Андрей Божко - Год в «Звездолете»

• Название: Год в «Звездолете»
• Автор: Андрей Божко
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Медицина
• Год: 1975

Три человека целый год провели в герметическом помещении, имитирующем кабину космического корабля. Они испытывали не только работу систем жизнеобеспечения экипажей кораблей, но и возможности человеческого организма переносить длительные космические полеты. Об этом эксперименте и рассказывают А. Божко — биолог, один из непосредственных участников эксперимента, и В. Городинская — журналист, член группы обеспечения эксперимента.

---

Все-таки праздник чувствуется! Для нас это очень много: праздничная пища не дает нам отвыкнуть от нашей обычной «земной пищи». И в такие дни думаешь: наверное, долго еще понятия «земная пища», «земной» будут оставаться для человека более приятными, чем «небесный», «небесная». Впрочем, шашлык, даже если его будут есть в космосе, делается из земного барана.

Готовить праздничный обед — большая честь и радость для каждого из нас. Ее не омрачает даже то, что потом последует мытье посуды, которой накопится в два раза больше, чем обычно. Из-за ограничений на воду это весьма ощутимые хлопоты.

Сегодня дежурит Борис. Он прекрасно справился со своими обязанностями. Особенно хорош хлеб, который он выпек: поджаристая корочка неописуемо хрустит! Приятными воспоминаниями об этом обеде мы будем жить до следующего праздничного дня. Впрочем, сегодня ожидается еще одно удовольствие: нам разрешено посмотреть праздничную передачу, посвященную космонавтам.

Перед обедом раздался сигнал вызова с Командного пункта: нас навестил заместитель министра здравоохранения СССР А. Бурназян. Узнав, как мы живем, работаем, какие у нас трудности, он тепло поприветствовал нас, подбодрил и пожелал дальнейших успехов в выполнении программы. Прощаясь, он сказал: «Прошу вас готовить материалы для пресс-конференции. Как думаете, успеете? У вас достаточно еще времени?» Да, действительно, до пресс-конференции было вполне достаточно времени — больше полугода, около семи месяцев, или немногим больше двадцати девяти недель, а точнее, двести пять суток!

16 апреля. Сегодня в оранжерее сняли последний в этом цикле урожай. Только что погасла последняя лампа и наступила «ночь». Я почувствовал какую-то щемящую грусть: так бывает иногда при заходе солнца — тоска по дню, ушедшему навсегда…

Времена года здесь не чувствуются так же, как праздники и воскресенья. Сейчас там, за стеной, весна: звонкая капель, яркое солнце, птицы, небо. Дни стали длиннее, наверное, уже пахнет оттаявшей землей. Как хочется увидеть все это! Вдохнуть весенний воздух, наполненный запахами оживающей природы. Скорей бы летело время…

В ночной оранжерее прохаживается Борис и слушает песни В.Высоцкого, которые специально для него транслируют в отсек. У него это одна из радостей; он может слушать их без конца, а нам с Германом, признаться, они уже здорово надоели.

«Оранжерейные дела» идут в гору: в третьей вегетации был получен солидный урожай. Если и дальше так пойдет, может возникнуть, новая проблема, где его хранить. В холодильник все не поместишь, а для консервирования не дают соли. Очень жаль, если такое добро будет портиться! Запас смог бы обеспечить нас свежими витаминами две недели, всю оранжерейную «ночь». Герман делает записи в своем дневнике, Борис занят самомассажем, а я, затянув пояс медицинского контроля} забираюсь в спальный мешок. Закончился еще один день жизни и труда в гермообъекте. Дневники приобретают все большее значение: ведь мысли, как и слова не возвращаются к нам обратно. Интересно будет потом проанализировать то, что записано. Герман занимается дневником ежедневно и делает это обычно перед сном. Вот и сейчас он сидит, склонившись над столом, и пишет и пишет. Укладывается спать он позже всех.

Я стал замечать, что иногда с трудом вспоминаю то, что было вчера — какое производил исследование, что ел в обед, о чем говорил с товарищами утром. Вероятно, не потому, что память слабеет, просто все слишком однообразно!..

Завтра тоже неплохой день: «кофеиновый». Суть его в том, что сразу после сна мы глотаем по таблетке кофеина. Принятая до завтрака, она приятно тонизирует, сразу снимает вялость и раздражительность, а наши лица, обычно хмурые по утрам, сразу проясняются. Эти исследования кислотности желудочного сока с кофеином и специальной смолой нам нравятся. К тому же смолу глотать намного приятней, чем резиновый зонд.

20 апреля. К привычным звукам уже давно примешивается какой-то странный звон. Сегодня он опять разбудил меня незадолго до подъема, и я некоторое время не мог уснуть — все прислушивался к нему. Однако, кроме обычного гула систем, ничего не услышал. Может быть, у меня просто в ушах звенит? Не начались ли слуховые галлюцинации? К тому же мне показалось, что, когда я проснулся, кто-то из ребят вздыхал и ворочался. Каждый раз собираюсь поговорить с Германом и Борисом об этих звуках, но забываю…

В отсеке темно, сигнал подъема еще не подан, но Герман уже прыгает на пол. Я слышу, как хлопнула дверь санузла, и через минуту раздался треск. Он опять что-то разбил! На этот раз жертвой оказалась всего лишь пробирка, но на его совести уже несколько склянок, мерных цилиндров, стеклянных чашек. Впрочем, мы с Борисом тоже не безгрешны.

Сегодня отличился я. Полусонный, перепутал пробирки для сбора слюны, схватил чужую и понял это только тогда, когда Борис высунулся из санузла и с нескрываемым удивлением спросил Германа: «А не скажешь, куда мне плевать?»

После завтрака, как обычно, состоялся разговор с одним из научных руководителей эксперимента. Он сообщил, что в соответствии с программой предполагается изменение параметров микроклимата в гермообъекте, связанное с имитацией аварийных режимов работы систем жизнеобеспечения. Герман не мог скрыть своей радости. А мы не понимаем, чему он рад. Вероятно, перемене обстановки?

Недавно был замкнут контур санитарно-бытовой воды. Теперь она будет циркулировать так же, как и питьевая, многократно возвращаясь в отсек после регенерации. Поскольку мы по очереди принимаем душ один раз в 10 суток, то получается так, что каждый из нас моется водой, уже использованной другим. Я не особенно брезглив, но одна мысль об этой воде вызывает чувство отвращения. Мы хорошо знаем, что она регенерируется и очищается! И все-таки это чувство пришлось преодолевать так же, как предубеждение против питьевой воды, получаемой из мочи.

Первый же душ поверг нас в уныние: вода оказалась такой, что после мытья головы волосы стояли дыбом, глаза слипались. Мы высказали недовольство такой «баней», и через некоторое время вода стала мало чем отличаться от обычной…

После хорошей физнагрузки сижу в кресле с приятным ощущением в мышцах. Но что это за запах?! Герман стоит у камбуза и разогревает галеты. Может быть, он намекает мне, дежурному, что пора ужинать?!

Запах слегка подгоревшего хлеба щекочет ноздри. «Поджаривание» галет — наша технология улучшения их вкусовых качеств. Этот давно известный способ вновь открыт нами совершенно случайно. Как-то я уронил галету на пол; выбрасывать было жалко, и я положил ее на раскаленную плиту, чтобы обжечь. Галета подрумянилась, стала мягкой и вкусной. С той поры мы стали разогревать галеты. Каждый на свой вкус…

Мы слышим по громкой связи голоса врачей-клиницистов; они пришли «допрашивать» нас. Но по распорядку дня сейчас время Германа: он должен проводить свои наблюдения, связанные с измерением артериального давления. Мы в растерянности. Но, немного посовещавшись, отдаемся в руки своего врача — Германа. После замеров мы, как обычно, «даем интервью» пришедшим специалистам, которые с пристрастием «набрасываются» на нас. Мы, конечно, им рады, что ни говори — «свежие люди», новые собеседники. Герман — наш бортовой врач, только что производивший медосмотр, — докладывает состояние нашего здоровья, стараясь как можно гуще пересыпать свой доклад латынью. Мы с Борисом понимающе улыбаемся — хорошо освоили эту терминологию и знаем, о чем речь.

Герман сообщает, что иногда у нас наблюдается сухость слизистых носа и горла и мы закапываем в нос персиковое масло. А в целом все в порядке, если не считать, что кожа на пальцах рук задубилась и иссушилась настолько, что трудно пробить ее иглой при взятии крови. Это следствие наших «огородных дел»: при сборе растений работать приходится без перчаток, так как в них снижается чувствительность пальцев и сильно потеют руки. Видимо, смола, на которой произрастают наши растения, иссушает кожу рук.

Слушая разговор Германа с медиками-клиницистами, нахожу подтверждение тому, что все мы трое, стараясь оценить свое собственное самочувствие, ревниво следим друг за другом. Герман сообщил терапевтам, что вчера «чувствовал желудок» и сразу же стал апеллировать к нам с Борисом, надеясь, что и мы испытывали то же. Но мы отрицаем такой симптом, а ему очень хотелось бы нашим признанием успокоить себя. Но что поделаешь, помочь ему мы просто не в состоянии. А он рассчитывал. Ведь было же раньше так. Как-то у него стали кровоточить десны, и он настойчиво допытывался у нас, не испытываем ли мы то же. Мы отрицали, и это его расстраивало. Но тогда он не ошибся — через некоторое время у нас действительно десны стали кровоточить.

За последнее время я немного похудел и решил сбавить вечернюю физнагрузку, хотя с функциональной пробой вчера справился хорошо: крутил педали до 1500 килограммометров, а обычно только до 1400. Потолок» Германа достигает 1800 килограммометров, а Борис крутит педали и до 2000 килограммометров…