Алексей Апухтин - Стихотворения

• Название: Стихотворения
• Автор: Алексей Апухтин
• Жанр: Поэзия

Стихотворное наследие А.Н. Апухтина представлено в настоящем издании с наибольшей полнотой. Издание обновлено за счет 35 неизвестных стихотворений Апухтина. Книга построена из следующих разделов: стихотворения, поэмы, драматическая сцена, юмористические стихотворения, переводы и подражания, приложение (в состав которого входят французские и приписываемые поэту стихотворения).

Родился 15 ноября (27 н.с.) в городе Волхов Орловской губернии в небогатой дворянской семье. Детство прошло в деревне Павлодар, в родовом имении отца.

В 1852 поступил в Петербургское училище правоведения, которое закончил в 1859. В училище начал писать стихи, первые из которых были опубликованы в 1854, когда ему было 14 лет. Юный автор был замечен, и ему прочили великое поэтическое будущее.

В 1859 в журнале "Современник" был напечатан цикл небольших лирических стихотворений "Деревенские очерки", отразивших гражданское настроение Апухтина, которые отчасти возникли под влиянием некрасовской поэзии. После 1862 отошел от литературной деятельности, мотивируя это желанием остаться вне политической борьбы, в стороне от каких-либо литературных или политических партий. Он уехал в провинцию, служил в Орловской губернии чиновником особых поручений при губернаторе. В 1865 прочел две публичные лекции о жизни и творчестве А. Пушкина, что явилось событием в культурной жизни города.

В том же году вернулся в Петербург. Поэт все более напряженно работает, отыскивая собственный путь в поэзии. Наибольшую известность ему принесли романсы. Используя все традиции любовного, цыганского романса, он внес в этот жанр много собственного художественного темперамента. Многие романсы были положены на музыку П. Чайковским и другими известными композиторами ("Забыть так скоро", "День ли царит", "Ночи безумные" и др.). В 1886 после выхода сборника "Стихотворения" его поэтическая известность окончательно упрочилась.

В 1890 были написаны прозаические произведения — "Неоконченная повесть", "Архив графини Д.", "Дневник Павлика Дольского", опубликованные посмертно. Прозу Апухтина высоко оценивал М.А. Булгаков. Уже в 1870-х годах у него началось болезненное ожирение, которое в последние десять лет его жизни приняло колоссальные размеры. Конец жизни он провёл практически дома, с трудом двигаясь. Умер Апухтин 17 августа (29 н.с.) в Петербурге.

---

248. ОРФЕЙ И ПАЯЦ

             Слушать предсмертные песни Орфея друзья собралися.
             Нагло бранясь и крича, вдруг показался паяц.
             Тотчас же шумной толпой убежали друзья за паяцем…
             Грустно на камне один песню окончил Орфей.

249. К ЧЕЛОВЕЧЕСКОЙ МЫСЛИ

                         Во тьме исчезнувших веков,
                         В борьбе с безжалостной природой
                         Ты родилась под звук оков
                         И в мир повеяла свободой.
                         Ты людям счастье в дар несла,
                         Забвенье рабства и печали, —
                         Богини светлого чела
                         В тебе безумцы не признали.
                         Ты им внушала только страх,
                         Твои советы их томили;
                         Тебя сжигали на кострах,
                         Тебя на плаху волочили, —
                         Но голос твой звучал как медь
                         Из мрака тюрьм, из груды пепла…
                         Ты не хотела умереть,
                         Ты в истязаниях окрепла!
                         Прошли века… Устав в борьбе,
                         Тебя кляня и ненавидя,
                         Враги воздвигли храм тебе,
                         Твое могущество увидя!
                         Страдал ли человек с тех пор,
                         Иль кровь лилася по-пустому,
                         Тебе всё ставили в укор,
                         Хоть ты учила их другому!
                         Ты дожила до наших дней…
                         Но так ли надо жить богине?
                         В когтях невежд и палачей
                         Ты изнываешь и доныне.
                         Твои неверные жрецы
                         Тебя бесчестят всенародно,
                         Со злом бессильные бойцы
                         Друг с другом борются бесплодно.
                         Останови же их! Пора
                         Им протянуть друг другу руки
                         Во имя чести и добра,
                         Во имя света и науки…
                         Но всё напрасно! Голос твой
                         Уже не слышен в общем гаме,
                         И гул от брани площадной
                         Один звучит в пустынном храме,
                         И так же тупо, как и встарь,
                         Отжившим вторя поколеньям,
                         На твой поруганный алтарь
                         Глядит толпа с недоуменьем.

251 Ты говоришь: моя душа — загадка,

                      Ты говоришь: моя душа — загадка,
                      Моей тоски причина не ясна;
                      Ко мне нежданно, словно лихорадка,
                      По временам является она.

                      Загадки нет. И счастье, и страданье,
                      И ночь, и день — всё, всё тобой полно,
                      И без тебя мое существованье
                      Мне кажется бесцветно и смешно.

                      Когда тебе грозит болезнь иль горе,
                      Когда укор безжалостный и злой
                      Читаю я в твоем холодном взоре,
                      Я падаю смущенною душой.

                      Но скажешь ты мне ласковое слово —
                      И горе всё куда-то унесло…
                      Ты — грозный бич, карающий сурово,
                      Ты — светлый луч, ласкающий тепло.

252 Когда, в объятиях продажных замирая,

                    Когда, в объятиях продажных замирая,
                    Потушишь ты огонь, пылающий в крови, —
                    Как устыдишься ты невольных слов любви,
                       Что ночь тебе подсказывала злая!
                    И целый день потом ты бродишь сам не свой,
                       Тебя гнетет воспоминанье это,
                       И жизнь, как день осенний без просвета,
                    Такою кажется бесцветной и пустой!
                    Но верь мне: близок час! Неслышными шагами,
                    Не званная, любовь войдет в твой тихий дом,
                    Наполнит дни твои блаженством и слезами
                    И сделает тебя героем и… рабом.
                    Тебя не устрашат ни гнет судьбы суровой,
                    Ни цепи тяжкие, ни пошлый суд людей…
                    И ты отдашь всю жизнь за ласковое слово,
                    За милый, добрый взгляд задумчивых очей!

253. БЕССОННИЦА

                        Проходят часы за часами
                        Несносной, враждебной толпой…
                        На помощь с тоской и слезами
                        Зову я твой образ родной!

                        Я всё, что в душе накипело,
                        Забуду, — но только взгляни
                        Доверчиво, ясно и смело,
                        Как прежде, в счастливые дни!

                        Твой образ глядит из тумана;
                        Увы! заслонен он другим —
                        Тем демоном лжи и обмана,
                        Мучителем старым моим!

                        Проходят часы за часами…
                        Тускнеет и гаснет твой взор,
                        Шипит и растет между нами
                        Обидный, безумный раздор…

                        Вот утра лучи шевельнулись…
                        Я в том же тупом забытьи…
                        Совсем от меня отвернулись
                        Потухшие очи твои.

ЮМОРИСТИЧЕСКИЕ СТИХОТВОРЕНИЯ. ПАРОДИИ. ЭПИГРАММЫ. ЭКСПРОМТЫ

254. ЧУДЕСА

                          Какие чудеса творятся
                          У нас по прихоти судьбы:
                          С сынами Франции мирятся
                          Угрюмой Англии сыны.
                          И даже (верх всех удивлений!)
                          Союз меж ними заключен,
                          И от бульдожьих уверений
                          В чаду Луи Наполеон!
                          Уж не опять ли воедино
                          Они под знаменем креста
                          Идут толпами в Палестину,
                          Чтоб воевать за гроб Христа?
                          Нет, для народов просвещенных
                          Теперь уж выгоды в том нет:
                          Что взять им с греков угнетенных?
                          Зато не беден Магомет!
                          И против Руси собирают
                          Они за то войска свои,
                          Что к грекам руку простирают
                          Они в знак мира и любви.
                          А турок просто в восхищенье!
                          До этих пор он жил как зверь,
                          Не зная вовсе просвещенья,
                          А просвещается теперь!
                          Уж вместо сабли он иголку
                          Изделья английского взял
                          И на французскую ермолку
                          Чалму родную променял.
                          Но европейского покроя
                          Его одежда не спасла,
                          И под ермолкой, под чалмою,
                          Одна у турка голова.
                          Ведь мы уж были у Синопа,
                          И просвещенных мусульман
                          На кораблях купцов Европы
                          Их просветивших англичан.
                          И для французиков нахальных
                          Готов у нас уж пир такой,
                          Что без своих нарядов бальных
                          Они воротятся домой.
                          А если захотят остаться,
                          От дорогих таких гостей
                          Не можем, право, отказаться,
                          Не успокоив их костей.

5 апреля 1854