В. Владимиров - Агент абвера. Повести

• Название: Агент абвера. Повести
• Автор: В. Владимиров
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1972

В книгу вошли три остросюжетных приключенческих повести разных авторов.

Документальная повесть «Агент абвера» В.Владимирова и Л.Суслова посвящена подвигу чекиста Мокия Демьяновича Каращенко и рассказывает о его напряженной, полной смертельного риска работе в тылу врага в годы Великой Отечественной войны,

О работниках органов государственной безопасности, разоблачающих в наши дни коварные проискн вражеских агентов, рассказывает повесть «Чекистские были» А.Зубова, Л.Лерова и А.Сергеева.

В третьей повести — «Право ходить по земле» братьев Вайнеров — главным героем является следователь Московского уголовного розыска капитан милиции Тихонов. Раскрывая уголовное дело, он разоблачил опасного преступника, убийцу, предавшего в годы войны Родину.

---

— Владимир Иванович, не воздвигайте искусственной проблемы отцов и детей!

— Тоже мне ребеночек! Животик не болит от вишневого варенья? Я ж тебя знаю — сметал, наверное, полведра?

— Ну–у, Владимир Иванович, вы не правы. Я же сластей вообще не ем!

— Ладно, ладно, давай дальше.

— Дальше — окно на лестнице. Вот окно это мне не нравится. Лестничная клетка находится в конце коридора и выход на нее из бокового прохода. Этакий аппендикс. Площадка из коридора не просматривается. Лестницей пользуется в основном обслуживающий персонал — горничные, монтеры, слесари. По существу, это черный ход. Выходит он во двор гостиницы. Дверь внизу обычно запирают в десять вечера. Наверху лестница переходит в чердачную площадку. Дверь на чердак заперта и была когда–то опломбирована. На петлях висят обрывки проволоки, а в углу я отыскал смятую пломбу. Пол там очень запылен, и на бетоне нечеткие следы ног. Перекопали мы чердак сверху донизу, но ничего не нашли. Отпечатки следов на всякий случай мы сняли. Надеялся я, все–таки, стреляную гильзу найти — нет, ничего. Сейчас поеду беседовать с Козаком этим и с Лагуновым. А лестницей еще придется заняться…

3.

— Я вам объясню, из–за чего произошло убийство, — сказал Козак. — Не надо быть всевидящим пророком, чтобы объяснить, из–за чего могли убить молодую интересную женщину. Любовь. Да, да, любовь! Это страшная штука, должен вам заметить. Меня самого однажды чуть не убили из ревности.

Тихонов внимательно смотрел на него: Козак был чрезвычайно наряден, мал ростом и невыносимо энергичен. Он без устали катался по небольшому номеру на своих коротких ножках, ловко обходя все препятствия на пути.

— Да–да, я вам серьезно говорю. У меня был такой острый роман в Смоленске. Неповторимая дама! Волшебный экстерьер! Я не женился на ней случайно. Когда я уехал из Могилева в Минск…

— Вы же сказали, что в Смоленске…

— Да, но ведь мне потом пришлось перевестись в Могилев, и она приезжала ко мне. О, эти незабываемые прощания и встречи на вокзале! Я получил тогда строгача с понижением в должности…

— За прощания на вокзале?

— Нет, к сожалению, за встречи, — ловко обогнул тумбочку Козак. — А вы смеетесь? Зря, зря, товарищ Тихонов. Ваше лицо мне симпатично, поэтому я с вами так откровенен. Скажу вам тет–а–тет, как мужчина мужчине, — сколько я горел из–за женщин! Как горел, боже мой! С дымом, с треском! Но не могу я бороться с чувством прекрасного в себе!

— И давно вам так тяжело?

— Первый выговор я схлопотал лет двадцать назад. — Козак чуть не налетел на стул.

— Просто вам надо жениться по любви, — сказал участливо Тихонов.

— Ах, милый мой, я уже четырежды был женат по любви.

— Слушайте, Козак, у вас не сердце, а дворец бракосочетаний. Вашу бы энергию, да на мирные цели…

— Интерес к женщинам — стимул любого творчества, — обиделся Козак. — Все великие люди были неравнодушны к женщинам — Леонардо да Винчи и Рафаэль, Петр Первый и Наполеон, Пушкин и Толстой. Это же достоверный факт!

— А вы, мол, замыкаете этот славный ряд?

— Я не Рафаэль и не Наполеон…

— Заметил, — кивнул Стас.

— …Но и я имею перед человечеством заслуги, — важно сказал Козак.

— По части чего? — вежливо осведомился Стас.

Тут Козак обиделся всерьез. Он полез в шкаф, достал чемодан, из него потертую кожаную папку с надписью «На подпись». Папка распахнулась с треском. Почетные грамоты, благодарности, вырезки из газет свидетельствовали о трудовых успехах инженера–строителя Л.А.Козака. Среди бумаг лежала фотография еще совсем молодой, очень красивой женщины.

— Это моя супруга, — с гордостью сказал Козак.

— Четвертая? — съехидничал Стас.

— Практически, — замялся Козак.

— А теоретически? — как клещ, привязался Стас.

— Видите ли, сложные житейские обстоятельства помешали нам с четвертой оформить брак официально.

— Строгач или понижение? — сочувственно спросил Стас.

— Перебросили в сельское строительство на Львовщину, — вздохнул Козак.

— Там вы и познакомились со своей нынешней, пятой супругой?

— Да, ее папа, мой тесть, начальник межрайонной конторы «Сельэлектро»…

Стас неожиданно вспомнил, что Львов не так уж далеко от Ровно, куда Таня ездила в командировку. «Пора начинать атаку», — подумал он.

— А ее папа, ваш тесть, намного вас старше?

— На четыре года. А что?

— А то, что я хочу узнать, как вы провели вечер прошлого понедельника?

— Вечер? Прошлого понедельника? — споткнулся Козак.

— Да–да, уважаемый Лев Алексеевич, именно вечер прошлого понедельника. И подробнее.

Козак подумал.

— Часов в пять я уехал из гостиницы. Походил в городе по магазинам, потом поехал к друзьям, в гости.

Говорил он не спеша, и Стас почувствовал, что Козак думает над каждым словом.

— Когда вернулись в гостиницу?

— Было уже поздно, но время я не заметил.

— Сколько времени вы ходили по магазинам?

— Часов до восьми.

— В каких магазинах побывали, если не секрет?

— В Марьинском универмаге, в комиссионном магазине на Октябрьской улице, потом в комиссионке на Колхозной, еще в нескольких… Вот жене сумку купил.

Тихонов взял у него из рук изящную черную сумку, повертел в руках, откинулся в кресле.

— Приятно поговорить с вами, Лев Алексеевич.

— Почему? — насторожился Козак.

— Потому что ваш рассказ напомнил мне один старый, но ужасно смешной анекдот. Разрешите его вам поведать?

— Сделайте одолжение, — растерянно развел руками Козак.

— Вернулся один человек из отпуска и рассказывает друзьям: «Как только, говорит, я приехал в Кисловодск, так сразу же пошел на море и искупался». «Позвольте, — говорят друзья, — ведь в Кисловодске же нет моря!» «Так вот, я не знал, что в Кисловодске нет моря, пошел и искупался», — отвечает курортник. Правда, смешно?

— Смешно, — согласился Козак. — Но какое это имеет…

— Отношение? — спросил Стас, перехватив напряженный взгляд Козака. — А такое: вы не знали, что по понедельникам промтоварные магазины в Москве закрыты, — пошли и купили сумку. Смешно?

Это был чистый гол. Козак даже бегать перестал. Он стоял посреди комнаты, нервно вытирая губы концом своего элегантного галстука. Тихонов невозмутимо крутил в руках сумку. Козак решил выкатить мяч в центр и начать игру сначала.

— Простите, я, видимо, перепутал. Да–да, я купил сумку во вторник.

— А к друзьям тоже во вторник ездили?

Козак замешкался на мгновение:

— Не–ет, в гостях я был в понедельник…

— Кто ваши друзья? Где они живут? — Стас достал записную книжку.

— Их фамилия Алешины. Они живут на Юго–Западе.

— Телефон есть?

— Нет. Должны скоро установить.

— Когда вы приехали к ним и сколько там пробыли?

— Около шести. А уехал поздновато.

— Они, наверное, смогут подтвердить, что вы провели у них весь вечер?

Козак заерзал. Он затянул узел галстука до отказа, потом растянул его совсем, отстегнул верхнюю пуговицу сорочки, снова подтянул узел.

— Вы сейчас помнете свой прекрасный галстук, — спокойно сказал Тихонов. — Так как же насчет Алешиных?

— Я вам могу поклясться честью, что я провел там весь вечер, по мне бы очень не хотелось, чтобы вы этот факт у них проверяли!

Тихонов удивленно поднял брови:

— Это почему же?

— Вы же интеллигентный человек! Вы же понимаете, что всем всего не расскажешь. Вы же знаете, что ваш приход может быть неправильно истолкован. Представляете, как это звучит для простых людей, где–то немножко обывателей, — о друге дома расспрашивают из МУРа! Ведь это же не просто. Это же МУР! Это же звучит как!

— Гордо! — мрачно отрезал Тихонов. — Но доводы ваши я считаю неубедительными. Тем более что честному человеку нечего бояться, если официальное лицо наводит справки во имя закона. Поэтому нам придется вместе поехать сегодня к Алешиным.

— Но это же невозможно! — с отчаянием сказал Козак.

— Возможно. Очень возможно. Я вам это точно говорю, — отозвался Стас.

— Но цело в том, что Алешина сейчас нет дома.

— То есть как? А где же он?

— В командировке, — упавшим голосом сказал Козак.

— А где же вы были тогда?..

— Я же говорю — в гостях у Алешиных.

— Так–так–так, — забарабанил Тихонов пальцами по ручке кресла. — Вы уж формулируйте тогда точно — у Алешиной, а не у Алешиных.

— У Алешиной, — покорно вздохнул Козак.

Тихонов задумался. Просто смех и грусть берут, когда подумаешь, с чем только не сталкиваемся на работе. Впрочем, это тоже объяснимо. Мы же ходим всегда, как пограничники, вдоль тонкой линии, разделяющей нормальное и извращенное. Но у пограничников — полосатые столбы, распаханная полоса, на пей остаются следы. Л мы эти столбы ставим сами и полосу пашем на себе. Поэтому в разговоре нельзя поставить деликатную точку, нельзя на обыске тактично отвести взгляд от чужого белья, нельзя не видеть чужих пороков и слабостей. Как это трудно — иметь большие права, которые во сто раз тяжелей наших нелегких обязанностей. Но иначе нельзя — мы ставим столбы между людьми и убийцами. Убийство — не абстрактная картина, здесь непонятного и недосказанного быть не может. И кто–то должен копаться в чужой грязи и крови, чтобы не было вообще грязи и пролитой крови.