Валентина Мальцева - КГБ в смокинге-2: Женщина из отеля «Мэриотт» Книга 2

• Название: КГБ в смокинге-2: Женщина из отеля «Мэриотт» Книга 2
• Автор: Валентина Мальцева
• Жанр: Политический детектив
• Год: 1996
• ISBN: 5-300-00783-8

…увлекательнейшее продолжение «КГБ в смокинге» Валентины Мальцевой, книги, ставшей в нашей стране бестселлером. Читатель вновь встретится с неизменной главной героиней — профессиональной журналисткой, завербованной КГБ, с интересом узнает множество ошеломляющих — хотя и вымышленных автором — подробностей о событиях недавнего прошлого.

---

— Доброе утро, Валентина Васильевна!

— Здравствуйте.

— Садитесь, пожалуйста.

— Благодарю.

— Вы можете называть меня Игорь Валерьевич.

— Вы в этом уверены?

— Простите?

— Насколько мне известно, процедура допроса исключает необходимость обращения по имени-отчеству.

— Я пригласил вас не на допрос.

— А на что вы меня пригласили?

— На беседу. Надеюсь, вам понятна разница между допросом и беседой?

— В принципе да, — кивнула я. — Но есть некоторые детали, которые я бы хотела уточнить. Например, вчера вечером человек, который меня допрашивал, пригрозил, что если я буду нарушать процедуру допроса, он изобьет меня резиновым шлангом. А что пообещаете мне вы, если я нарушу процедуру беседы?

— В принципе то же самое, — приветливо улыбнулся мужчина. — Вас что-то не устраивает в этой процедуре?

— Вы что же, на курсах переквалификации другую меру наказания не проходили? — Я всплеснула руками. — Только избиение резиновым шлангом?

— Почему же не проходили? — Мужчина пожал плечами. — Мы все проходили, Валентина Васильевна. И расстрел, и повешение, и удушение с помощью обычного полиэтиленового пакета, и электрошок, и утопление… Достаточно или добавить еще кое-что из пройденного материала?

— Вполне, — кивнула я, внутренне передернувшись, но стараясь тем не менее выглядеть этакой бодрой идиоткой, даже не понимающей, с кем ее свела судьба. — После того как вы зачитали перечень наказаний, избиение резиновым шлангом представляется мне обычным гидромассажем.

— Ведь вы испугались, не так ли?

— Вы хотите сказать, что садизм вы тоже проходили?

— Вы нарушаете процедуру беседы, Валентина Васильевна.

— Естественно, испугалась! — быстро поддакнула я. — Меня слишком мало для такого количества устрашений. Объясните толком, что вам от меня нужно?

— Ваше доверие. Полное и безграничное.

— Вы что же, собираетесь на мне жениться?

— Не тратьте, пожалуйста, мое время! — Мужчина в панаме говорил абсолютно спокойно. — Я внимательно изучил протокол вашего допроса и теперь хочу, чтобы вы рассказали мне все, с самого начала, но уже в форме монолога. Постарайтесь ничего не упустить. В ваших же интересах сделать так, чтобы я вам поверил.

— С какого именно начала?

— С того самого, как вы впервые оказались в кабинете у председателя КГБ СССР.

— Странно как-то получается: зачем вам выслушивать от меня то, что прекрасно знает ваш начальник?

— Андропов не мой начальник, — сухо ответил мужчина.

— Значит, вы не из КГБ?

— Совершенно верно.

— А откуда?

— Я бы мог не отвечать на ваш вопрос… — Мужик в панаме многозначительно кашлянул. — Причем сразу по нескольким причинам, главная из которых заключается в том, что это не ваше, Валентина Васильевна, собачье дело…

— Истинная интеллигентность всегда проявляется не сразу, — пробормотала я себе под нос и, увидев, как подернулись дымкой его круглые глазки, тут же поспешила внести ясность: — Это не я, — так говорила моя бабушка…

— Давайте я вам кое-что объясню, Валентина Васильевна. — Взгляд юного натуралиста в панаме был по- прежнему доброжелательным. Все равно, как если вас обкладывают девятиэтажным матом, но при этом совершенно не нервничают и даже улыбаются. Так сказать, нежно матерят. — Возможно, эти объяснения избавят меня от ваших дурацких реплик. Я — офицер ГРУ. Вам нужно расшифровывать эту аббревиатуру?

— Если можно, — кивнула я. — Любой шедевр лучше воспринимать в оригинале. Так, во всяком случае, меня учили в университете.

— Главное разведывательное управление Генерального штаба Советской Армии. Сокращенно — ГРУ, — не теряя самообладания, по слогам выговорил юннат. — Не путайте нашу организацию с КГБ, Валентина Васильевна. Это принципиально разные службы, хоть и служат интересам одного государства…

— Ну да, конечно, — в очередной раз кивнула я, пытаясь хоть как-то поддержать светскую беседу. — Все равно как абвер и гестапо…

— Не совсем так, — спокойно поправил мужчина в панаме, продолжая рассматривать меня в упор. — Все равно как абвер — военная разведка и б-е управление РСХА — разведка политическая. Первой, раз вы уже решили прибегнуть к подобным аналогиям, руководил адмирал Вильгельм Канарис, а второй — бригадный генерал Вальтер Шелленберг.

— И обе эти разведки, если я не ошибаюсь, сурово конкурировали друг с другом?

— Совершенно верно! Вы выразились очень точно — именно сурово.

— Если мне не изменяет память, Канариса повесили на рояльной струне за сотрудничество с англичанами? Такой странный немецкий патриот, снабжавший врага секретами своей службы… Или я что-то путаю?

— Не путаете. Просто не знаете, что Шелленберг делал примерно то же самое.

— А я не совсем понимаю, зачем вы мне это рассказываете?

— Чтобы до вас дошло, Валентина Васильевна: разница между военной разведкой и вашими начальниками из КГБ весьма принципиальная.

— Игорь Валерьевич, а вы не очень обидитесь, если я скажу, что мне абсолютно наплевать как на вашу службу, так и на моих, как вы изволили выразиться, начальников? Вы ненавистны мне абсолютно одинаково. Кроме того, мне нет никакого дела до ваших структурных и прочих различий. Но если уж на то дело пошло, неплохо было бы вам знать, уважаемый Игорь Валерьевич, что я тоже молчать не собираюсь и при случае расскажу руководителю КГБ, какими методами действует наша славная военная разведка…

— Вы все сказали? — на лице юнната застыло выражение брезгливого равнодушия.

— Пока все.

— Тогда позвольте мне закончить свою мысль. К сожалению, вы глупы, Валентина Васильевна. И как все глупые люди, совершенно не чувствуете опасность. Это не вина ваша, а беда. Мы — это Советская Армия. А в Советской Армии — совсем иные порядки, нежели на гражданке. У нас нет ни времени, ни опыта общения с гражданскими лицами — этим занимается КГБ. Да и политика интересует нас постольку поскольку. С другой стороны, армия — это государство в государстве. У нас свои законы, свои представления о долге перед Отечеством, свои трибуналы и свои меры наказания. Мы НЕПОДОТЧЕТНЫ, Валентина Васильевна. А это значит, что если сейчас я велю выкопать в этом милом саду небольшую яму, — юннат повел подбородком в сторону окна, — и дам команду закопать вас в ней живьем, меня даже не станут спрашивать об этом мимолетном инциденте. Максимальная неприятность, которая мне угрожает в таком варианте, — это выговор начальника административно-хозяйственной службы ГРУ за то, что дерн на вашей могиле уложен неровно, понимаете?!

Меня всю передернуло. Этот подонок в панаме или точно знал, что не так давно меня уже закапывали на довольно длительное время, или обладал интуицией профессионального садиста.

— Будем считать, что вы прекрасно подготовили меня к доверительной беседе, — тихо проговорила я. — С другой стороны, я как-то сразу стала лучше понимать принципиальное отличие военных шпионов от гражданских.

— В смысле?

— Те хоть альтернативу какую-то предлагают… Ну, там, продвижение по службе, заграничные командировки, то да се… А вы — только могилу в саду. Пообещали бы для разнообразия какую-нибудь райскую перспективу. Ну, там, десять лет отбывания трудовой повинности в стройбате.

— Мы не наказываем невинных, — холодно ответил этот кошмар в панамке. — И раскаявшихся тоже. Если вы будете откровенны с нами, вашей жизни ровным счетом ничего не угрожает.

— Вы забыли добавить: «Даю слово офицера!»

— Не советую вам острить на эту тему, — тихо предупредил юннат, после чего я вдруг как-то болезненно представила себе его лицо без очков и ужаснулась. — Все, что говорит на службе советский офицер, и является его словом. Вам понятно? Не слышу!

«Валентина, быстренько с пляжа! — отчетливо прозвучал в левом ухе жаркий шепот моей непотопляемой подруги. — У этого мудака проблемы с эрекцией, следовательно, повышенная психологическая возбудимость!»

— Понятно, — вздохнула я.