Станислав Кульчицкий - Почему он нас уничтожал? Сталин и украинский голодомор

• Название: Почему он нас уничтожал? Сталин и украинский голодомор
• Автор: Станислав Кульчицкий
• Издательство: Украинская пресс-группа
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2007
• ISBN: 978-966-8152-11-5

Анализ отечественной и мировой историографии, документальных публикаций и архивных источников производится под углом зрения наиболее актуальной в наши дни проблемы: Голодомор как геноцид. В книге поставлен вопрос о том, почему оказалось возможным наиболее тяжкое и отвратительное преступление кремлёвского коммунистического режима. Автор видит его первопричину в кризисе, возникшем вследствие форсированного строительства утопического «государства-коммуны». Кризис 1932 года, внешним выражением которого стал голод 1932–1933 годов, во многих регионах СССР (в том числе и в Украине) угрожал развалом созданной большевиками «железом и кровью» многонациональной советской империи. Чтобы предотвратить эту угрозу, Сталин применил целый арсенал репрессий, включая террор голодом, против украинского народа. В ноябре-декабре 1932 года сотни украинских сёл оказались на чёрной доске, а в январе 1933 года во всей Украине была осуществлена замаскированная под хлебозаготовки чекистская операция по изьятию в крестьянских усадьбах незерновых продовольственных запасов. Эта операция превратила голод, вызванный предшествовавшим изьятием зерна по хлебозаготовкам, в голодный мор с миллионными жертвами.

---

Замена опорного для Кремля социального слоя происходила почти незаметно, потому что восстановленная в своих правах частная собственность на средства производства сосредоточивалась, главным образом, в руках бывшей компартийно-советской номенклатуры. Влияние Кремля на этот процесс состояло, во-первых, в проникновении российского капитала в экономику бывших союзных республик и, во-вторых, в поддерживании их зависимости от России (в случае с Украиной — по энергоносителям). Благодаря разному уровню внутрироссийских и мировых цен на нефть и газ в России и в Украине появилась немногочисленная, но влиятельная группа бизнесменов-олигархов.

Бизнес и политика в Украине тесно связаны. Теперь украинская элита больше не отталкивалась от России, и, опять-таки, — чтобы не потерять власть. 23 февраля 2003 года в Москве состоялась неформальная встреча четырех президентов — В. Путина, Л. Кучмы, Н. Назарбаева и А. Лукашенко, которая принесла сенсационный результат. Президенты подписали заявление с длинным названием — «О новом этапе экономической интеграции и о начале переговорного процесса по формированию Единого экономического пространства и созданию единой регулирующей межгосударственной комиссии по торговле и тарифам». Так в повседневную жизнь вошло новое понятие: единое экономическое пространство (ЕЭП).

Концепция и проект соглашения о создании ЕЭП были разработаны уже в августе 2003 года. В ряде украинских министерств к ним отнеслись очень критически, но на встрече в Ялте в сентябре 2003 года Соглашение об образовании ЕЭП было подписано. 20 апреля 2004 года Верховная Рада Украины приняла поименным голосованием закон о ратификации Соглашения о формировании ЕЭП. Не подлежит сомнению, что результаты голосования, а перед тем — определение позиции президента Украины Л. Кучмы и премьер-министра В. Януковича были следствием жесткого давления со стороны Российской Федерации. Накануне президентских выборов претенденты на власть нуждались в поддержке со стороны Кремля, а за поддержку нужно было брать на себя соответствующие обязательства.

Возможно, предыдущие абзацы покажутся читателям оторванными от рассматриваемой темы. На самом деле они составляют фон, на котором будут разворачиваться последующие дискуссии о характере украинского Голодомора.

Украинская компартийно-советская номенклатура в 1991 году связала независимую Украину с удушенной Кремлем Украинской Народной Республикой. Это обеспечило историкам возможность свободно оценивать документальные источники и успешнее освобождаться из-под власти лицемерных коммунистических стереотипов. Однако это же создало трудности для взаимопонимания между историками Украины и России по некоторым острым проблемам, одной из которых является голод 1932–1933 годов.

Украинская и российская историографии все больше расходятся в оценках недавнего прошлого. В Украине происходит сплошная ревизия советской концепции «социалистического строительства». Наоборот, в России эта ревизия проходит поверхностно и выборочно. Созданная в кратком курсе «Истории ВКП(б)» образца 1938 года концепция «социалистического строительства» до сих пор господствует у наших соседей. В предисловии к российскому изданию знаменитого коллективного исследования французских (преимущественно) ученых «Черная книга коммунизма» Александр Яковлев в сентябре 1999 года с горечью писал: «Наши студенты и школьники продолжают учиться по тем же (по содержанию) учебникам, что и раньше».

Чтобы это заявление главного прораба горбачевской «перестройки» не показалось невероятным преувеличением, целесообразно подкрепить его выводами из историографической аналитики ведущего исторического журнала Российской академии наук — «Вопросы истории». В 2006 году журнал напечатал статью И. Чемоданова под парадоксальным для нас заглавием: «Была ли в СССР альтернатива насильственной коллективизации?». Автор утверждает, что существуют два подхода к поставленному вопросу, в том числе и такой: проведение массовой коллективизации было в целом оправданным. Далее он пишет: «Когда же встает вопрос о цене, которую заплатило крестьянство, защитники сплошной коллективизации только разводят руками: дескать, лес рубят — щепки летят, и за каждую победу нужно платить».

Это еще не все. Подытоживая обзор литературы, Чемоданов делает такой вывод: в середине 20-х годов была возможность для относительно динамичного развития промышленности за счет смычки с крестьянским хозяйством на основе нэпа, а уже в конце этого десятилетия такой возможности не существовало: развитие рыночных отношений в крестьянском хозяйстве оказалось несовместимым с усилением плановых основ в промышленности. Отсюда конечный вывод: «В этой ситуации выход оставался только один — массовая насильственная коллективизация».

Находясь в плену советских стереотипов, этот автор даже не задумался над тем, что усиление плановых основ в промышленности было следствием волюнтаристского решения сталинской команды возобновить начатый в 1918 году курс на коммунистическое строительство. Думаю, что нам и далее будет трудно находить общий язык со многими российскими учеными в вопросе о голоде-геноциде 1932–1933 годов, если они станут предлагать нам беспомощно развести руками и забыть о миллионах наших мертвых: «лес рубят — щепки летят». Позиция журнала «Вопросы истории» была бы более понятной лет двадцать назад, когда колхозный строй еще существовал, хотя находился в агонизирующем состоянии. Но о чем можно говорить теперь?

8. Почему стал возможным террор голодом?

В арсенале Кремля был большой набор силовых мер, которые использовались для коммунистического строительства. Среди них — индивидуальные репрессии, которые время от времени приобретали массовый характер, «раскулачивание» зажиточной прослойки крестьян-собственников и даже крестьянской бедноты, если она не соглашалась на коллективизацию, террор голодом под видом хлебозаготовок, депортации больших масс населения по социальному или национальному признаку, «чистки» государственной партии от инакомыслящих и тому подобное. Используя массовый террор как метод государственного управления, руководители Кремля не считались с человеческими потерями даже в случаях, когда последние подпадали под определенное в международном праве понятие — геноцид. Вот в этом и скрывается непостижимый для наблюдателей Запада секрет советского геноцида, нисколько не похожего на геноцид евреев или армян.

Мы можем иметь претензии к содержательному наполнению понятия геноцида, которое разрабатывалось и утверждалось в Организации Объединенных Наций с участием представителей сталинского режима. Но замалчивавшийся до 1987 года голод 1932–1933 годов в Советском Союзе подпадает на территории УССР и Кубанского округа Северо-Кавказского края даже под недостаточно полное определение геноцида, которое уже существует в международном праве.

Наивно выглядели бы попытки отыскать в самых потаенных архивах искренние признания лиц, прямо причастных к организации голода-геноцида. Да они и не нужны. Искреннее признание могло быть «царицей доказательств» только в юриспруденции, возглавляемой Сталиным и Вышинским.

Террор голодом был потенциально возможным в государстве, создающем общественно-экономический строй, который не мог возникнуть естественным путем. Искусственный строй не отвечал интересам подавляющего большинства населения, а поэтому мог возникнуть только с применением силы. Там, где сила, там и террор.

Примененный на рубеже 1932–1933 годов террор голодом был не первым в Украине. Голод 1921 года помешал дальнейшей борьбе крестьянских отрядов Нестора Махно с большевиками. Именно голод, который приближался, стал своеобразной смирительной рубашкой для крестьян, которые с 1917 года бунтовали против всех властей. Когда Кремль установил эту закономерность, советская власть начала бороться с «кулацким бандитизмом» в южных голодающих губерниях Украины при помощи принудительных хлебозаготовок.

Чтобы понять ситуацию в Украине осенью и зимой 1932 года, а также способ реагирования на нее кремлевских кормчих, нужно, в первую очередь, сопоставить ее с ситуацией зимы — весны 1930 года.

В марте 1930 года нарастание крестьянского антиколхозного движения, особенно в пограничных округах Украины, настолько встревожило Сталина, что он отказался от коммунизации крестьянских хозяйств (как это сделал Ленин в 1919 году, и также в связи с массовыми восстаниями в Украине). Кремль оставил в «государстве-коммуне» островок частной собственности в виде «личной» собственности крестьян на приусадебный участок. Коллективизация сельского хозяйства в артельной форме была объявлена абсолютно добровольным делом. Прежний курс на принудительное «обобществление» крестьянской собственности стал отождествляться с «левацкими уклонами» местных органов власти.