленин осенью 1921 года накануне четырехлетней годовщины октябрьской революции в первую очередь в заслугу себе и своим соратникам по партии ставил то, что «мы довели буржуазно-демократическую революцию до конца, как никто… За какие-нибудь десять недель, начиная от 25 октября (7 ноября) 1917 г. до разгона учредилки (5 января 1918), мы сделали в этой области (очистка социальных отношений страны от средневековья — С. П.) в тысячу раз больше, чем за восемь месяцев своей власти сделали буржуазные демократы и либералы (кадеты) и мелкобуржуазные демократы (меньшевики и эсеры). Эти трусы, болтуны, самовлюбленные нарциссы и гамлетики махали картонным мечом — и даже монархии не уничтожили! Мы выкинули вон всю монархическую нечисть, как никто, как никогда. Мы не оставили камня на камне, кирпича на кирпиче в вековом здании сословности (самые передовые страны, вроде Англии, Франции, Германии, до сих пор не отделались от следов сословности!). Наиболее глубокие корни сословности: остатки феодализма и крепостничества в земледелии, вырваны нами до конца… Мелкобуржуазные демократы восемь месяцев «соглашались» с помещиками, хранящими традиции крепостничества, а мы в несколько недель и этих помещиков и все их традиции смели с лица земли русской до конца… Мы с религией боролись и боремся по-настоящему. Мы дали всем нерусским национальностям их собственные республики или автономные области. У нас нет в России такой низости, гнусности и подлости, как бесправие или неполноправие женщины, этого возмутительного пережитка крепостничества и средневековья».