Жюль Верн - Плавающий город

• Название: Плавающий город
• Автор: Жюль Верн
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1994
• ISBN: 5-86218-126-1 (т.1), 5-86218-022-2

В этом романе автор от первого лица рассказывает о совершенном им путешествии в Америку на борту гигантского трансатлантического парохода "Грейт-Истерн". Огромный, описанный во всех подробностях корабль и станет сценой для ряда драматических событий.

Роман дается в новом (1994) переводе В. Львова.

---

— Ах, как интересно, сударь? Ну, а винт?

— Шестьсот восемь тысяч сто тридцать оборотов, сударь.

— Весьма обязан!

И статистик Кокберн тут же отошел от меня, даже не попрощавшись.

Тут появились Фабиан и Корсикэн. Подойдя ко мне, Фабиан с чувством пожал мою руку.

— Эллен! — воскликнул он. — Эллен выздоровеет! К ней сразу же вернулся разум! Ах! Господь справедлив, он всем воздает сполна!

Разговаривая, Фабиан улыбался, видимо, думал о будущем. Что же касается капитана Корсикэна, то он без особых церемоний, даже грубовато обнял меня и прокричал:

— До свидания! До свидания!

И поспешил занять место на тендере, куда уже спустились Фабиан и Эллен под присмотром миссис Р., сестры капитана Мак-Элвина, пришедшей встречать брата. Вскоре тендер причалил к берегу, и первая группа пассажиров высадилась на таможенный пирс.

Я смотрел, как они удаляются. Глядя на Эллен, шествующую между Фабианом и его сестрой, я не сомневался, что внимание, преданность, любовь непременно вернут к жизни эту бедную душу, одолеваемую скорбью.

В этот момент кто-то взял меня за руку. Я узнал доктора Дина Питферджа.

— Ну, — спросил он, — как дела?

— По правде говоря, доктор, поскольку «Грейт-Истерн» простоит в Нью-Йорке сто девяносто два часа и я собираюсь на его борту отправиться в обратный путь, мне доведется провести сто девяносто два часа в Америке. Это будет всего восемь дней, но восемь дней, проведенных с толком, так как я постараюсь за это время осмотреть Нью-Йорк, реку Гудзон, побывать в долине Могавк, на озере Эри, посетить Ниагару и все места, воспетые Купером.

— Так значит, вы едете на Ниагару? — воскликнул Дин Питфердж. — Мне бы хотелось еще раз там побывать, и если вы не сочтете мое предложение нескромным…

Почтенный доктор вызывал у меня умиление своими причудами. Мне с ним было очень интересно. Он может оказаться находчивым и знающим гидом.

— По рукам! — воскликнул я.

Пятнадцать минут спустя мы взошли на тендер и уже в три часа, очутившись на Бродвее, разместились в номерах гостиницы «Отель Пятой авеню».

Глава XXXV

Восемь дней в Америке! «Грейт-Истерн» должен был отплыть шестнадцатого апреля, а сегодня, девятого, в три часа я начал обживаться на американской земле. Восемь дней! Существуют заядлые туристы, «экспресс-путешественники», для которых этого времени достаточно, чтобы проехать всю Америку вдоль и поперек. Я не принадлежу к их числу. И никогда не позволю себе после недолгого осмотра Нью-Йорка взять на себя смелость написать книгу об американских нравах и американском характере. Правда, учитывая планировку города, его рельеф, Нью-Йорк действительно можно осмотреть быстро. Он не сложнее шахматной доски. Улицы пересекаются под прямым углом и называются «авеню», если идут в направлении параллелей, и «стрит», если тянутся вдоль меридианов. Эти магистрали различаются порядковыми номерами, что весьма практично, хотя и скучно; а по каждой из авеню ходит омнибус. Осмотришь один квартал Нью-Йорка — и уже знаешь весь огромный город, за исключением, быть может, южной его окраины, ее улиц и улочек, где тесно живет торговый люд. Нью-Йорк — это узкая полоска земли, и жизнь города сосредоточена на краю этой «полоски». Ее окаймляют реки Гудзон и Ист-Ривер, которые на самом деле являются морскими рукавами, пригодными для судоходства, через которые имеются паромные переправы: направо — в Бруклин, налево — к берегам Нью-Джерси. Единственная артерия нарушает симметрию нью-йоркских кварталов, и жизнь там бьет ключом. Это Бродвей, столь же знаменитый, как лондонский Стрэнд или парижский Монмартр, неудобный для проезда в нижней части из-за скопления людей и довольно пустынный в верхней. Это улица, где сосуществуют неказистые домишки и мраморные дворцы, где буквально течет река фиакров, омнибусов, кебов, ломовых телег, фургонов, берегами которой служат тротуары, а над нею переброшены мостки, по которым снуют пешеходы. Бродвей и есть Нью-Йорк, и именно по нему мы с доктором Питферджем гуляли до самого вечера.

После обеда в «Отеле Пятой авеню», где нам торжественно подали рагу для лилипутов на кукольных тарелках, мы завершили день посещением театра Барнума. Там шла драма, на которую ходили все, под названием «Улицы Нью-Йорка». В четвертом акте изображался пожар, который тушили настоящим паровым насосом настоящие пожарные. Гвоздь сезона!

На следующее утро я отпустил доктора по своим делам. Договорились, что в два часа мы встретимся в отеле. Я же направился на Либерти-стрит, пятьдесят один, на почтамт, где меня ожидала корреспонденция до востребования, затем на Роулинг-Грин, два, в нижней части Бродвея, к консулу Франции барону Годрэ Буйо, который оказал мне самый сердечный прием. Потом побывал в банковской конторе Хоффмана, где я получил деньги по аккредитиву, и, наконец, в доме двадцать пять по Тридцать шестой улице, где жила миссис Р., сестра Фабиана, давшая мне свой адрес. Мне не терпелось узнать новости об Эллен и двух моих друзьях. Там мне сказали, что по совету врачей миссис Р., Фабиан и Корсикэн уже уехали из Нью-Йорка, забрав с собою молодую даму, на которую должны были благоприятно подействовать сельский воздух и деревенская тишина. Корсикэн, оказывается, хотел предупредить меня о внезапном отъезде. Храбрый капитан даже заехал в «Отель Пятой авеню», но разминулся со мной. Когда же мои друзья покинули Нью-Йорк? Да совсем недавно. Они договорились, что остановятся в первом же месте, которое понравится Эллен, и пробудут там до тех пор, пока ей не надоест. Корсикэн хотел ввести меня в курс дела и надеялся, что я не уеду, не повидавшись с ними. Да, всего лишь несколько часов назад я мог бы иметь радость увидеться с Эллен, Фабианом и капитаном Корсикэном! Такова оборотная сторона всех путешествий, когда не хватает времени: они уехали, я же только что прибыл, — каждый по своему расписанию, заранее не зная, когда снова увидимся.

В два часа я вернулся в отель. Доктора я встретил в баре, декорированном наподобие биржи или торговых рядов. Настоящее место для деловых встреч, где бывают и прохожие и приезжие и где всем бесплатно подают воду со льдом, печенье и кусочек сыра.

— Итак, доктор, — спросил я, — когда мы отбываем?

— Сегодня, в шесть вечера.

— Едем по Гудзонской железной дороге?

— Нет, сначала поплывем на великолепном пароходе «Сен-Джон». Это особый мирок, своего рода речной «Грейт-Истерн», одно из тех восхитительных средств передвижения, которые с легкостью и быстротой перемещаются с места на место. Я бы предпочел, чтобы вы посмотрели на Гудзон в светлое время дня, но «Сен-Джон» курсирует только ночью. Завтра в пять утра мы прибудем в Олбани[164]. В шесть часов садимся в поезд Центральной железной дороги Нью-Йорка и уже вечером прибудем к Ниагарскому водопаду.

Я не собирался спорить с доктором по поводу программы и принял ее безоговорочно. Мы сели в лифт, который поднял нас наверх, в наши номера, оттуда мы через несколько минут вышли и спустились вниз, взяв с собой по туристической сумке. Фиакр, обошедшийся нам в двадцать франков за маршрут, за пятнадцать минут довез нас до пирса на Гудзоне, где уже стоял «Сен-Джон», коптя небо огромными клубами дыма.

Глава XXXVI

«Сен-Джон» и его двойник «Дин Ричмонд» были самыми лучшими судами на Гудзоне. Имея два-три этажа террас, галерей, веранд, прогулочных дорожек, они скорее напоминали огромные здания, чем пароходы. Их называли «плавучими домами плантатора». Эти сооружения у «Сен-Джона» были ограждены двадцатью щитами фальшборта, скрепленными металлическими конструкциями, что обеспечивало прочность всех построек. Два огромных барабана были расписаны фресками наподобие фронтона собора Святого Марка в Венеции[165]. Позади каждого из гребных колес поднималась труба от обеих котельных, которые находились снаружи, а не внутри парохода. Прекрасная мера предосторожности на случай взрыва! В центре между барабанами размещался механизм простейшей конструкции. Он состоял из одного цилиндра, поршень которого приводил в движение длинный балансир, вздымавшийся и опускавшийся подобно чудовищному кузнечному молоту, и этот единственный рычаг сообщал двигательный импульс коленчатому валу, который вращал оба гребных колеса[166].

Толпа пассажиров уже заполнила палубу «Сен-Джона». Мы с Дином Питферджем заняли каюту, выходившую в огромный салон, напоминающий галерею богини Дианы[167]. Округлый свод в салоне опирался на ряд коринфских колонн[168]. Повсюду комфорт и роскошь: ковры, диваны, кушетки, произведения искусства, витражи, вдобавок освещение, газ для которого вырабатывался небольшой бортовой установкой.

В это время колоссальная машина задрожала, и пароход двинулся в путь. Я взобрался на самый верх. На носу возвышалась ярко раскрашенная будка. Там находились рулевые. Четверо мускулистых мужчин держались за рукоятки двойного штурвала. Прогулявшись несколько минут по верхней террасе, я спустился на палубу и очутился меж раскаленными докрасна топками, откуда то и дело вырывались голубые искорки, раздуваемые нагоняемым вентилятором ветром. Гудзон был не виден. Настала ночь, а вместе с нею туман, такой густой, что хоть топор вешай. «Сен-Джон» издавал во тьме звуки, подобные реву гигантского мастодонта[169]. С трудом можно было различить огни городков, разбросанных по берегам реки, и свет сигнальных фонарей пароходов, пыхтя двигавшихся по темным водам.