Станислав Кульчицкий - Почему он нас уничтожал? Сталин и украинский голодомор

• Название: Почему он нас уничтожал? Сталин и украинский голодомор
• Автор: Станислав Кульчицкий
• Издательство: Украинская пресс-группа
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2007
• ISBN: 978-966-8152-11-5

Анализ отечественной и мировой историографии, документальных публикаций и архивных источников производится под углом зрения наиболее актуальной в наши дни проблемы: Голодомор как геноцид. В книге поставлен вопрос о том, почему оказалось возможным наиболее тяжкое и отвратительное преступление кремлёвского коммунистического режима. Автор видит его первопричину в кризисе, возникшем вследствие форсированного строительства утопического «государства-коммуны». Кризис 1932 года, внешним выражением которого стал голод 1932–1933 годов, во многих регионах СССР (в том числе и в Украине) угрожал развалом созданной большевиками «железом и кровью» многонациональной советской империи. Чтобы предотвратить эту угрозу, Сталин применил целый арсенал репрессий, включая террор голодом, против украинского народа. В ноябре-декабре 1932 года сотни украинских сёл оказались на чёрной доске, а в январе 1933 года во всей Украине была осуществлена замаскированная под хлебозаготовки чекистская операция по изьятию в крестьянских усадьбах незерновых продовольственных запасов. Эта операция превратила голод, вызванный предшествовавшим изьятием зерна по хлебозаготовкам, в голодный мор с миллионными жертвами.

---

После презентации нашей коллективной монографии в Институте всеобщей истории РАН, о которой уже шла речь, я заново пересмотрел документы, имеющие отношение к Голодомору, под углом зрения критериев, которые сформулированы в Конвенции ООН для определения геноцида. Читатели газеты «День» были не только свидетелями, но и в определенной степени участниками этих поисков (имею в виду их отзывы на сайте газеты в Интернете). «День» трижды печатал серии моих статей — в октябре — ноябре 2005, сентябре — октябре 2006 и в феврале 2007 годов. Вместе с публикациями в газетном формате, которые составили эту книгу, создавалась научная монография, посвященная обоснованию Гододомора как геноцида. Она публикуется в издательстве «Наш час» одновременно с этой книгой.

Анализ источников показывает, что украинский Голодомор стал возможным в контексте проводившейся Сталиным политики коммунистического штурма. Ленинский коммунистический штурм 1918–1920 годов привел к развалу экономики и угрозе гражданской войны со всем крестьянством. Поэтому Ленин был вынужден перейти к нэпу, сохранив в государственной собственности «командные высоты» экономики. Сталинский штурм 1929–1932 годов изменил промышленный облик страны, по его неизбежным следствием стал охвативший ее голод 1932–1933 годов. Сталин не отступил, подобно Ленину, хотя внес существенные коррективы в составленный Лениным план «социалистического строительства». Чтобы продолжать начатую в 1918 году «революцию сверху», он усилил террористическую составляющую этой политики. Наивысшим ее проявлением стал примененный против крестьян Украины террор голодом.

3. Политика «подхлестывания»

Голод 1932–1933 годов в Украине имеет сложную структуру. В первой половине 1932 года это уже был полномасштабный голод, вызванный драконовскими хлебозаготовками из урожая 1931 года. Столь массовой смертности среди сельского населения в других регионах еще не наблюдалось, за исключением Казахстана, где уже начинался подлинный голодный мор. Новый урожай изменил ситуацию, но с октября в Украине вновь стал ощущаться повсеместный голод, вызванный, как и в других регионах, конфискацией текущего урожая. В последние месяцы года источником голода стала не только конфискация хлеба, но и (на ограниченной площади) всего продовольствия. После января 1933 года, когда украинские крестьяне были лишены всех запасов продовольствия, голод перерос в Голодомор.

Помесячное выявление глубины голодания (оно фиксируется советской статистикой рождаемости и смертности) имеет важное значение, ибо связано с его причинами. Голодомор был следствием однократного террористического акта, а предшествовавший ему голод — результатом сталинской политики «подхлестывания», заключавшей в себе несомненные элементы государственного террора.

В докладе «Итоги первой пятилетки» на объединенном пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) в январе 1933 года И. Сталин объявил о завершении политического курса, начатого после отказа Кремля от нэпа. Речь шла не о сути курса — она оставалась прежней, а о методе его осуществления. Метод своей экономической политики в первой пятилетке (IV кв. 1928–1932 годы) Сталин передал колоритным и емким словом: «подхлестывание». «Осуществляя пятилетку и организовывая победу в области промышленного строительства, — говорил он, — партия проводила политику наиболее ускоренных темпов развития промышленности. Партия как бы подхлестывала страну, ускоряя ее бег вперед».

Действительно, в городе эта политика «подхлестывания» осуществлялась путем установления невозможно высоких темпов промышленного роста с обязательным репрессированием тех, кто оказывался в задних рядах. Патриарху директивного планирования Станиславу Струмилину приписывалось такое крылатое высказывание: «Лучшие стоять за высокие темпы, чем сидеть за низкие». В области сельского хозяйства эта же политика проявлялась в виде изъятия максимальной доли выращенного урожая. Хлебозаготовки прекращались только весной следующего года, и тогда государство приходило на помощь крестьянам с широко разрекламированными семенными и продовольственными ссудами.

Будучи террористической по своей сути, политика «подхлестывания» обернулась для страны многими бедами. Чего стоят «шахтинское дело» и развернувшаяся вслед за ним кампания «спецеедства»! Чего стоят кампания «ликвидации кулачества как класса» 1930–1931 годов, да полутора сотен тысяч украинских крестьян в первой половине 1932 года, голодная смерть в стране миллионов людей в первой половине 1933 года! Но из всей этой бесконечной череды преступных действий власти мы хотим выделить нечто конкретное: направленную против украинских крестьян акцию, которая состояла из двух частей: конфискации незернового продовольства и организации продовольственной помощи во время подготовки и проведения весеннего сева 1933 года.

Акция против украинских крестьян была задумана и осуществлена как раз тогда, когда сталинский режим решил отказаться от политики «подхлестывания», убедившись в том, что она угрожает колоссальным социальным взрывом. Но эта акция, признанная политически необходимой в ноябре 1932 года (о сталинской угрозе ответить «сокрушительным ударом» на саботаж украинских колхозников уже говорилось при анализе позиции Алека Ноува относительно направленности террора голодом), была замаскирована под политику «подхлестывания». Практика драконовских хлебозаготовок с возвратом части отобранного по заготовкам зерна стала за три года настолько привычной, что замаскировала нечто совершенно иное: осуществленную под видом хлебозаготовок акцию по изъятию незернового продовольства. Эта акция имела своей целью все что угодно (об этом — позднее), но отнюдь не ускорение темпов промышленного строительства. В первой половине 1932 года сталинский режим спасал всех украинских крестьян, оказавшихся на грани голодной смерти. Наоборот, в первой половине 1933 года он равнодушно взирал на гибель одних, хотя одновременно спасал от гибели других. Разобраться в таком поведении власти при полной информационной и физической блокаде голодающих регионов было невозможно. Тем более, что вследствие концентрации власти, имевшей под собой вполне объективные причины, в Советском Союзе начала 30-х годов установилась диктатура совсем узкой группы политических деятелей, сплотившихся вокруг Сталина. Сталин и его подручные имели возможность планировать и осуществлять любые преступные действия, не допуская утечки нежелательной информации не только в уставный орган диктаторской власти — ЦК ВКП(б), но и в неофициальный властный центр — политбюро ЦК.

Отказ Сталина от политики «подхлестывания» проходил столь же постепенно, как и отказ Ленина от продразверстки при переходе к новой экономической политике. Политика коммунистического штурма обернулась для страны многими бедами и в 1920 и в 1932 годах. Но отказ от этой политики был сопряжен с отступлением от партийной программы 1919 года, на что вожди шли совсем неохотно.

Мы многое знаем о народнохозяйственной разрухе 1919–1920 годов. Это знание заложено в нас со школьной скамьи, поскольку наши учителя, а перед тем — вожди должны были объяснить, почему произошла столь резкая смена экономической политики, и страна оказалась в нэпе. Причиной разрухи называлась гражданская война, хотя на самом-то деле война была спровоцирована национализацией «командных высот» и продразверсткой. Иностранных интервентов тоже обвиняли в подрыве экономики, хотя интервенция не имела серьезных масштабов. Да и стоит ли говорить о ней, коль численность Красной армии к концу 1920 года превысила численность всех европейских армий, вместе взятых! В Кремле в полный голос тогда заговорили о мировой революции, рассчитывая «прощупать штыками» прочность соседних стран.

Подлинной экономической ситуации в 1932 году мы не знали. Школа заложила в нас знание о триумфальных достижениях советской власти в осуществлении генеральной линии партии на социалистическую индустриализацию. Книги, кинофильмы, песни, художественные полотна повествовали о Днепрогэсе, Турксибе, Магнитке и других новостройках первой пятилетки.

Конечно, все это было. Но было и другое. С 1929 года правительство непрерывно наращивало объемы капитального строительства в промышленности, а в июле 1932 года Сталин дал указание сократить утвержденный годовой план на 500–700 млн. руб. В июле же пришлось существенно сократить и военный бюджет. Когда К. Ворошилов припомнил прежние обещания, Сталин ответил, что теперь другая ситуация. Только тяжелый кризис мог заставить сталинское правительство уменьшить расходы на «священных коров» бюджета — промышленность и армию. Показателем надвигавшейся экономической катастрофы стало отчаянное состояние платежного баланса. Чтобы получить валюту и оплатить счета поставщиков иностранного оборудования для новостроек, на аукцион начали выставлять бесценные произведения мирового искусства и уникальные предметы антиквариата. Но это привело лишь к обвалу цен на столь специфическом рынке.