Фрэнсис Вилсон - Апостол зла

• Название: Апостол зла
• Автор: Фрэнсис Вилсон
• Издательство: Цетрполиграф
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1997

«Апостол зла» П. Вилсона — мистический триллер со всеми неотъемлемыми атрибутами жанра: замысловатый сюжет, в котором тесно сплелись реальность и фантазия.

Прокатившаяся по городу волна ужасных преступлений ставит в тупик полицию и местные власти. Апокалиптические видения посещают католического священника. Виновником всех этих необъяснимых с точки зрения здравого смысла событий оказывается некий Рафаэль Лосмара, студент колледжа, обладающий феноменальными способностями.

---

— Она взрослый человек, а не ребенок. И она знала, что делала, когда спускала курок. Ваши упреки не по адресу, друг мой. Вам бы надо кричать на Лизл.

Это была последняя капля. Билл сгреб Рафа за ворот и вздернул на ноги.

— Я тебе не друг. Мне нужны кое-какие ответы и немедленно!

Зазвонил телефон. Тем самым длинным, протяжным звонком. Звук этот ошеломил Билла так, что он выпустил Рафа.

Раф тут же шагнул к телефону и снял трубку. Послушал секунду, повернулся, протянул ее Биллу.

— Это вас, отец Райан.

Билл отшатнулся. Из трубки слабо неслись мольбы Дэнни Гордона:

— Отец, пожалуйста, придите и заберите меня! Приди-и-ите!

Но сквозь весь этот ужас пробивалась мысль — Раф назвал его отцом Райаном.

— Ты знаешь?

— Конечно.

— Откуда?

— Не важно. По-моему, гораздо важней, чтоб вы ответили маленькому Дэнни. Он хочет, чтоб вы поспешили к нему на помощь.

— Он умер, ты, ублюдок!

Билл изготовился прыгнуть на Рафа, но снисходительная улыбка молодого человека и медленное отрицательное покачивание головы остановило его.

— Вы так уверены в этом?

— Конечно! — произнес Билл. — Я… я сам его похоронил.

Еще один неспешный отрицательный кивок в сопровождении той же сводящей с ума улыбки.

— Может быть, и похоронили… да только он не умер.

Билл знал, что это не может быть правдой. Он лжёт! Должен лгать. Но нельзя было не спросить:

— Если он все еще жив, где он?

Раф улыбнулся еще шире.

— Там, где ты его оставил.

Колени Билла подогнулись, он заставил себя устоять, зашатался и едва слышал собственный голос сквозь шум в ушах.

— Нет!

— Да. Разумеется, да. Больше пяти лет он лежит на дне ямы, которую ты для него выкопал на кладбище Святой Анны. Ждет тебя. Ненавидит тебя.

Билл неотрывно смотрел на Рафа. Ничто в мире не заставило бы его поверить ни единому слову из уст этого… этого существа, и все-таки он почему-то поверил.

Потому что в самых тайных уголках души, в самых скрытых извилинах мозга, в самых глубинах сердца всегда теплилось ничтожно слабое подозрение, что его провели, одурачили завладевшие судьбой Дэнни силы, толкнув на злодейство, на то, чтобы похоронить Дэнни заживо в надежде положить конец его мукам. Когда он весь в поту, с колотящимся сердцем просыпался в темноте спальни, его преследовало воспоминание о той последней ночи, и в этом воспоминании сквозила невысказанная возможность, что Дэнни в яме не умер. Билл никогда открыто не думал о ней, но теперь у него не оставалось выбора.

Он закрыл глаза.

Нет! Это немыслимо!

Немыслимо… но немыслимое претворилось в реальность пять лет назад, когда Дэнни остался живым, страдал и, словно бездонная пропасть, бесследно поглощал жидкости и медикаменты, которыми его накачивали. Немыслимое и теперь может оказаться правдой.

Он открыл глаза и посмотрел на Рафа.

— Кто ты, черт возьми? Что ты такое?

Раф улыбался, а свет вдруг стал меркнуть.

— Мне бы страшно хотелось тебе показать, — заявил он, — но в данный момент это не отвечает моим целям. Впрочем, беглый взгляд можешь бросить.

В комнате становилось все темнее и холодней, как будто невидимый смерч уносил из нее свет и тепло. А потом разлилась чернота, тьма такая, что нервы Билла заныли. Все покосилось, понятия верха и низа утратили смысл. Настала не просто глухая и плотная тьма, не просто отсутствие света — настал конец света. Живая чернота, скользкая, колеблющаяся, жадная чернота, жаждущая не плоти его, но души, сути, самого существа. Билл упал на колени, ухватился за пол, вцепился ногтями, чтоб не скатиться к потолку, в ноздри ему ударил тошнотворный трупный запах, попал на язык — кислый, едкий, сырой, гниловатый, — лишив дара речи.

А потом он увидел, что перед ним всплывают глаза. Огромные, круглые, белые, словно фарфоровые тарелки, со сверкающими радужками, невероятно черными, но совсем не такими черными, как бездонные, уходящие в бесконечность дыры зрачков в центре. Из этих зрачков изливалось такое зло, что Биллу пришлось отвернуться и крепко зажмуриться, чтобы не потерять рассудок.

А потом вспыхнул свет. Он разжал веки. В гостиной снова было светло. Он глотнул воздуху. Что это было — видение под каким-то гипнозом или таков и есть настоящий Раф?

Билл стряхнул сковавший все тело страх и огляделся. Раф исчез. Он поднялся на ноги, стал осматривать комнату за комнатой, внизу и наверху — Рафа нигде не было. Выкрикивая его имя, он поплелся к двери.

Столько вопросов по-прежнему без ответа. Кто такой Раф? Человек? Не похоже. Что связывает его с Сарой? Откуда он может знать про Дэнни? Отупевший мозг Билла с огромным трудом ставил эти вопросы, язык не поворачивался, чтобы произнести их. И не было никого, кто мог бы на них ответить.

Дэнни… жив. Это не может быть правдой, но он должен узнать. Ибо если какая-то нечестивая сила держит Дэнни живым в могиле, Билл не допустит, чтоб он оставался там хотя бы еще одну минуту.

Надо вернуться. Вернуться в Нью-Йорк, на кладбище. Он должен знать!

Он побежал к машине.

* * *

Священник едва не сшиб Ренни с ног — в буквальном смысле.

Попасть в дом Райана оказалось нетрудно. Маленький особнячок стоял в стороне от дороги среди деревьев. От соседей отгорожен полностью. Ренни расколотил стекло в задней двери, просунул руку, открыл засов и вошел. Увидев на стенах расписной бархат — тигров, клоунов, Элвисов, — он решил, что ошибся. Невозможно вообразить, чтобы тот отец Райан, которого он знал, держал дома такие вещи. Но Уилл Райерсон должен быть Райаном.

Первый час Ренни потратил на обыск дома, но не нашел ничего интересного. В какой-то момент понял, что телефон отсутствует. Это подкрепило его уверенность в правильном выборе цели — при их последней встрече священник панически боялся телефонов.

Почти весь остаток дня он провел, посиживая то тут, то там, глядя телевизор с приглушенным звуком. Даже приготовил себе чашечку кофе и сделал сандвич из холодных остатков, обнаруженных в холодильнике. Почему бы нет? Райану они не понадобятся.

Около пяти выключил телевизор, уселся в передней комнате, вытащил пистолет и стал ждать.

Ждать.

Этой встречи он ждет уже пять лет. Можно обождать еще несколько минут. Но эти последние минуты убивали его, ползли, ровно улитки по наждачной бумаге.

Что здесь сейчас будет?

Что он сделает после всех этих лет, когда встретится со священником лицом к лицу? Ренни надеялся, что не убьет его. Он должен хранить хладнокровие, поскольку знает, что хочет с ним сделать: приколотить к стенке и выпустить кишки, как он сделал с маленьким парнишкой. Но тогда он и себя тоже принесет в жертву.

Нет. Ренни решил играть честно. Арестовать его, увезти в столицу штата и начать процедуру выдачи преступника.

Лучшее, что можно с ним сделать, — отправить в тюрьму. Там время течет медленно. Священник будет все время мозолить глаза другим заключенным. А как только он попадет в Райкерс, тут же узнает на собственном опыте, что парни, практически выросшие в тюрьме, питают особые чувства по отношению к насильникам над детьми.

Тюрьма будет самой медленной пыткой. Ад покажется быстротечным пикником на тенистой поляне по сравнению с жизнью извращенца священника в тюрьме.

Впервые за время работы в полиции Ренни радовался, что в штате Нью-Йорк нет смертной казни.

Когда стало близиться к шести и темнеть, Ренни задергался. От кампуса досюда езды самое большее минут пятнадцать. Когда же он явится?

А потом мочевой пузырь начал подавать недвусмысленные сигналы. Вот так всегда, когда он переберет кофе. Он подскочил к окну, выглянул на дорогу. Ни одной машины. Быстренько побежал в ванную, и только наполовину успел облегчиться, когда услышал скрип покрышек на гравии. Шепча проклятия, застегнул «молнию», выскочил в холл, а когда вбегал в гостиную, кто-то едва не сшиб его с ног.

Этот кто-то вскрикнул, отшатнулся.

— Кто вы такой, черт подери?

Ренни нашарил выключатель, повернул его.

И задохнулся. Наверно, он все же ошибся. Бородатый, с седыми висками тип перед ним нисколько не походил на отца Уильяма Райана. Господи помилуй, с конским хвостом! Потом Ренни пригляделся поближе и узнал.

Глаза их встретились.

— Помнишь меня, отец Билл?

Тип смотрел на него в явной растерянности, немало напуганный пистолетом в руке Ренни. Потом растерянность и испуг рассеялись.

— О Господи Иисусе.

— Иисус не поможет тебе, ублюдок. Он уж наверняка был бы последним, кто пожелал бы тебе помочь.

Ренни ждал страха, ужаса, отчаяния, просьб о милости, предложений о подкупе. Он с удовольствием предчувствовал все это. Он видел в глазах священника ужас и страх, но это был страх не перед Ренни. Он боялся чего-то еще. А заметней всего в этих глазах была безнадежность.