Алексей Апухтин - Стихотворения

• Название: Стихотворения
• Автор: Алексей Апухтин
• Жанр: Поэзия

Стихотворное наследие А.Н. Апухтина представлено в настоящем издании с наибольшей полнотой. Издание обновлено за счет 35 неизвестных стихотворений Апухтина. Книга построена из следующих разделов: стихотворения, поэмы, драматическая сцена, юмористические стихотворения, переводы и подражания, приложение (в состав которого входят французские и приписываемые поэту стихотворения).

Родился 15 ноября (27 н.с.) в городе Волхов Орловской губернии в небогатой дворянской семье. Детство прошло в деревне Павлодар, в родовом имении отца.

В 1852 поступил в Петербургское училище правоведения, которое закончил в 1859. В училище начал писать стихи, первые из которых были опубликованы в 1854, когда ему было 14 лет. Юный автор был замечен, и ему прочили великое поэтическое будущее.

В 1859 в журнале "Современник" был напечатан цикл небольших лирических стихотворений "Деревенские очерки", отразивших гражданское настроение Апухтина, которые отчасти возникли под влиянием некрасовской поэзии. После 1862 отошел от литературной деятельности, мотивируя это желанием остаться вне политической борьбы, в стороне от каких-либо литературных или политических партий. Он уехал в провинцию, служил в Орловской губернии чиновником особых поручений при губернаторе. В 1865 прочел две публичные лекции о жизни и творчестве А. Пушкина, что явилось событием в культурной жизни города.

В том же году вернулся в Петербург. Поэт все более напряженно работает, отыскивая собственный путь в поэзии. Наибольшую известность ему принесли романсы. Используя все традиции любовного, цыганского романса, он внес в этот жанр много собственного художественного темперамента. Многие романсы были положены на музыку П. Чайковским и другими известными композиторами ("Забыть так скоро", "День ли царит", "Ночи безумные" и др.). В 1886 после выхода сборника "Стихотворения" его поэтическая известность окончательно упрочилась.

В 1890 были написаны прозаические произведения — "Неоконченная повесть", "Архив графини Д.", "Дневник Павлика Дольского", опубликованные посмертно. Прозу Апухтина высоко оценивал М.А. Булгаков. Уже в 1870-х годах у него началось болезненное ожирение, которое в последние десять лет его жизни приняло колоссальные размеры. Конец жизни он провёл практически дома, с трудом двигаясь. Умер Апухтин 17 августа (29 н.с.) в Петербурге.

---

22 июня 1859

Игино

102

                  Не в первый день весны, цветущей и прохладной,
                               Увидел я тебя!
                  Нет, осень близилась, рукою беспощадной
                               Хватая и губя.

                  Но чудный вечер был. Дряхлеющее лето
                               Прощалося с землей,
                  Поблекшая трава была, как в час рассвета,
                               Увлажена росой;

                  Над садом высохшим, над рощами лежала
                               Немая тишина;
                  Темнели небеса, и в темноте блистала
                               Багровая луна.

                  Не в первый сон любви, цветущей и мятежной,
                               Увидел я тебя!
                  Нет! прежде пережил я много грусти нежной,
                               Страдая и любя.

                  Но чудный вечер был. Беспечными словами
                               Прощался я с тобой;
                  Томилась грудь моя и новыми мечтами,
                               И старою тоской.

                  Я ждал: в лице твоем пройдет ли тень печали,
                               Не брызнет ли слеза?
                  Но ты смеялася… И в темноте блистали
                               Светло твои глаза.

9 августа 1859

Дача Голова

104. ПАМЯТИ МАРТЫНОВА

                    С тяжелой думою и с головой усталой
                    Недвижно я стоял в убогом храме том,
                    Где несколько свечей печально догорало
                    Да несколько друзей молилися о _нем_.

                    И всё мне виделся запуганный, и бледный,
                    И жалкий человек… Смущением томим,
                    Он всех собой смешил и так шутил безвредно,
                         И все довольны были им.

                    Но вот он вновь стоит, едва мигая глазом…
                    Над головой его все беды пронеслись…
                    Он только замолчал — и все замолкли разом,
                         И слезы градом полились…

                    Все зрители твои: и воин, грудью смелой
                    Творивший чудеса на скачках и балах,
                    И толстый бюрократ с душою, очерствелой
                         В интригах мелких и чинах,

                    И отрок, и старик… и даже наши дамы,
                    Так равнодушные к отчизне и к тебе,
                    Так любящие визг французской модной драмы,
                         Так нагло льстящие себе, —

                    Все поняли они, как тяжко и обидно
                    Страдает человек в родимом их краю,
                    И каждому из них вдруг сделалось так стыдно
                         За жизнь счастливую свою!

                    Конечно, завтра же, по-прежнему бездушны,
                    Начнут они давить всех близких и чужих.
                    Но хоть на миг один ты, гению послушный,
                         Нашел остатки сердца в них!

Август или сентябрь 1860

109. ПЕТЕРБУРГСКАЯ НОЧЬ

                       Холодна, прозрачна и уныла,
                       Ночь вчера мне тихо говорила:
                       "Не дивися, друг, что я бледна
                       И как день блестеть осуждена,
                       Что до утра этот блеск прозрачный
                       Не затмится хоть минутой мрачной,
                       Что светла я в вашей стороне…
                       Не дивись и не завидуй мне.
                       Проносясь без устали над вами,
                       Я прочла пытливыми очами
                       Столько горя, столько слез и зла,
                       Что сама заснуть я не могла!
                       Да и кто же спит у вас? Не те ли,
                       Что весь день трудились и терпели
                       И теперь работают в слезах?
                       Уж не те ль заснули, что в цепях
                       Вспоминать должны любовь, природу
                       И свою любимую свободу?
                       Уж не он ли спит, мечтатель мой,
                       С юным сердцем, с любящей душой?
                       Нет, ко мне бежит он в исступленье,
                       Молит хоть участья иль забвенья…
                       Но утешить власть мне не дана:
                       Я как лед бледна и холодна…
                       Только спят у вас глупцы, злодеи:
                       Их не душат слезы да идеи,
                       Совести их не в чем упрекать…
                       Эти чисты, эти могут спать".

1863

110. СМЕРТЬ АХУНДА

                  Он умирал один на скудном, жестком ложе
                            У взморья Дарданелл,
                  Куда, по прихоти богатого вельможи,
                            Принесть себя велел.
                  Когда рабы ушли, плечами пожимая,
                            В смущении немом,
                  Какой-то радостью забилась грудь больная,
                            И он взглянул кругом.
                  Кругом виднелися знакомые мечети,
                            Знакомые дворцы,
                  Где будут умирать изнеженные дети,
                            Где умерли отцы.
                  Но берег исчезал в его поникшем взоре…
                            И, тяжко горячи,
                  Как золотая сеть, охватывали море
                            Последние лучи.
                  Стемнело. В синие окутавшись одежды,
                            Затеплилась звезда,
                  Но тут уставшие и старческие вежды
                            Закрылись навсегда.
                  И жадно начал он внимать, дивяся чуду,
                            Не грянет ли волна?
                  Но н_а_ море была, и в воздухе, и всюду
                            Немая тишина.
                  Он умирал один… Вдруг длинными листами
                            Дрогнули дерева,
                  И кто-то подошел чуть слышными шагами, —
                            Послышались слова…
                  Уж не любовники ль сошлися здесь так поздно?
                            Их разговор был тих…
                  И всё бы отдал он, Ахунд, властитель грозный,
                            Чтоб только видеть их.

                  "Смотри-ка, — говорил один из них, зевая, —
                            Как вечер-то хорош!
                  Я ждал тебя давно, краса родного края,
                            Я знал, что ты придешь!"
                  — "А я? Я всё ждала, чтоб все уснули дома,
                            Чтоб выбежать потом,
                  Дорога предо мной, темна и незнакома,
                            Вилася за плетнем.
                  Скажи же мне теперь, зачем ты, мой желанный,
                            Прийти сюда велел?
                  Послушай, что с тобой? Ты смотришь как-то странно,
                            Ты слишком близко сел!
                  А я люблю тебя на свете всех сильнее,
                            За что — и не пойму…
                  Есть юноши у нас, они тебя свежее
                            И выше по уму.
                  Вот даже есть один — как смоль густые брови,
                            Румянец молодой…
                  Он всё бы отдал мне, всё, всё, до капли крови,
                            Чтоб звать своей женой.
                  Его бесстрашен дух и тихи разговоры,
                            В щеках играет кровь…
                  Но мне не по сердцу его живые взоры
                            И скучная любовь!
                  Ну, слушай, как-то раз по этой вот дороге
                            Я шла с восходом дня…
                  Но что же, что с тобой? Ты, кажется, в тревоге,
                            Не слушаешь меня…
                  О Боже мой! Глаза твои как угли стали,
                            Горит твоя рука…"

                  И вдруг в последний раз все струны задрожали
                            В душе у старика,
                  Ему почудились горячие объятья…
                            Всё смолкло вкруг него…
                  Потом он слышал вздох, и тихий шелест платья,
                            И больше ничего.

1863