Алексей Апухтин - Стихотворения

• Название: Стихотворения
• Автор: Алексей Апухтин
• Жанр: Поэзия

Стихотворное наследие А.Н. Апухтина представлено в настоящем издании с наибольшей полнотой. Издание обновлено за счет 35 неизвестных стихотворений Апухтина. Книга построена из следующих разделов: стихотворения, поэмы, драматическая сцена, юмористические стихотворения, переводы и подражания, приложение (в состав которого входят французские и приписываемые поэту стихотворения).

Родился 15 ноября (27 н.с.) в городе Волхов Орловской губернии в небогатой дворянской семье. Детство прошло в деревне Павлодар, в родовом имении отца.

В 1852 поступил в Петербургское училище правоведения, которое закончил в 1859. В училище начал писать стихи, первые из которых были опубликованы в 1854, когда ему было 14 лет. Юный автор был замечен, и ему прочили великое поэтическое будущее.

В 1859 в журнале "Современник" был напечатан цикл небольших лирических стихотворений "Деревенские очерки", отразивших гражданское настроение Апухтина, которые отчасти возникли под влиянием некрасовской поэзии. После 1862 отошел от литературной деятельности, мотивируя это желанием остаться вне политической борьбы, в стороне от каких-либо литературных или политических партий. Он уехал в провинцию, служил в Орловской губернии чиновником особых поручений при губернаторе. В 1865 прочел две публичные лекции о жизни и творчестве А. Пушкина, что явилось событием в культурной жизни города.

В том же году вернулся в Петербург. Поэт все более напряженно работает, отыскивая собственный путь в поэзии. Наибольшую известность ему принесли романсы. Используя все традиции любовного, цыганского романса, он внес в этот жанр много собственного художественного темперамента. Многие романсы были положены на музыку П. Чайковским и другими известными композиторами ("Забыть так скоро", "День ли царит", "Ночи безумные" и др.). В 1886 после выхода сборника "Стихотворения" его поэтическая известность окончательно упрочилась.

В 1890 были написаны прозаические произведения — "Неоконченная повесть", "Архив графини Д.", "Дневник Павлика Дольского", опубликованные посмертно. Прозу Апухтина высоко оценивал М.А. Булгаков. Уже в 1870-х годах у него началось болезненное ожирение, которое в последние десять лет его жизни приняло колоссальные размеры. Конец жизни он провёл практически дома, с трудом двигаясь. Умер Апухтин 17 августа (29 н.с.) в Петербурге.

---

Юзевич

                                              Без вас
                      Так было скучно, мы вас все так любим.

Бауер

                      Спасибо, пан Юзевич. Комплименты
                      Оставим, времени у нас немного,
                      Да и застать нас могут.

(Осматривает дверь.)

                                              Вот в чем дело:
                      Князь Зубов вас велел благодарить
                      За ваши донесения, он их
                      Внимательно прочел. Из этих писем
                      С прискорбием он видит, что светлейший
                      К нему не так расположён, как прежде,
                      И, чтобы вновь его приворожить,
                      Он шлет вам это зелье. Вы его
                      Когда-нибудь в удобную минуту
                      Подсыплете светлейшему в питье.
                      Вы тронуты таким доверьем князя?
                      Возьмите ж пузырек.

Юзевич

                                          Как, всыпать… мне?
                      Да где же мне? Клянусь, я не посмею.

Бауер

                      Чтоб смелости придать вам и уменья,
                      Князь посылает этот кошелек:
                      Исполнивши, как следует, приказ,
                      Получите вы втрое…

Юзевич

                                                         Свент[15] Антоний!
                      За что ко мне так добр ясновельможный?

Бауер

                      Людей он знает и заслуги ценит.

Юзевич

                      Так, пан полковник, но еще скажите,
                      Не будет ли светлейшему вреда
                      От зелья этого?

Бауер

                                      Вреда не будет.

Юзевич

                      О, если так, исполню я охотно.

Сцена вторая

Ночь. Глухая степь. Шалаш из дротиков. Рядом с шалашом отпряженный дормез и повозка. Внутри шалаша куча соломы, на которой лежит князь Таврический. Возле него на коленях стоит графиня Браницкая. Поодаль стоят Бауер и Юзевич.

Кн. Таврический

                      Всё кончено. Пора, давно пора
                      С усталых плеч наряд негодный сбросить.
                      Он для меня был ветх уже и тесен…
                      Ты, Саша, здесь?

Гр. Браницкая

                      Здесь, дядюшка. Напрасно
                      Ты мыслями печальными томишься.
                      За доктором уехал верховой,
                      И к утру ты поправишься.

Кн. Таврический

                                               Нет, поздно…
                      Я чую смерть, мне холодно и жутко.
                      Послушай, Саша, сядь ко мне поближе,
                      Вот так, и руку дай в последний раз.
                      Всю жизнь ты другом верным мне была,
                      И от тебя я тайны не имею.
                      Да, жаль, что не могу я год один
                      Еще прожить, один лишь год, и — баста!
                      Всю зиму я готовил бы солдат
                      Без маршировок, без косичек, пудры,
                      Без всех нелепых гатчинских затей, —
                      Я в них вселил бы дух героев древних
                      И с первою весеннею зарею
                      Пошел бы с ними прямо на Царьград.
                      Великое б тогда свершилось дело!
                      Подумаешь — кружится голова.
                      Какой триумф, какая колесница!
                      Султан в плену, враги мои во прахе.
                      А может быть, и скипетр и корона…

Гр. Браницкая

(с испугом)

                      Довольно, князь!

(Обращаясь к Бауеру и Юзевичу)

                                      Не слушайте: он бредит

(К князю)

                      Мы не одни, опомнися, светлейший!

Кн. Таврический

                      Да, бредил я, и бред тот был мне сладок.
                      А впрочем, я могу свободно бредить.
                      Уж я — не князь, я больше не светлейший,
                      Я — перст, я — прах, я — только человек.
                      О Господи! Зачем ты дал мне разум?
                      Ты в душу мне вложил любовь и гордость,
                      Ты дал мне власть и упоенье властью.
                      Ты всё мне дал, чтоб разом всё отнять.
                      Вот я теперь могу дышать, молиться,
                      И чувствую, и мыслю, и ропщу,
                      А завтра то, что мыслило, роптало,
                      Безжизненным, негодным трупом будет!
                      О Господи! Почто ж мятемся всуе?
                      Зачем мы жизнь, столь полную невзгод,
                      Столь краткую и немощную жизнь,
                      Еще враждой пятнаем безрассудной?
                      О, сколько крови пролил я невинной!
                      Из-за чего? Из-за пустого блеска,
                      Похвал мишурных, славы мимолетной!
                      Вот, вот они, очаковские тени!
                      Их раны вновь раскрылися, их лица
                      Предсмертного тоской искажены!
                      "Отдай нам жизнь! — кричат они мне в ухо. —
                      Когда б не ты, мы и теперь бы жили!"
                      О Господи! Прости мне ропот грешный,
                      Ты в благости могилу нам послал,
                      Гоненьям злобы, совести упрекам —
                      Всему конец в могиле этой темной!
                      Где Бауер? Здесь ты, зубовский клеврет?

Бауер

                      Я счастие имею состоять
                      При вашей светлости.

Кн. Таврический

                                           Да знаю, знаю:
                      При мне ты состоишь, ему ты служишь.
                      Из гордости тебя не раздавил я.
                      Не в этом дело. Милостивец твой,
                      Узнав, что я в могиле, возликует.
                      Скажи ему, что радость недолга,
                      Что близок день — день черный для России:
                      Бессмертная умрет Екатерина!
                      Когда в столицу вступит новый царь
                      И гатчинцы с косичками смешными
                      Затопчут грязью залы Эрмитажа,
                      Тогда что скажешь, жалкий фаворит?
                      Как побледнеешь ты в своих чертогах,
                      Как выпадут из рук твоих румяны,
                      Каким безумным страхом исказится
                      Красивое и пошлое лицо,
                      И как в тот час я буду спать глубоко
                      Для поздней злобы их недосягаем!

(Минута молчания.)

                      Мне холодно, покройте ноги шубой…
                      Еще, еще, кругом… Родная, где ты?
                      Согрей меня, согрей своим дыханьем,
                      Как некогда, давно, когда в Смоленске
                      Баюкала ты Гришу своего!
                      Что это? Ружей залп? В атаку, братцы!

(Приподнимается.)