Анатолий Добрынин - Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]

• Название: Сугубо доверительно [Посол в Вашингтоне при шести президентах США (1962-1986 гг.)]
• Автор: Анатолий Добрынин
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1996
• ISBN: 5-85212-078-2

Автор книги А.Добрынин — один из старейших дипломатов послевоенного периода, занимающий уникальное место в истории нашей дипломатии вообще и советско-американских отношений особенно. Он внес весомый вклад в нормализацию отношений между СССР и США и укрепление международного престижа нашего государства. Предлагаемая читателю книга представляет бесспорный интерес в первую очередь потому, что она позволяет как бы заглянуть за кулисы почти четвертьвекового отрезка дипломатической истории в сложнейшие периоды взаимоотношений двух держав. Ценность книги и в том, что автор не „летописец", а активный участник процесса формирования этих отношений, пользовавшийся авторитетом и влиянием в высших эшелонах власти и в Москве, и в Вашингтоне. Взгляд „изнутри", впечатления и оценки автора, подкрепленные к тому же документами, представляют значительный интерес для широких слоев читателей.

В книге использованы фотографии из личного архива автора.

Книга А.Добрынина издана в США, сейчас издается в Китае, Польше и Греции.

---

Конечно, главная роль в определении курса политики государства всегда принадлежала Генеральному секретарю ЦК КПСС. Как уже отмечалось, Брежнев не был силен в теории, но он прошел войну и твердо знал, что наш народ превыше всего ценит мир. Заняв свой пост, он пару лет осторожно присматривался к хитросплетениям международной политики. Но уже к середине президентства Джонсона и особенно к началу правления Никсона он достаточно четко высказался в пользу улучшения отношений с Западом, и в первую очередь с США, хотя он и отдавал дань „идейно выдержанным" позициям марксизма-ленинизма.

Ряд факторов способствовал корректированию подхода Брежнева и высших чинов партийной и государственной иерархии к внешней политике СССР.

Во-первых, неприемлемость ядерной войны, что особенно обозначилось в период кубинского кризиса. Во-вторых, огромное бремя военных расходов, снижения которых хотели добиться в какое-то время СССР и США в начале президентства Джонсона. В-третьих, улучшавшиеся отношения СССР с Западной Европой, особенно с ФРГ. Этот процесс был бы крайне затруднен, если бы ему препятствовали США. Американская позиция отчасти определялась перспективами переговоров с СССР по ограничению стратегических вооружений. В-четвертых, резкое ухудшение советско-китайских отношений в конце 60-х — начале 70-х годов. Угроза американо-китайского сговора, как считали в Москве, должна была быть предотвращена или нейтрализована. В-пятых, улучшение отношений с США, безусловно, способствовало бы росту авторитета брежневского руководства в стране.

Надо признать, что в советской внешней политике, в ее конкретике немалую роль играла импровизация, реакция на действия США и события в мире, а не осуществление какого-то широко задуманного плана. Достаточно вспомнить такие события, как кубинский кризис, война на Ближнем Востоке, вторжение в Чехословакию, чтобы убедиться в этом.

Основная трудность, которую испытывала наша дипломатическая служба в этот период, заключалась в слабой подготовке к серьезным переговорам в области ограничения и сокращения вооружений. А без этого было трудно добиться прорыва в советско-американских отношениях. Госдепартамент и его сотрудники были гораздо лучше подготовлены к таким переговорам. У них была достаточно тесная связь с Пентагоном, где, как и в госдепартаменте, были специальные отделы, занимавшиеся проблемами разоружения. У нас же ничего подобного еще не было. МИД варился в своем собственном соку, не имея даже специального отдела по разоружению. Этим занималась вначале лишь небольшая группа сотрудников американского отдела. Практически все сведения по нашему ядерному оружию и его производству были засекречены и недоступны им, а если что они и знали, то в основном из американских публикаций на эту тему. Я, как посол, был в этом смысле в несколько лучшем положении, так как мог непосредственно общаться со своими американскими коллегами и американскими учеными. Потребовалось немало времени, пока у нас установились нормальные контакты с нашими военными и были созданы соответствующие квалифицированные координационные органы по подготовке и ведению переговоров.

Параллельно с этим шло, хотя и замедленными темпами, „просвещение" нашего высшего политического руководства в военно-промышленных вопросах и связанных с ними разоруженческих проблемах.

Не менее серьезные сдвиги происходили и в руководящих кругах самой Америки. Для США рубеж 60-х и 70-х годов был периодом „мучительной переоценки" внешнеполитических установок периода „холодной войны". Среди объективных причин, в силу которых США пошли на определенную нормализацию отношений с СССР, можно назвать следующие: достижение Советским Союзом сопоставимого с США ракетно-ядерного потенциала; возросшее стремление ряда крупных государств Запада (прежде всего ФРГ и Франции) проводить более самостоятельный внешнеполитический курс, в том числе искать пути улучшения отношений с СССР; серьезное осложнение внутриполитической ситуации в США из-за вьетнамской авантюры; обострение экономических и социальных проблем, сделавшее очевидным, что США не могут одновременно иметь и пушки, и достаточно масла. Очевидно было и стремление американской администрации внешнеполитическими успехами в области отношений с СССР и КНР как-то компенсировать провал политики США в Юго-Восточной Азии и подкрепить шансы на переизбрание Никсона президентом на второй срок.

Администрация Никсона-Киссинджера стремилась решить несколько основных краткосрочных и долгосрочных задач американской внешней политики. Среди них следует назвать следующие:

— найти приемлемый и наиболее безболезненный выход из войны во Вьетнаме, а также урегулировать некоторые оставшиеся со времен второй мировой войны взрывоопасные проблемы (вопрос о Западном Берлине, например);

— уменьшить угрозу ядерной войны между СССР и США путем некоторых шагов в области ограничения вооружений, создать своего рода систему американо-советских консультаций, механизм „взаимной сдержанности" в отношении взрывоопасных районов;

— провести перегруппировку своих и союзных сил в борьбе за сохранение социально-политического статус-кво в мире, отвечающего интересам Америки;

— не допустить чрезмерной поляризации сил внутри страны, сбить накал антимилитаристских настроений;

— путем нормализации отношений с СССР обрести большую свободу маневра в отношении своих собственных союзников и усиления контроля над координацией их действий в рамках противостояния Запад-Восток;

— укрепить престиж и авторитет администрации, лично Никсона в стране и за рубежом.

Несколько слов об основных действовавших лицах администрации — Никсоне и Киссинджере. У нас еще будет возможность остановиться на них подробнее. Сейчас лишь скажем, что оба они — крупные личности в истории внешней политики США. Сильной стороной у них было умение подходить к проблемам концептуально, во всем объеме, не сбиваясь на второстепенные вопросы и детали. Им обоим импонировала дипломатическая игра в глобальном масштабе, проведение „реальной политики". Киссинджер к тому же был мастером тактики, что особенно было видно в переговорах как прямых, так и закулисных (я могу это лично засвидетельствовать). В целом администрация Никсона сделала немало для улучшения советско-американских отношений в период „холодной войны", не забывая, разумеется, о своих интересах.

Однако если подходить к оценке их деятельности с позиции сегодняшнего дня, с учетом моих личных наблюдений и анализа всего сделанного ими, включая их мемуары и многочисленные книги и статьи, то невольно приходишь к выводу, что они не мыслили категориями, ставящими целью крупный поворот в советско-американских отношениях, прекращение„холодной войны" и гонки вооружений.

Их курс в отношении СССР основывался на сочетании политики сдерживания и сотрудничества, на мозаике конъюнктурных элементов.

И Никсон, и Киссинджер стремились не столько договориться с СССР о каком-либо резком сокращении стратегических вооружений, сколько добиться определенного контроля над вооружениями путем установления более широкого круга контролируемых параметров стратегических арсеналов, темпов наращивания и модернизации вооружений, т. е. путем создания в целом более стабильной и предсказуемой стратегической ситуации без реального существенного сокращения высоких уровней вооружений, остававшихся основой их политики „с позиции силы", пусть немного и закамуфлированной.

По существу, и президент, и его ближайший помощник так и не вышли из-под влияния доктрины „холодной войны", хотя и занимали более прагматические и более реалистические позиции, чем многие другие последователи этой доктрины, в том числе и в самом Белом доме.

Приход Никсона к власти был встречен в Советском Союзе настороженно. Мнение в Политбюро было единым: Никсон — антисоветчик, и с его приходом советско-американским отношениям предстоят трудные времена. Не скрою, что почти таких же оценок вначале придерживалось и наше посольство в Вашингтоне. Для этого были свои основания.

Дело в том, что Никсон пришел в Белый дом как политический деятель, гораздо более известный в стране и за ее пределами, чем большинство его предшественников и преемников на посту президента США.

Оппортунизм вообще присущ политической жизни США, и Никсон не был исключением. Антисоветизм, антикоммунизм, милитаризм и внутренняя политическая реакция, выступившие в США на первый план общественной жизни в конце 40-х — начале 50-х годов, были именно той питательной средой, в которой началась и развивалась его политическая биография.

Я не буду останавливаться на политической биографии Никсона до того, как он стал президентом. Она достаточно широко известна. Меня, однако, всегда интересовала эта часть его биографии с точки зрения того, насколько она влияла на его последующие взгляды и поведение уже в качестве президента США.