В Михельсон - Воздушный мост

• Название: Воздушный мост
• Автор: В Михельсон
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Только увидев, что я отогрелся и немного пришел в себя, Жданов спросил: "Ну, а теперь рассказывайте".

Рапорт мой был не совсем обычным: официальные сведения, цифровые выкладки перемежались с жизненными примерами. Я подробно рассказал, как сдают колхозники продукты для ленинградцев, делятся зачастую последним. Не забыл упомянуть о мошенских крестьянах.

Когда сообщил, что ни один из них не взял квитанции и так же поступили почти все колхозники других районов, растроганный Андрей Александрович сказал: "Передайте колхозникам, летчикам, авиатехникам, работникам авиабазы, бригадам грузчиков сердечную благодарность от Военного совета и от меня лично".

В послевоенной корреспонденции, которую написал для "Новгородской правды" бывший председатель Хвойнинского райисполкома И. С. Сергеев, есть такие строки:

"Колхозы и колхозники Хвойнинокого района сдали для голодающих ленинградцев более шести тысяч голов крупного рогатого скота, свиней, овец, а также много других продуктов. Неоценимую продовольственную помощь Ленинграду оказали также наши соседи - Мошенский, Любытинский, Пестовский, Боровичский, Опеченский, Ефи-мовский районы. Все продукты были доставлены на аэродром в Хвойную".

Вот так была вписана еще одна страница в летопись беспримерной обороны Ленинграда о бескорыстной помощи колхозников восточных районов Ленинградской области жителям и воинам города-фронта.

Самые трудные дни

Новоладожский пролет

15 ноября 1941 года Военный совет Ленинградского фронта постановил выделить 30 транспортных самолетов ПС-84 для переброски продовольственных грузов из Новой Ладоги в Ленинград. Для этих самолетов была установлена суточная норма - не менее двух рейсов по маршруту Новая Ладога - Ленинград.

После выполнения этого задания Военный совет приказал всем транспортным самолетам возвратиться на прежнее место базирования - аэродром Хвойная и оттуда перевозить продовольствие в Ленинград.

Как-то ноябрьским утром сорок первого года начальник штаба ВВС Ленинградского фронта полковник С. Д. Рыбальченко шел по заснеженному Невскому проспекту. Блокадный город жил. Там и здесь встречались небольшие группки изможденных ленинградцев - женщин, подростков, стариков. Люди выполняли необходимую работу. Впрягшись в сани, два паренька и несколько пожилых женщин везли дрова. Значит, сегодня в их квартирах будет тепло. На другой стороне проспекта девушка и мальчик тянули детские санки с телом кого-то из погибших или умерших родственников. В их семье сегодня большое горе: блокада унесла близкого и дорогого человека - может быть, отца или мать, брата или сестру... У продовольственных магазинов - длинные очереди. Люди ждут, когда привезут и начнут выдавать по карточкам хлеб -"сто двадцать пять блокадных грамм с огнем и кровью пополам". Недалеко от Гостиного двора три-четыре женщины и несколько подростков - мальчиков и девочек из разбитой водопроводной трубы набирали воду в ведра, бидоны, кувшины. Они делали это молча. Движения были медленные, экономные. Но вот одна женщина, поставив ведро возле сугроба, подошла к фотовитрине, на которую только что высветили новые фотографии, обернулась и чего-то сказала. К витрине подошли и другие женщины. Рассматривая ее, они оживленно о чем-то говорили. Рыбальченко подошел поближе и сразу понял, чем было вызвано необычное оживление людей, отвыкших заводить разговоры на улицах.

Женщины не сводили глаз с портрета летчика, снятого возле большого двухмоторного самолета. Капитан, словно добрый рыцарь, смотрел на этих вконец ослабевших людей с широкой добродушной улыбкой.

- Я прочел подпись под портретом, - вспоминает Степан Дмитриевич Рыбальченко. - Она сообщала, что капитан Дмитрий Кузнецов, заместитель командира эскадрильи транспортных самолетов Московской авиагруппы особого назначения, совершает в самые тяжелые для города дни из Новой Ладоги в блокированный Ленинград наибольшее количество рейсов с продовольствием.

Женщины были безмерно рады, что о них, горожанах, попавших в беду, страна не забыла. Продукты в Ленинград привозят даже на самолетах.

Как раз накануне поздним вечером в Смольном, докладывая члену Военного совета фронта А. А. Жданову оперативные данные о действиях авиации, я отметил, что несколько эскадрилий транспортных самолетов ПС-84 перелетели из Хвойной на промежуточный аэродром в Новую Ладогу и оттуда, как и было решено Военным советом фронта, осуществляют регулярные рейсы с продовольствием в Ленинград на самом коротком пролете воздушного моста. Мне ежедневно приходилось докладывать А. А. Жданову о работе авиации, в том числе транспортной. Военный совет быстро и точно оценивал меняющуюся ситуацию, делал все возможное, чтобы воздушный мост дейст-. вовал на полную мощность, особенно в период "мертвого сезона",

Портрет капитана Д. Кузнецова на Невском проспекте оказался не случайно. Кузнецов выступил инициатором своеобразного соревнования летчиков за увеличение количества продовольственных рейсов в Ленинград, за наибольшую загрузку самолетов. Это был храбрый, мужественный летчик. Он умел летать днем и ночью в любых условиях погоды и ради дела часто шел на риск. Эта последняя черта наиболее ярко проявилась в его характере в дни полетов эскадрильи на Новоладожском пролете. Здесь он никому не уступил лидерства в соревновании летчиков. Его сильные, многоопытные "соперники" - командиры кораблей А. Калина, А. Куликов, В. Шутов, В. Заерко, Ф. Ильченко, А. Семенков, Г. Бенкуеский, С. Фроловский, А. Добровольский, М. Скрыльников и другие буквально наступали на пятки. Но всякий раз он ухитрялся взять на 200-250 килограммов больше и каким-то чудом выкраивал время для одного, а порою и двух дополнительных рейсов. На Новоладожском пролете был такой день, когда Д. Кузнецов втрое перекрыл суточную норму: совершил на маршруте Новая Ладога - Ленинград пять рейсов, доставив в город 20 тонн драгоценного груза. Это было, казалось, за пределом человеческих возможностей. Но такой уж был характер у Д. Кузнецова - преодолевать непреодолимое, когда это очень надо.

Душой соревнования летчиков и технического состава были комиссары Московской и Особой Северной авиагрупп И. М. Карпенко и В. П. Легостин, начальник политотдела Московской авиагруппы И. К. Потеряйло, комиссары эскадрилий Московской авиагруппы И. С. Булкин, М. М. Комаров, И. М. Кузнецов, Д. С. Гончаренок, комиссары авиабаз С. Л. Окунь (Комендантский аэродром), И. С. Смирнов (аэродром Смольное). Они были опытными политработниками и пользовались заслуженным авторитетом у летного и технического состава.

- Вся наземная работа - подготовка самолетов к вылету, их погрузка и разгрузка, забота о быте и питании летчиков, контакты с местными партийными и советскими органами, аэродромное строительство и многое другое - ложилась на плечи комиссаров эскадрилий, - рассказывал нам при встрече в Москве бывший комиссар Московской авиагруппы И. М. Карпенко. - В своей работе они постоянно опирались на партийные организации эскадрилий. Большинство летчиков и немалая часть инженеров и техников группы были коммунистами. Все важные вопросы, связанные с полетами в блокадный Ленинград, обсуждались на партийных собраниях.

И. М. Карпенко рассказал нам, что эти собрания проходили по-деловому, критика на них была прямой, острой, не взирая на лица, решения принимались конкретные. В эскадрильях хорошо работали агитаторы и пропагандисты, регулярно проводились политинформации и беседы, выпускались стенные газеты и боевые листки. Большое внимание уделялось индивидуальной воспитательной работе в экипажах, в составе которых частенько летали комиссары, выполняя обязанности либо бортмехаников, либо бортстрелков.

- Работа комиссаров эскадрилий облегчалась тем, что экипажи кораблей были дружными, сплоченными, дисциплинированными, - говорил Иосиф Михайлович. - В эскадрильях и экипажах кораблей царила обстановка взаимного доверия и уважения. Все называли друг друга обычно по имени и отчеству, иногда по воинскому званию. Никому не надо было долго объяснять, как лучше выполнить то или иное боевое задание. Каждый понимал своего товарища с полуслова как на земле, так и в воздухе. И еще деталь, характеризующая обстановку в нашей авиагруппе: чинопочитания, угодничества, подхалимажа, неискренности у нас не было. Люди были прямые, принципиальные, правду говорили в глаза, какой бы горькой она ни была... И, как в любом коллективе, лучшей, самой убедительной агитацией был личный пример командиров и комиссаров.

Немало рейсов во фронтовые части и соединения, в глубокий тыл врага и в осажденный Ленинград совершил старший лейтенант И. Булкин, комиссар 3-й эскадрильи, опытный бортмеханик, который в случае надобности всегда мог заменить пилота. На то у него были законные основания - пилотское свидетельство и не раз ему приходилось браться за штурвал самолета, в том числе в тяжелой аварийной обстановке.