Олег Микулов - Тропа длиною в жизнь

• Название: Тропа длиною в жизнь
• Автор: Олег Микулов
• Издательство: Азбука
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-7684-0752-9

…Его стали считать причиной бед и несчастий. Ему пришлось бежать из своей общины, чтобы не быть убитым. И убивать самому. Так началась его тропа, на которой его ждали только потери и разрушения, страх и боль. Тропа, которая провела его через леса Русской равнины, степи Причерноморья, горы Западной Европы. Тропа длиною в жизнь. Что ведёт его – боязнь возмездия, загадочный зов неведомых духов или любовь к Той-Что-Не-Может-Умереть? Что ждёт его в конце пути?

Книга рассказывает о полной неожиданных приключенний жизни простого охотника из рода Тигрольва, который и не предполагал, что он – Избранный, о вечной схватке Добра со Злом, в которой каждому приходится делать выбор.

---

Глава 11 ВЕЛИКИЙ ВОРОН

1

Вместо одинокой Тропы, ведущей к Могучим Духам, Аймик вместе с людьми Ворона встал по весне на одну из Бизоньих троп. Кайт был прав. Аймику казалось – никогда прежде не видел он подобной красоты. Тепло пришло как-то сразу, и поднялись травы, разные, пахучие, и тоже по-разному. Особенно одуряющие запахи шли на рассвете, когда сизый туман ложился росой и веяло прохладой. Аймик не вполне забыл еще давние уроки Армера, и вздрагивало сердце, когда с пригорка ли, из влажной ли низины вдруг веяло знакомым. Но делать травные сборы он и не пытался: здесь все иное, и кто знает – та ли сила здесь даже у знакомого стебля или корня, что там, на севере? Да и не приготовить их на кочевье, как должно…

Чем выше Небесный Олень, чем жарче, тем сильнее примешивается к травному аромату иное. Запах бизонов. Совсем не похожий на то, как пахнут мамонты… или лошадиные стада там, далеко… Новый запах, щекочущий ноздри, заставляющий сильнее стискивать копье…

Степь поет. На разные голоса поет; перекликаются между собой пригорки и лощины, звенит Небо, и Земля ему отвечает…

Вот сменились звуки, и Аймик уже знает почему. Запрокинув голову и прикрыв ладонью глаза, он смотрит на птиц, величественно плывущих в слепящей вышине. Орлы. Хозяева здешних небес. От них веет силой, могуществом; даже у него, человека, невольно вздрагивает сердце…

На закате спадает жара. Небесный Олень, спускаясь в Нижний Мир, прощально поигрывает своими неисчислимыми рогами, и странные, невиданные прежде цветы загораются в их отсвете, словно рассыпавшиеся по степи угольки. Люди Ворона готовятся ко сну, и он вместе с ними, уже почти как свой. На кратких привалах нет нужды в шалашах или чумах; густая трава лучше всякой лежанки, плащ заменяет одеяло, а кровом служат Черные Луга с бесчисленными следами Небесных Зверей.

На небесный луг вдвоем Мы с тобой тогда уйдем…

2

Аймик все больше вживался в кочевой быт людей Ворона, хотя многое в их жизни оставалось непонятным. Почему зимовавшие вместе разошлись по разным тропам? Ведь перед первой Большой Охотой снова сошлись… чтобы опять разойтись? И вторую Большую Охоту люди Кайта проводили уже совсем с другими. С инородцами, – так понял Аймик.

Не только краткие привалы были у них во время летнего кочевья. Вот – совсем как прошлой осенью – общинники ускоряют шаг, начинают весело переговариваться, показывают куда-то… а вскоре становится понятно: они пришли на то самое место, где останавливались и за год до того, и за два… и кто может сказать, сколько раз? Поправляются каркасы легких жилищ и обтягиваются новыми шкурами, очищаются от песка ямки – в них будут после Большой Охоты вываривать бизоньи кости, добывать жир. Наступил перерыв в странствиях, но, конечно, не такой долгий, как зимовка. Впрочем, это для мужчин, для охотников; женщины, дети и старики поживут здесь подольше, выделывая бизоньи шкуры, приготавливая запас мяса и жира.

Женщины своим делом заняты, а мужчины – своим. Они идут дальше, чтобы, встретившись с охотниками из Рода Беркута, организовать новый загон… Аймик пока не знает законов, управляющих всеми этими передвижениями, встречами, и разлуками, и новыми встречами. Но он поймет, обязательно поймет. И постарается сделать это как можно скорее…

Да, для него в жизни степняков многое непривычно. Взять хотя бы тот же Большой Загон. Аймик не новичок в этом деле: загонять мамонтов ему приходилось и на родине, вместе со своими собратьями, и после, с сыновьями Сизой Горлицы. Пока его не отлучили…

Здесь никто и не помышляет отлучать Аймика от общего мужского дела; здесь он никакой не Избранный, а будущий собрат. (Кажется, никто не сомневается в том, что осенью Аймик станет сыном Ворона и мужем Эланы. И сам он… надеется. Очень. ) Он рад, он старается. Но вот сама охота… Она и похожа, и не похожа на те Большие Загоны, в которых Аймику до сих пор доводилось участвовать. Там — целое стадо мамонтов направлялось огнем и шумом к краю высокого обрыва, у подножия которого и находило свою гибель. Обычно гибли все: от старых самцов до малышей мамонтят, не успевших и познакомиться как следует с этим миром. Здесь отсекалась только часть бизоньего стада: молодые самцы, пасущиеся в стороне от своих подруг, занятых в это время года малышами и потому нервных, неприветливых. Быков направляют в устье небольшой балочки, из которой нет выхода: впереди, в самой узкой части, завал из ветвей, земли и песка. Ревут в предсмертной тоске,

бьются, калечат друг друга попавшие в ловушку бизоны; им не развернуться, не уйти назад. А сверху летят копья и дротики. До тех пор, пока не смолкает мычание, не затихает вздрагивающая масса бизоньих тел, совсем недавно казавшихся такими могучими…

А там, в стороне, словно и не случилось ничего. Мирно пасутся бизоньи стада – не такие большие, как то нескончаемое, что видел Аймик прошлой осенью, но все же и не малые. Кто-то из оказавшихся ближе к роковой балочке отбежит в сторону да и снова за свою жвачку примется. Мыкнет корова, растревоженная криками, – и ну давай опять теленка своего облизывать… Все идет своим чередом, словно и вовсе не было никогда этих несчастных бычков…

– А почему все – быки? – спросил однажды Аймик. – А самки, а телята, – их вы не берете?

– Берем, только не сейчас, – говорил Кайт. – Погоди до осени, когда телята жир нагуляют, в силу войдут, – тогда и до них дело дойдет. У них и мясо вкуснее, да и шкуры мягче. Элана тебе одежду смастерит. Свадебную. И шапку, такую, как все мы носим. А воро-новые перья для своей шапки ты сам добудешь; мы покажем, где и как…

Аймик улыбался. Он уже давно носил одежду степняков – ту самую, что Элана ему зимой смастерила. Он уже давно верил – почти верил, — что по осени станет сыном Ворона, мужем юной черноглазой степнячки, так неожиданно влюбившейся в него, чужака… Уж не за его ли рассказы о том, что им, степнякам, неведомо?

(Ата? Она оставила Аймика ради Хайюрра; нянчит сейчас, должно быть, его сына или дочь… Духи? Избранничество? Прав Кайт – чепуха все это.)

3

И Знаков никаких не было до сих пор, до самого разгара лета… Ну почти не было. Если не считать того, что случилось еще в самом начале Летней тропы.

Они остановились на ночлег неподалеку от какого-то мелкого озерца. Говорят, оно порой совсем пересыхает, – правда, не во всякое лето, да и то только в самую жарынь. Но тогда даже в середине дня еще чувствовалась весенняя свежесть, а к вечеру так настоящая прохлада. Аймик отошел от лагеря к озерцу, чтобы зачерпнуть воды. Оружие оставил у костра: все равно охотиться нельзя, а врагов здесь нет – так, по крайней мере, говорят сами степняки.

Небесный Олень, спускаясь в Нижний Мир, поджег кончиками своих рогов край неба у горизонта, и сейчас оно уже догорало. Над водой стоял странный туман, из которого гремело вечернее лягушачье пение. Время от времени всплескивала вода. Рыба, должно быть.

Аймик напился, наполнил водой бурдюк и уже собрался было уходить назад, к кострам, как вдруг особенно громкий плеск и бульканье заставили его обернуться.

По рукам и ногам пробежала невольная дрожь. Среди тумана, всего в трех-четырех шагах от берега, стоял Водяной: маленький, не больше локтя ростом человечек, одетый в мешковатую рубаху из чего-то непонятного, похожего на ряску, перехваченную на поясе стеблем кувшинки. Еще одна кувшинка красовалась на шее вместо амулета. На голове шапочка из той же ряски. Голое сморщенное личико в кулак размером могло бы даже показаться забавным…

Чувствуя, что не в силах двинуться с места, Аймик схватился рукой за единственный свой оберег из кости и шерсти побежденного им единорога. А человечек вдруг заговорил. Не разжимая губ: «Что это делает тут, в степи, Посланный за Край Мира? Там его ждут, Его место не здесь…»

Слова растворялись в тумане вместе с фигуркой… Судорога пронзила Аймика с ног до головы…

– Аймик! Эй, Аймик, что с тобой? Открыв глаза, он понял, что лежит на берегу и над ним склонился встревоженный Кайт.

– Я за водой пришел, смотрю – ты лежишь! Что случилось?.. ЗНАК?

Аймик ошалело оглядывался вокруг. Уже совсем стемнело… Надо же. Сам того не заметил, как задремал на берегу, и даже… и даже не зачерпнул воды. Он улыбнулся:

– Не Знак, нет. Просто… сон сморил ни с того ни с сего. Должно быть, перегрелся.

Кайтсоблегчением кивнул. Действительно, день был слишком жарок даже для них, степняков.

О своем сне не сказал никому. Сам решил: это не Знак. Мара — не больше. Настоящий Знак должен быть дан не ему одному; другие тоже должны увидеть и понять. И коль скоро настоящий Знак до сих пор не явлен, можно надеяться, что его и не будет.