Джордж Шаллер - Год под знаком гориллы

• Название: Год под знаком гориллы
• Автор: Джордж Шаллер
• Издательство: Мысль
• Жанр: Природа и животные
• Год: 1971

Известный американский ученый Джордж Шаллер почти два года провел в Восточной и Центральной Африке. Вместе с женой он наблюдал жизнь и поведение горилл. Эти обезьяны обитают в определенных географических зонах. Живому описанию этих зон, их природе, геологическому строению, рельефу посвящены многие страницы книги. Автор увлекательно рассказывает о различных африканских племенах, которые ему встретились во время путешествий.

---

Погибли сотни жителей, главным образом потому, что они не хотели оставить свои деревушки и укрыться в другом месте… Можно составить себе некоторое понятие о силе этого извержения из того, что на пост Уаликали, расположенный в лесах Конго, в ста милях от вулкана, в течение двух дней непрерывно выпадал пепел, а шум извержения был слышен в Бени, на расстоянии ста сорока миль к северу» («Географический журнал», XVII, 1916).

Нам известен возраст многих из этих застывших потоков лавы, и я с интересом отмечал, с какой быстротой растительность покрывает бесплодные камни. В 1904 году поток лавы излился в озеро Киву, но вскоре первые поселенцы — лишайники — затянули камень мохнатым покровом. Вслед за ними укоренились папоротники — их споры проросли в навозе, оставленном проходившими слонами. Постепенно в трещинах и расщелинах накопились органические вещества и на них выросли различные травы. С годами поднялся густой кустарник, а теперь деревья, более чем в тридцать футов высотой, затеняют некогда оголенные участки лавы.

Андре Мейер, геолог, живущий в Гоме, провел большую работу по изучению вулканов. В ответ на наши расспросы он обрисовал нам в общих чертах геологическое прошлое этой местности. В далеком прошлом равнина была спокойной. По склонам гор росли леса, и река, лениво извиваясь, текла к северу. Но около полумиллиона лет тому назад здесь началась бурная вулканическая деятельность, во время которой на поверхность долины поднялись два вулкана, горы Микено и Сабинио. Затем вулканическая деятельность на время несколько затихла, а потом возобновилась с новой силой, и в течение последних ста тысяч лет возникли горы Карисимби, Високе, Гахинга и Мухавура. Окончательный сдвиг земной коры произошел около двадцати тысяч лет тому назад. Он поднял на поверхность земли горы Ньярогонго и Ньямураджира. По мере того как потоки лавы один за другим изливались в долину, они создали как бы плотину высотой в тысячу восемьсот футов и протяженностью в пятнадцать миль. Каждый поток лавы был примерно шестисот футов шириной. Буровые пробы, взятые из скважины глубиной до пятидесяти футов, показали наличие восьми различных слоев, свидетельствуя о том, что бесконечное число раскаленных потоков создало эту естественную плотину. Река, которая некогда текла в направлении озера Эдуарда, оказалась прегражденной. Постепенно речные воды скопились в долине и создали озеро Киву. Долина заполнялась водой в течение четырех тысяч лет. Древние морские раковины на откосах гор свидетельствуют о том, что уровень воды, пока она не нашла выхода на юг, в реку Рузизи, был почти на четыреста футов выше теперешнего уровня озера.

Мы жадно впитывали в себя свежие впечатления. Каждый день приносил нам какие-нибудь новые открытия и обогащал опытом. Док и я отправились за своим багажом в Букаву, столицу провинции Киву, расположенную на южном берегу озера. Мы посетили заповедник Альберта, чтобы посмотреть на стада слонов, антилоп, водяных козлов, антилоп топи и буйволов. Побывали мы и в Кампале, самом большом городе Уганды. Целью поездки были различные покупки, а также посещение доктора Голлоуэя из колледжа Макерере — одного из местных организаторов нашей экспедиции. В порядке подготовки к предстоящим наблюдениям над гориллами Уганды мы проконсультировались у майора Бруса Кинлока, Джона Миллза и других сотрудников из Департамента заповедников Уганды. Ознакомившись с местностью и поговорив с людьми, заинтересованными в содействии нашим наблюдениям над гориллами, мы таким образом провели подготовку к предстоящим месяцам работы. Но мной овладевало нетерпение. Прошел уже месяц с тех пор, как мы выехали из Соединенных Штатов, а я еще не видел ни одной гориллы. К счастью, Док обладал более спокойным характером и по опыту своих прежних экспедиций в Африку и Центральную Америку знал, что до начала работ нужно заручиться чьей-то поддержкой.

Наше первое продолжительное посещение вулканов Вирунга было назначено на 6 марта. К сожалению, Институт Конголезских Заповедников в Брюсселе, единственная организация, имевшая право выдачи пропусков для посещения мест обитания горилл в районе вулканов, ограничил наше пребывание там одной неделей. Понятно, что мы были очень этим огорчены, но надежды все же не теряли. Нас весьма приободрил доктор Кэрри-Линдаль, шведский зоолог, который только что вернулся из поездки на вулканы. Он несколько раз встречал горилл, а однажды в течение получаса наблюдал целую группу этих животных.

В назначенное утро вместе с Руссо, который устроил эту поездку и должен был сопровождать нас, мы выехали в Кибумбу, деревню у подножия горы Микено, где нас уже ожидала толпа носильщиков. Джинни и Кей пришли нас проводить. Мы выгрузили из машины ящики, корзины, мешки и прочий багаж. Все было аккуратно увязано, и каждый тюк весил около тридцати фунтов. Носильщики, которых мы наняли за тридцать франков (шестьдесят центов) в день, толпились вокруг нас, прикидывая вес поклажи, шумя и толкаясь. Вокруг, смеясь, бегали ребятишки, а трое парковых сторожей носились взад и вперед, распределяя что кому нести. Носильщики рвали высокую траву, растущую по обочинам дороги, скручивали ее жгутом и, свернув жгут в кольцо, клали на голову, под ношу. Наконец все тронулись в путь гуськом — шестнадцать носильщиков и три сторожа запозедника. Мы замыкали шествие.

Способ переноски грузов в Центральной Африке не переменился со времен Стэнли. Я шел за вереницей носильщиков, глядя, как ловко балансируют они ношей на головах, пробираясь по узеньким тропинкам между полей маиса и бобов, и мне казалось, что я нахожусь в прошлом веке. Еще один обычай остался в наследство от первых путешественников — брать с собой в поход множество африканцев. Путешествуя по Аляске, я привык нести в своем рюкзаке запасов недели на две, а то и больше. Теперь я не понимал, зачем нам понадобилось шестнадцать носильщиков. Мое любопытство было удовлетворено позднее, когда «бой» Филипп, нанятый на все время похода, распаковал поклажу Руссо. В ней были: тяжелый матрац, простыни, складные столы и стулья, полное кухонное оборудование, включая фаянсовые миски, кувшины и тарелки, и, кроме того, огромная корзина, наполненная свежими фруктами и мясом. Все удобства, совсем как дома. Я вспомнил, что читал об экспедиции 1954 года в район вулканов. Ее целью являлось изучение горилл, и, хотя она продолжалась всего одну неделю, было нанято сто двадцать носильщиков. Разумеется, горилл никто и в глаза не видел. Шумная, смеющаяся орава людей нарушает лесную тишину и тем отпугивает животных. Однажды в гостях за ужином я неосторожно выразил удивление, зачем кому-то понадобилось брать с собой в трехдневный поход восемнадцать носильщиков.

— Узнаете зачем, — ответили мне с улыбкой. — Африка не Америка. Здесь никто не носит свою поклажу на себе.

Позднее на недельные или более короткие походы я брал с собой двух или трех человек. Один показывал дорогу, другие составляли ему компанию. Поклажу мы делили между собой поровну. Однако для походов к вулканам я всегда брал столько носильщиков, сколько было нужно, чтобы доставить оборудование в основной лагерь, а затем немедленно их отпускал, оставляя с собой только двоих.

Мы шли по лабиринту тропинок; со временем я их хорошо изучил. Путь наш вел через деревушку. Травяные хижины напоминали стога сена, выстроенные в ряд. Детишки и козы бегали между амбарами, стоявшими напротив хижин; женщины сушили сорго на утреннем солнце, рассыпав его на плетенных из тростника циновках. Африканские белые трясогузки летали вокруг хижин; туземцы верят, что эти птицы приносят счастье в дом. Через полчаса мы достигли опушки леса. Носильщики остановились, переложили свои ноши, и мы вступили в обитель горилл.

Примерно с полмили лес был низкорослым. Тропинку окаймлял мимулопсис, древовидный кустарник с большими зазубренными листьями и раскидистыми ветвями. Там, где лес недавно вырублен, были заросли аканта с ярко-красными цветками и колючими листьями. Наши босые носильщики осторожно пробирались между ними. Над низким подлеском возвышались неубутонии, деревья с гладкими серыми стволами и широкими светло-зелеными листьями, которые отливали мерцающим серебром, как только их трогал ветерок. Весь кустарник вдоль тропинки был недавно срублен, и получилась просека шириной футов в пятнадцать. Я спросил Руссо, зачем сделана эта ненужная вырубка в местности, где редко кто бывает и которая считается заповедной.

— Это все король Леопольд, — ответил он, пожав плечами. — Он намеревается совершить восхождение на гору Микено. Вот мы и облегчаем ему путь.

Характер местности резко изменился, когда мы вошли в зону бамбука — злака, растущего на плоскогорьях на высоте от восьми до десяти тысяч футов. Над нашими головами как бы сомкнулся навес, и мы шли по зеленому коридору. Лучи солнца играли между стволами. Если взглянуть наверх, то виднелась только полупрозрачная завеса бамбуковой листвы странного зеленого цвета — как будто смотришь вверх со дна моря, сквозь толщу воды. Наша дорога теперь превратилась в тропу, проложенную слонами и буйволами. Она вилась по краю каньона Каньямагуфа, разрезающего склон горы Микено. В местной легенде рассказывается, что в давно минувшие времена в этом месте произошла великая битва и тела убитых воинов были сброшены в пропасть, которую назвали «Каньямагуфа» — «место, где кости». Теперь впереди нас шли служители заповедника и прокладывали путь быстрыми ударами мачете.