Дмитрий Скирюк - Драконовы сны

• Название: Драконовы сны
• Автор: Дмитрий Скирюк
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-352-00755-3

Есть город возле моря, где сходятся дороги. Есть мальчик и его ручной дракон. Есть старые друзья и новые враги. И есть еще странная игра, которая способна завязать узлом судьбу любого, кто окажется поблизости. И ничего не остается, кроме как признать, что тем, кто жаждет мира и покоя, всегда назначено Судьбой жить в «интересные времена».

Причудливый, философский, грустный и насмешливый одновременно, второй роман о травнике Жуге, знакомом по книге «Осенний Лис», завораживает своим отточенным слогом, мягким юмором и чередой узнаваемых образов. Не заигрывая, не глядя свысока, автор уведет вас на край Земли, а после приведет обратно (если захотите). Каков он, мир в преддверии перемен? Дмитрий Скирюк расскажет вам об этом!

---

— А ты-то что сочиняешь?

— Да я, вообще-то, песни не люблю. Только обрабатываю те, что услышал. А вообще я пьесы сочинять мечтаю. Сонеты… Это стихи такие, — пояснил он, видя недоумение своего собеседника. — Про любовь.

— А, — кивнул Телли. — Понятно. Похабные стишки.

— Ничего тебе не понятно! — рассердился тот, топорща свои узкие, подбритые по местной моде усики. — Это высокий штиль! Это настоящее искусство. Вот, послушай!

Вилли огляделся и, увидев у стены полуразломанную бочку, проворно на неё вскарабкался, отбросил за спину край плаща и, воздев руку к небесам, завыл дурным голосом:

Косматый Пирр, тот, чьё оружье чёрно,
Как мысль его, и ночи той подобно,
Когда в зловещем он лежал коне, —
Свой мрачный облик ныне изукрасил
Ещё страшней финифтью, ныне он —
Сплошная червлень; весь расцвечен кровью
Мужей и жён, сынов и дочерей,
Запёкшейся от раскалённых улиц,
Что льют…

— Хватит, хватит! — закричал Телли, с испугом замечая, что редкие прохожие уже косятся на поэта и замедляют шаг. — Слазь оттуда, люди ж смотрят!

— Я так и знал, что ты не поймёшь, — с горечью сказал тот. С бочки, однако, он слезать не спешил. — А люди… Что мне люди! Черни не дано понять искусство высшее такое! Им подавай чего-нибудь другое…

Не договорив, он потянул из-за спины свою лютню, которую, после того, как Олле чуть её не разбил, решил пока повсюду носить с собой. Народ помаленьку начал собирался возле бочки.

— Почтеннейшая публика! — провозгласил Вильям. — Послушайте балладу о приключеньях доблестного рыцаря сэра Джона де Борна, который был весёлый малый, но большой любитель выпить и подраться, не говоря уже о прочем, ездил в Палестину и вернулся невредимый…

— Хорош трепаться! — донеслось из толпы. — Музыку давай!

Вилли ударил по струнам:

Сэр Джон де Борн был рыцарь славный,
И в доблести немногим равный.
Он резво лез в любой скандал,
Как всякий честный феодал.

Притом, он обожал скандалы,
Как все честные феодалы.
И при дворе он был в чести
И даже не урод почти.

Владел он замком величавым,
Овеянным столетней славой,
А та, что рухнула, стена,
Была не очень и нужна.

Соседних рыцарей встречая
И аккуратно побеждая,
Он шлем подолгу не снимал —
Под ним он синяки скрывал.

Вокруг красотки увивались
И на турнирах умилялись,
Как он, не покладая рук,
Рубил в капусту всех вокруг!

Однажды он и сам влюбился
И в гости к даме заявился,
И сдерживая страсти пыл,
В себя немало пива влил.

Игриво щёлкая зубами,
Он песню пел прекрасной даме,
Аккомпанируя себе
На барабане и трубе,

Но сей шедерв пропал напрасно.
Сэр Джон расстроен был ужасно,
А дама честь свою блюла
И на ухо туга была.

Когда же страсти отгорели
(И, кстати, бочки опустели),
Сэр Джон де Борн побрёл домой,
Поникнув гордой головой.

А раз, до чёртиков напившись,
В кольчугу с лязгом облачившись,
Сэр Джон, пыхтя, в седло полез —
На подвиги попутал бес.

Но зря в окрестностях знакомых
Искал он львов или драконов
Он географии не знал
А стало быть, не там искал.

— Вот в результате он и рванул в Палестину! — не переставая играть, объявил Вильям под хохот слушателей. — Тут должен быть ещё куплет, но я его пока не придумал. В общем, его там поймали.

— Кто поймал? Драконы? — выкрикнул кто-то.

— Да нет, сарацины!

Он, правда, долго отбивался
И матом яростно ругался,
Но сарацинские ребята
Не знали аглицкаго мата!

В глуши, во мраке заточенья,
Он ел вишнёвое варенье
И косточками в тех плевал,
Кто дверь темницы открывал!

Лютня тренькнула в последний раз, Вилли с достоинством поклонился, забросил её за спину и, спрыгнув с бочки, деловито направился прочь.

— Эй, рифмач! — окликнули его. — А дальше-то чего?

Вилли обернулся на ходу и картинно развёл руками:

— Не обессудьте, господа хорошие, а только больше нету. Как-нибудь в другой раз… Пошли, Тил, и так задержались.

— А кто задержал-то! — проворчал тот. — Ишь, распелся… певчий дрозд.

— Певчий дрозд? — задумался Вильям. — Зингдроссель… Гм. Не так уж плохо.

— О чём это ты?

— Поэту нужно звучное имя, чтобы помнили. Вальтер фон дер Фогельвейде, например, или…

— Да ну, слюнтяйство какое-то, — скривился Телли. — Все эти пташки, лютики-цветочки. Прозвище должно быть острое и чтобы в точку, как стрела, как удар копья.

— Удар копья… удар копья… — пробормотал Вильям и потёр подбородок. — А что, ничего. Пожалуй. я над этим подумаю.

Они прошли ещё немного, повернули раз, другой, и перед ними в полный рост встала Толстая Берта — широченная груда замшелого камня, некогда — сердце старой крепости.

Если верить Рудольфу.

* * *

— Эй, постойте!

Телли вздрогнул от окрика и невольно втянул голову в плечи. Вильям недоуменно заоглядывался.

— Тил, погоди… — кричавший поравнялся с ними и Телли с облегчением признал в нем Румпеля.

— А, Ру… э-э… здорово, Макс.

— Здорово, Тил, — Щербатый перешел на шаг. — А я смотрю — ты или не ты, а потом смотрю — вроде, ты, только волосы покрасил… Ты что тут делаешь?

Телли мысленно выругался. Если Румпель увяжется за ними, оделаться от него будет почти невозможно. Врать, однако, не хотелось, оставалось только надеяться, что слухи о его похождениях до Макса еще не дошли.

— Башню посмотреть хотели, — буркнул он.

— Берту? — Макс посмотрел на возвышавшуюся перед ним громадину и почесал нос. — На хрена?

— Ну… — Тил замялся. — Просто посмотреть.

— А чё там смотреть-то?

— Да я ж тут не был никогда, а ты сам зазывал…

Макс покосился на Вильяма и понизил голос:

— Слышь, а этот с тобой?

— Угу.

В разговоре возникла неловкая пауза.

— Пойти, что ли, с вами? — задумчиво проговорил Макс.

— Да мы уж сами как-нибудь…

— Да ну, ещё заблудитесь, — хихикнул тот и махнул рукой: — Идёмте!

Телли не нашёлся, что на это возразить, и лишь кивнул в ответ, после чего все трое направились к башне.

Даже сейчас, спустя столько лет, старая башня внушала невольное уважение. Это было огромное круглое строение, почти одинаковое по ширине и высоте, с плоской вершиной и мощным талусом[7]. По краю башенной площадки шли широкие зубцы, спускавшиеся вниз на клин едва ли не до середины башни, часть из них была побита и разрушена. Везде виднелись прорези бойниц, а в направлении на юг зиял полукруглый провал входа. Ведущая к нему вдоль стены узкая лестница заметно отличалась от самой башни цветом камня и аккуратностью кладки. Похоже было, что Толстую Берту и впрямь воздвигли для круговой обороны и только после приспособили под городскую башню. Дома к ней подступали едва ли не вплотную, но башня, возведённая на круглом холме, нисколько не терялась среди них, наоборот — стояла гордо и величественно. Поражали размеры каменных блоков — иной был больше взрослого человека, стены возле входа достигали в толщину пяти локтей. Нижний ярус был заполнен камнем, далее вздымалась сложная система лиственничных балок и распорок, потемневших от времени и местами обгоревших. Стражу здесь не выставляли — поскольку в башне не было ворот, нечего было и стеречь, а так как с этой стороны врагов не ждали, то и в дозоре не было нужды.

— Это самая большая башня в Лиссе, — похвастался Макс. — Больше даже Вавилонской.

— Не хотел бы я тут оказаться во время осады, — задумчиво проговорил Телли, оглядываясь. — Если эти деревяшки загорятся, испечёшься не хуже поросёнка в печке.

— Камень в старину был дорог, — сказал Вильям и постучал по балке. — Дерево размачивали, пропитывали особым составом… Видишь? Обугливается, но не горит. А сквозь такую стену попробуй пробейся. Разве только греческим огнём.

— А это что?

— Такая штука из земляного масла, серы и смолы.

Телли представил, как пылающая смесь стекает вниз по лестницам и балкам, и содрогнулся. Если судить по их забавам, весёлые ребята были эти греки… Мелькнула мысль, не рассказать ли Максу о подземном ходе. Тил поразмыслил и решил пока об этом помолчать.

— А подвал тут есть? — спросил он вместо этого.

— Конечно! — оживился тот. — Но только там темно.

— Ну, это не беда.

Приятели достали припасённые загодя свечи и осторожно двинулись вниз.