Фрэнсис Вилсон - Апостол зла

• Название: Апостол зла
• Автор: Фрэнсис Вилсон
• Издательство: Цетрполиграф
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 1997

«Апостол зла» П. Вилсона — мистический триллер со всеми неотъемлемыми атрибутами жанра: замысловатый сюжет, в котором тесно сплелись реальность и фантазия.

Прокатившаяся по городу волна ужасных преступлений ставит в тупик полицию и местные власти. Апокалиптические видения посещают католического священника. Виновником всех этих необъяснимых с точки зрения здравого смысла событий оказывается некий Рафаэль Лосмара, студент колледжа, обладающий феноменальными способностями.

---

— Прекрасно! — вскричал он. — Я сам не мог бы сформулировать лучше. Справедливость придумали люди. Жизнь ее не гарантирует, и мы должны заботиться об этом сами. Поэтому я тебя сюда привез. Теперь мы знаем, где живет доктор Каллаген, и можем внести в его медвежий угол немножечко справедливости.

Улыбка Рафа, который с шумом и ревом промчался мимо закрывшейся двери гаража Брайана, устрашила Лизл.

* * *

Они перекусили, и Раф попросил Лизл остаться. Они только что сбросили последние одежды, когда Раф вытащил из шкафа черный кожаный ремень и протянул ей.

— Зачем это? — спросила Лизл.

Она повертела его в руках. Длинный, фута четыре, и два дюйма в ширину.

— Я хочу, чтобы ты испробовала его на мне.

Лизл почувствовала, как внутри у нее вдруг что-то сжалось.

— Что это значит — «испробовала»?

— Я хочу, чтобы ты хлестнула меня.

В желудке у Лизл екнуло.

— Это противно.

— Что противно?

— Слушай, Раф, я люблю тебя, но не могу примириться с твоими мазохистскими штучками.

Его глаза неожиданно загорелись.

— С моими штучками? Лизл, да это ведь ты мазохистка! Это ты позволяла людям себя унижать, топтать, сковывать, пока не пришла к выводу, что такова твоя доля, твой образ жизни. Каждый день твоей жизни — мазохизм, Лизл! Ты должна править миром, а не довольствоваться жизнью у него под пятой!

— Я не хочу никому причинять боль, Раф.

Он подошел и нежно обнял ее.

— Знаю, Лизл. Это потому, что ты хороший человек. Но в тебе столько злости, что просто страшно. Она кипит в тебе.

Лизл признает — он прав. Она никогда раньше не понимала, сколько в ней злобы. Но теперь невозможно отрицать это. Она открыла это с тех пор, как познакомилась с Рафом — кипящую в глубине ее существа ярость. И каждой прошедшей неделей чувствовала, как она поднимается на поверхность.

— Я ничего не могу с этим сделать.

— О нет, можешь. И сделаешь. Ты должна выпустить эту злобу наружу, прежде чем стать новой Лизл.

— Не знаю, хочу ли я стать новой Лизл.

— Тебе нравится старая Лизл?

— Нет. «Господи, нет!»

— Тогда не бойся перемениться.

Слова его были такими мягкими, такими нежными, прикосновение обнаженной кожи таким теплым. Звук его голоса, покачивая, убаюкивал ее.

— Поэтому я провел тебя через все эти маленькие безликие преступления. Они символичны. Они позволили тебе изливать злобу маленькими безвредными дозами и под вели тебя ближе к новой Лизл. То же самое сделает этот ремень.

— Нет, я…

— Слушай меня, слушай меня, — тихо шептал он, почти касаясь губами ее уха. — Это акт символический. Я не желаю, чтобы ты в самом деле причинила мне боль. Поверь, мне будет приятно, а не больно. Относись к этому так же, как к нашим маленьким кражам, — фактически они никому не причинили вреда. И здесь будет то же самое. Не надо бить меня с силой. Просто хлестни по спине и представь, что я — Брайан.

— Раф, пожалуйста… — Ее начинало подташнивать.

— Какой тут вред? Ты не причинишь боли мне и не причинишь боли Брайану. Только поможешь себе. Это символически, помни. Символически.

— Ладно, — сказала она наконец. — Символически.

Ей не хочется этого делать, но раз Раф считает, что это так важно, можно попробовать. А если это как-то облегчит ее злобу — хотя непонятно, как это возможно, то пойдет на пользу. А если нет, то, покончив с этим, они займутся любовью. Вот чего ей действительно хочется.

Раф лег на постель лицом вниз, подставив под ремень гладкую голую спину.

— Хорошо, — сказал он. — Двадцать ударов. Только думай, что я — это Брайан, и бей по спине.

Чувствуя тошноту, Лизл взмахнула ремнем и опустила его во всю длину на спину Рафа. Он рассмеялся.

— Ну ладно, Лизл. Это смешно. Перед тобой Брайан. Парень, которого ты любила, которому верила так, что вы шла за него замуж.

Лизл опять замахнулась и ударила чуть посильней.

— Это все, на что ты способна? Лизл, это парень, который наверняка водил тебя за нос, когда ты была еще невестой. А во время судебных слушаний при разводе ты узнала, что он путался с однокурсницами через неделю после возвращения из свадебного путешествия.

Теперь она хлестнула сильней.

— Вот так. Просто представь, что я — тот самый парень, который позволил тебе работать на него целыми днями, чтобы он мог получить степень, а когда тебя не было, затаскивал в твой дом дешевку с ночного дежурства и трахал ее в твоей постели.

Лизл вспомнила дикое выражение лица Брайана, когда он рассказывал ей об этом. Ремень громко щелкнул по спине Рафа. Она хлестнула еще раз, еще сильней.

Щелк!

— Хорошо! Перед тобой парень, который взял тебя в жены не как женщину, а как ломовую лошадь, как талон на питание.

Щелк!

— А когда перестал нуждаться, вышвырнул тебя, как старую газету.

— Будь ты проклят! — услышала Лизл свой собственный голос. Раф расплылся в ее глазах, затуманился, она хлестала, хлестала изо всех сил. Еще и еще, снова и снова, пока не увидела что-то красное…

…на спине Рафа.

Кровь. На коже зияла глубокая рана.

— О Боже мой!

Ярость вдруг улетучилась, оставив ее холодной, больной и слабой.

«Это я сделала? Что происходит? Это не я!» Она рухнула на колени возле кровати.

— О, Раф! Прости меня!

Он повернулся к ней.

— Ты шутишь? Это просто царапина. Иди сюда.

Он опрокинул ее на постель рядом с собой. Она видела, как он возбужден. И он принялся целовать ее, согревать ее, прогоняя холод, и страх, и сомнения, изливая внутрь тепло, пока оно не превратилось в пламя.

Потом прижал ее к себе покрепче и погладил по голове.

— Ну вот. Тебе лучше?

Лизл понимала, что он имеет в виду, но ей не хотелось рассуждать об этом.

— Мне всегда лучше после любви.

— Я говорю про ремень. У тебя не возникло чувства очищения, обновления?

— Нет! Разве я могу чувствовать удовлетворение от того, что так ранила тебя!

— Не говори глупостей. Ты меня вовсе не ранила.

— У тебя кровь шла!

— Царапина.

— Нет, не царапина. Повернись, я тебе покажу.

Раф перекатился на живот и предъявил спину. Спину без единого пятнышка.

Лизл провела рукой по гладкой коже. Только что на ней были рубцы. И кровь. Она совершенно уверена.

— Как…

— Я быстро исцеляюсь. Ты же знаешь.

— Никто не способен так быстро…

— Это означает, что ты ранила меня совсем не так сильно, как думаешь.

Он повернулся, прижался к ней, и Лизл прильнула к нему.

— Вот видишь, — сказал он, — все это символично. Ты излила злость, не причинив мне вреда. Злость была настоящей, мои раны — нет. Ты преувеличила их в своем воображении. Чистый результат: я не получил никаких повреждений, а ты немножко приблизилась к новой Лизл.

— Я не так уж уверена в этой затее с новой Лизл.

— Не мешай себе, Лизл. Ты на пути к освобождению. А когда станешь новой Лизл, действительно превратишься в новую личность. Ни один человек, знакомый с тобой прежде, не узнает тебя. Новая Лизл — это я тебе обещаю.

— Прекрасно, но все эти штучки с ремнем…

— Это только деталь — символическая деталь. Это надо продолжить. Но мы не ограничимся символическими акта ми по отношению к доктору Каллагену.

— Что это значит?

— Увидишь. Я еще не разработал окончательных планов, но ты станешь их участницей, и никогда ничего не бойся. Впрочем, первая стадия разработана. Мы справимся с ней за несколько часов.

— Несколько часов? Уже за полночь!

— Знаю, не волнуйся. Это будет забавно. Доверься мне.

Лизл покрепче прижалась к Рафу — жертва кораблекрушения, цепляющаяся за спасительную лодку в бурном море эмоций. Она доверяла Рафу, но в то же время тревожилась за него. Раф, кажется, не признавал тех границ, которых придерживалось большинство других людей.

* * *

Лизл дрожала, стоя рядом с Рафом у телефонной будки. Посмотрела на часы. Пять сорок пять. Что ей надо в такой час в холодной тьме возле круглосуточной бензозаправки?

Во-первых, послушать, как Раф звонит ее бывшему мужу. Она могла обождать в машине, в тепле, но посчитала, что это неправильно. Она должна точно знать, что задумал Раф, должна слышать каждое сказанное им слово. Ее беспокоило все это путешествие.

— Раф, — сказала она, — ты уверен…

Он оборвал ее, махнув рукой, и приложил палец к губам. Он заговорил в трубку с акцентом, голосом несколько выше обычного. Его можно было принять за индийца или пакистанца.

— Доктор Каллаген? — сказал он, ухмыльнулся и подмигнул Лизл. — Это доктор Кришна из Центра, из травматологического пункта. Прошу простить, что побеспокоил вас в такой час. Да, я здесь новичок. Как раз сегодня вечером приступил к работе. Большое спасибо. Да, у меня женщина семидесяти шести лет, миссис Крэнстон, она утверждает, что ее дочь — ваша пациентка. Да, минутку, позвольте взглянуть… нет, у меня под рукой нет фамилии дочери. Однако у миссис Крэнстон перелом левого бедра со смещением. Она сейчас очень страдает. Нет, мне очень жаль, состояние весьма нестабильное. Собственно говоря, кровяное давление падает. Да, я это сделал. Видите ли, она, кроме того, очень тучная, и я опасаюсь возможности легочной эмболии. — Длинная пауза. — Да, я это сделаю. И сообщу ее дочери, что вы немедленно выезжаете. Она будет очень рада. Благодарю вас. С нетерпением жду встречи с вами, доктор Каллаген.