Евгений Поляков - Но кому уподоблю род сей?

• Название: Но кому уподоблю род сей?
• Автор: Евгений Поляков
• Издательство: ДЕАН, Ферт
• Жанр: Религия
• Год: 1993
• ISBN: 5-85116-022-5

Книга Евгения Полякова должна стать настольной у любого, кто намеревается всерьёз изучать Библию. Не удивительно, что она перевернёт традиционные представления о Библии, христианстве и вере. Настоящее знание зачастую сокрыто от любопытствующих, и приходится затрачивать определённые усилия, чтобы с ним ознакомиться. Как и труды Кардека, работа Полякова не известна широкой публике, что только прибавляет ей ценности в свете вышеизложенного.

---

В продолжение нашего исследования символики одежд отметим, что сознание может быть низким, неадекватным амбициям. Как тут не вспомнить притчу о человеке, оказавшемся на пиру без брачных одежд (Мф 22:1-14). Притчу сию целиком читатель прочтет, надеемся, сам, мы же напомним только ее последние стихи: «Царь, войдя посмотреть возлежащих, увидел там человека, одетого не в брачную одежду, и говорит ему: друг! как ты вошел сюда не в брачной одежде? Он же молчал. Тогда сказал царь слугам: связав ему руки и ноги, возьмите его и бросьте во тьму внешнюю; там будет плач и скрежет зубов.» (Мф 22:11-13). Не имея еще и отдаленного представления о символике царя или брачного пира, мы все же понимаем, что для чего-то высшего нужно обрести некую брачную одежду — сознание — познание добра и зла определенной степени совершенства.

Мы привели пример сознания, оказавшегося явно низким. Но сознание может быть и высоким: «Если ты усердно будешь искать правды, то найдешь ее и облечешься ею, как подиром славы.» (Сир 27:8). И говоря о символике лучших одежд, нельзя упустить сцену Преображения Иисуса: «Одежды Его сделались блистающими, весьма белыми, как снег, как на земле белильщик не может выбелить.» (Мк 9:3; Мф 17:2; Лк 9:29).

В последней символике нетрудно видеть высшую степень сознания, которого может достичь человек. В отношении же Ангелов света сия символика является обычным явлением: «Вид его [Ангела Господня] был, как молния, и одежда его бела, как снег.» (Мф 28:3), — то есть Ангелы уже обладают сознанием совершен дым. Наиболее часто белые одежды встречаются в Апокалипсисе Иоанна: «Побеждающий облечется в белые одежды.» (Отк 3:5); «Советую тебе купить у Меня... белую одежду, чтобы одеться и чтобы не видна была срамота наготы твоей.» (Отк 3:18).

Богатейший материал по символике одежд дает исследование апокрифического Евангелия Филиппа, но мы приведем лишь две выдержки: «Никто не сможет отправиться к Царю [обратите внимание — вновь Царь], будучи обнажен.» (Филипп 27).

Отметим и то, что Филипп преподносит высшее сознание как нечто несовместимое с пребыванием в теле: «Те, кто носит плоть, — те обнаженные; те, кто снимет плоть, чтобы быть обнаженным, — те не обнаженные.» (Филипп 23).

Интересный эпизод ожидает нас в описании подробностей допроса Иисуса первосвященниками, старейшинами и всем синедрионом. После одного из ответов Иисуса «первосвященник разодрал одежды свои.» (Мф 26:65; Мк 14:63). Сравним это с ветхозаветными запретами: «голов ваших не обнажайте и одежд ваших не раздирайте.» (Лев 10:6; Иоил 2:13). А как же иначе можно было на исследуемом нами языке выразить помрачение, расстройство сознания? Так что и здесь все стоит на своих местах. Присем напомним, что тут сознание также надо понимать как меру познания добра и зла. И потеря сознания в нашем понимании не есть состояние, из которого выводят с помощью нашатырного спирта, но это есть состояние, когда человек не ведает, что творит, принимает доброе за худое и наоборот.

Завершая обзор символики одежд, нельзя не обратить внимание на фрагмент Иоанна, повествующего о хитоне Иисуса: «Хитон же был не сшитый, а весь тканый сверху» (Ин 19:23), — то есть не из частей, а единый. В последующих главах мы познакомимся со всем величием тайны, скрывающейся за сим словом, а вернее, числом.

2

Теперь нам следует пролить больший свет на всю систему символики, связанной с пищей, тем более, что некоторые разновидности пищи встречаются на каждом шагу. А речь действительно не о чем ином, как об иносказании, об аллегории, что следует хотя бы из слов Павла: «Все [отцы наши] ели одну и ту же духовную пищу; и все пили одно и то же духовное питие.» (1Кор 10:3,4).

Мы привели слова Исайи о молоке и меде, теперь взглянем на молоко как на пищу со стороны новозаветных текстов, примеры чего должен помнить внимательный читатель: «Я питал вас молоком, а не твердою пищею.» (1 Кор 3:2); «вас снова нужно учить первым началам слова Божия, и для вас нужно молоко, а не твердая пища. Всякий питаемый молоком, несведущ в слове правды, потому что он младенец; твердая же пища свойственна совершенным, у которых чувства навыком приучены к различению добра и зла.» (Евр 5:11-14).

Весьма интересным замечанием дополняет сию мысль Павла апологет и богослов II века Феофил Антиохийский: «Прекрасно было само по себе древо познания, прекрасен был и его плод. Ибо не оно, как думают некоторые, было смертоносно, но преслушание заповеди. В плоде его ничего другого не было, кроме только познания. Познание же прекрасно, если кто им хорошо пользуется. По возрасту этот Адам был еще младенцем, почему и не мог принять надлежащим образом познания. Ибо и теперь дитя, тотчас по рождении, не может есть хлеб, но прежде питается молоком, потом, с увеличением возраста, переходит к твердой пище. Тоже было с Адамом. Посему Бог не по зависти, как думают некоторые, запретил ему есть от древа познания.» (2 Авт 25).

Приведя слова Павла с Феофилом, обратимся и к Петру, написавшему: «Как новорожденные младенцы, возлюбите чистое словесное молоко, дабы от него возрасти вам во спасение; ибо вы вкусили, что благ Господь.» (1 Пет 2:2,3). Как видим, и Петр, хотя не столь подчеркнуто, отмечает, что молоко есть такая пища, от которой можно и должно возрастать в совершенстве.

Но молоко — это такая пища, которая свойственна новорожденным младенцам, не могущим усвоить, переварить иной пищи. «Кроме того, — добавляет Феофил, — даже и несообразно, чтобы дети мыслили более, нежели сколько потребует их возраст. Ибо каждый постепенно возрастает как летами, так и мудростию.» (2 Авт 25). Потому младенцы чуть более старшего возраста могут вкушать по слову Исайи и мед, способствующий совершенствованию умения различать сладкое от горького, доброе от худого: «Ешь, сын мой, мед, потому что он приятен, и сот, который сладок для гортани твоей.» (Прит 24:13) Каково же знание, сокрытое сим символом?

Совершенно естествен вывод, что приятный на вкус мед, так часто стоящий в библейских повествованиях рядом с молоком, оказывается символом познания того отрадного факта, что «благ Господь», что «всякое слово Бога чисто» (Прит 30:5). Это — начаток учения о том, что «Он создал все для бытия, и все в мире спасительно». (Прем 1:14). Но такое воззрение может оказаться весьма примитивным в отсутствие иного рода знания, почему Писание и учит: «нехорошо есть много меду» (Прит 25:27), — и далее: «нашел ты мед? ешь, сколько тебе потребно, [но] чтобы не пресытиться им и не изблевать его.» (Прит 25:16).

Оборот событий может быть и иным: «И взял я книжку из руки Ангела, I съел ее; и она в устах моих была сладка, как мед; когда же съел ее, горько стало во чреве моем.» (Отк 10:10 ср. Иез 3:3). Теперь мы уже достаточно готовы, чтобы вместить и вывод о том, .до чистая (дозволенная законом) пища — есть источник такого познания о добре и зле, в основе которого лежит истина Божия, хотя бы человек и потреблял сию пищу как приготовленную людьми. Сия пища есть познание, научение, разумение, обнадеживание, наставление, обличение, мудрость, имеющие источником Бога, Слово Его и Дух Святый. Сии высшие дары преподносятся по-разному, излагаются на разных уровнях для людей с разным уровнем сознания. Мед с молоком оказываются пищей несведущих в слове правды, пищей младенцев, твердая же пища свойственна совершенным. Иисус говорил об сем так: «У Меня есть пища, которой вы не знаете.» (Ин 4:32). И последнее просто является образной формой изложения того, о чем мы уже напоминали: «Еще многое имею сказать вам; но вы теперь не можете вместить.» (Ин 16:12).

С самого начала сей книги мы подчеркивали и многократно будем еще подчеркивать, что язык Священного Писания таков, что позволяет внимающему ему — вкушающему сию трапезу — понимать смысл в соответствии с уровнем развития своего сознания. Ознакомившись со смыслом символа пищи, мы можем взглянуть на эту мысль с другой стороны: «Ибо свойство пищи Твоей показывало Твою любовь к детям, и в удовлетворение желания вкушающего изменялось по вкусу каждого... И тогда она [пища] изменяясь во все, повиновалась Твоей благодати, питающей всех, по желанию нуждающихся.» (Прем 16:21,25).

Символика пищи очень широко используется Павлом. Вот, что он пишет в послании к Римлянам: «Иной уверен, что можно есть все, а немощный ест овощи. Кто ест, не уничижай того, кто не ест; и кто не ест, не осуждай того, кто ест: потому что Бог принял его.» (Рим 14:2,3). Пообещав читателю еще вернуться в будущем к этому отрывку, дабы проанализировать всю заключенную в нем символику в гораздо большем объеме, скажем кратко, что и здесь имеется в виду различный уровень совершенства в Господе, дающий одному право и даже обязывающий его есть твердую пищу, в то время как других следует призывать: «как новорожденные младенцы, возлюбите чистое словесное молоко.» (1 Пет 2:2).